– Капеллан, ваша литания подвигов говорит сама за себя.

Затем она посмотрела на адмирала Тиберия, и Уриэль удивился почтительности, которая прозвучала в ее голосе при обращении к Клозелю.

– Мои боевые заслуги перечислять не стоит, – предупредил почтенный адмирал. – Мне они знакомы лучше, чем вам, и с памятью у меня все в порядке. Добро пожаловать на «Вэ виктус», и вы премного меня обяжете, если будете держаться в границах выделенных вам помещений. Боевые палубы корабля Адептус Астартес – не место для тех, кто не проходил подготовку в Ультрамаре.

Улыбнувшись, Судзаку кокетливо склонила голову, словно прикидывая, стоит ли напомнить адмиралу, что она агент инквизиции – организации, имевший карт-бланш во всем, что касалось защиты Империума. Инквизиторам было достаточно одного слова, чтобы призвать на свою службу целую армию или флот, сместить планетарного правителя или приговорить к смерти всю звездную систему. Пытаться помешать им в этом мог только или глупец, или отчаянный смельчак.

Казалось, инквизитор Судзаку еще не решила, к какой категории относится адмирал Тиберий.

– Вы прямолинейны, адмирал, – сказала она. – Впрочем, от ветерана сражения при Цирцее иного ждать и не стоит. Я удовлетворю вашу просьбу.

– Это не просьба, – сказал Тиберий.

Судзаку кивнула и обернулась к беловолосому мужчине, стоявшему рядом с ней.

– Это мой аколит-дознаватель, Собуро Судзаку. – Заметив вопрос во взглядах ультрадесантников, она добавила: – Судзаку – распространенное имя на нашей родине.

Уриэль присмотрелся, стараясь заметить фамильное сходство, но качественная аугметика инквизитора делала любое сравнение бесполезным. Положив руку на плечо адмирала, он сказал:

– Инквизитор Судзаку, сержант Леарх проводит вас и вашу свиту в предназначенные вам каюты. Полагаю, выделенные помещения вам подойдут.

– Я в этом уверена. Когда мы переходим в варп?

На этот вопрос ответил Тиберий:

– Мы достигнем точки перехода на краю системы через два дня, затем, если варп будет попутным, через максимум неделю мы будем на Калте.

– И тогда мы выясним, насколько точно Тигурий, ваш библиарий, умеет читать линии судьбы, – сказала Судзаку.

– Раньше он никогда не ошибался, – заметил Уриэль.

Лицо инквизитора омрачилось.

– Все когда-то случается в первый раз.

Конвой выполз из туннеля и прогрохотал по широкому шоссе, извивающемуся между склонами гор. Впереди была разведывательная машина «Саламандра». Её основное орудие рыскало из стороны в сторону, слышался постоянный треск обмена сообщениями с идущей следом БМП «Химера».

За первой «Химерой» следовала вторая, затем командная «Саламандра» и третья «Химера». Далее ехали восемь тяжело нагруженных грузовиков, отмеченные символом Муниторума – крылатым черепом на фоне скрещенных пистолетов. Четвёртая «Химера» замыкала колонну.

Два самолёта выписывали восьмёрки над конвоем, транспортная «Валькирия» и штурмовой «Стервятник». Оба летательных аппарата были окрашены в бледно-голубой и серебряный, цвета Оборонной Ауксилии Эспандора.

Конвой двигался быстро, ведь дороги между Вершинами Анасты были признаны себя опасными. Много конвоев, следующих от планетарной столицы, Гераполиса, к удалённым городам Эспандора, было атакованы среди этих узких каньонов и волнообразных склонов. Пейзаж был суров в своём первобытном великолепии: высокие водопады и раскидистые леса покрывали зубчатые утёсы полосами хрусталя и зелени.

Не успела ведущая машина выехать из-за поворота, как сработал датчик расстояния, и взрыв с глушим кашлем перевернул её на бок. В днище машины дымилась дыра. Каменная пыль и обломки упали горящим дождём, когда первая «Химера» взревела двигателем, намереваясь прорваться сквозь засаду. Её траки вспахивали дорогу, пока она огибала образовавшийся кратер. Шквал выстрелов вырвался с опушки леса, высекая искры из корпуса, как только из люка показался стрелок, развернул тяжелый стаббер.

Крупнокалиберные снаряды пробороздили холм, срывая ветви и раскалывая древние деревья. Прогремел ещё один взрыв, и поверхность дороги очертило похожими на синусоиды трещинами. Кусок дороги между трещинами вздыбился, и ушёл вниз, образуя огромный провал. «Химера» заскребла гусеницами, пытаясь избежать падения в образованный подземный взрывом гигантский кратер, но ей не хватило ни времени, ни места для манёвра. Прежде чем упасть, машина мгновение висела на краю, затем перевернулась и приземлилась кверху дном.

С деревьев посыпались рейдеры – разношёрстное воинство, состоящее из диких крутов и корсаров в ярко окрашенных плащах, помятых доспехах и пугающих масках. Показались мерзкие боевые знамёна, изображавшие изогнутый тальвар. Их несли, улюлюкающие воины, в сшитой из лоскутов форме; у каждого была ярко-синяя повязка, пояс или ремень. Сотнями они вываливались из-за деревьев, стреляя от бедра или швыряя дискообразные гранаты. С тяжелым лаем мощные лазеры впились в борта оставшихся машин конвоя.

Бойцы оборонительной ауксилии покинули свои «Химеры» и открыли ответный огонь, наполняя пространство между сражающимися шипящими клинками света и отскакивающими пулями.

Воздух наполнился басовитым гулом, и покачиваясь на потоках воздуха, из-за поворота появились три нагруженных скифа. На носу у каждого, за тяжелым орудием сидело по гогочущему воину в ухмыляющейся череполикой маске. Из орудий с воем изверглись потоки разрывных снарядов. Кучи гильз падали на дорогу звенящим дождём.

Первый скиф взорвался, когда пара выпущенных «Стервятником» ракет врезалась в его палубу. Его нос пропахал длинную борозду в дороге, разбрасывая по пути оружие и тела, пока не перевернулся на бок, объятый пламенем.

Не успел экипаж «Стервятника» поздравить себя с почином, как из деревьев спиралью взмыла троица ракет. Пилот рванул свой самолёт в сторону, и первая ракета пронеслась над кабиной. С искрами вспыхнули ложные тепловые цели, отводя вторую ракеты от «Стервятника», но третья влетела прямо в боковой воздухозаборник и взорвалась.

Самолёт накренился и сорвался вниз. Одно крыло завалилось, и горящий самолёт врезался в проезжую часть с оглушительным взрывов. Горящее топливо забрызгало дорогу, поднимая языки пламени. Оставшиеся Имперские машины начали разворачиваться, однако они не пытались сбежать.

Тенты с грузовиков слетели. Оказалось, что вместо того чтобы быть набитыми ящиками с боеприпасами и другим военным имуществом, они скрывали более смертоносный груз. Второй и третий грузовики везли десять воинов штурмового отделения Иксиона, четвертый и пятый стрелков отделения опустошителей Тириана. Отточенными движениями опустошители подняли свои тяжелые орудия, и начали стрелять в приближающиеся толпы вражеских воинов.

Ракеты и заряды тяжелых болтеров разорвались посреди скоплений корсаров, в мгновение ока выкосив кучу воинов. Воин в алом плаще и бриллиантово-голубых доспехах с золотой отделкой спрыгнул с кузова головного грузовика, и выхватил Талассарский меч Бури. Катон Сикарий повернулся к дороге и поднял мерцающий клинок над головой.

– За Талассар и Вторую! – выкрикнул он, когда его командное отделения приземлилось рядом с ним. Вандий развернул ротное знамя, Прабиан выхватил силовой меч, а Малциан выбросил струю пламени из огнемёта. Нестройная толпа корсаров и крутов приближалась сквозь дым, и Сикарий выбрал крута с толстым гребнем жёлтых иголок на голове в качестве первой жертвы.

Не дожидаясь своих воинов, Сикарий понёсся к крупной группе врагов, в то же время бойцы Иксиона выбрались из грузовика и активировали прыжковые ранцы.

Огонь врагов переключился них, но так быстра и неожиданна была их атака, что ни один из выстрелов не попал в них. Неожиданное присутствие воинов 2-й роты Ультрадесанта привело врагов в смятение, однако они быстро оправились и стремительно бросились на нового врага.

Ряды Ультрадесантников и ксеносов встретились в рёве ненависти, и Сикарий вонзил Клинок Бури в грудь крута с жёлтыми колючками, рассекая его от шеи до таза, перед тем как повернуться и всадить плазменный заряд в морду другого клекочущего крута. Он поморщился с отвращением, выдёргивая клинок из ксенотвари. Он уже сражался с этими существами-наёмниками раньше, однако вонь их внутренностей не стала менее отталкивающей. Прабиан сражался сбоку, рубя и разрезая свирепыми выпадами. В его ударах не было утонченности или хитрости – Прабиан был прямолинейным убийцей.