Наиболее грамотно организован итоговый экзамен. Он стандартен. Требуется всего ничего: поднести преподавателю стакан водки. В любом большом магазине есть кафе. Экзаменатор садится в дальний угол. На ближний к входу столик ставиться поднос с полным до краев стаканом. Нужно подцепить поднос лапами электрокара; не уронить; не разлить; ничего не задеть; провезти его по узкому проходу между столиками и поставить преподавателю на стол. Оценка зависит от того, сколько водки останется в стакане: по традиции экзаменатор выпивает её. Моделируются нештатные ситуации. Например, в кафе внезапно на пару минут выключают свет. Потом включают. Бывает усложнение задачи: выпив водку, садист-экзаменатор просит отвезти назад пустой стакан, не уронив его на бок. Это практически невозможно. Стакан слишком лёгок; в кафе не развернёшься. Нужно двигаться задним ходом, глядя вперёд и назад одновременно. Люди справляются. Иногда преподаватель, выпив водку, достает ответную полулитру и угощает ученика без закуски. Потом ставит пустую бутылку и стакан на поднос и просит отвезти назад. Это проще: бутылка тяжелее стакана и не дает ему упасть. С другой стороны, издевательство: «а теперь сделай то же самое, но полупьяным». Хорошо хоть, с закрытыми глазами возить не требуют, чай, не ниндзя.
Но правильная ведь методика! Может, в школах внедрить? Я это к тому, что ложно понятый гуманизм и ограждение детей от любых трудностей жизни грозят превратить их в тепличные растения. А подлинное мастерство в любом деле, и связанная с ним высокая оплата труда, достигается только суровым самосовершенствованием. Полагаю, тут есть, над чем подумать.
Если человека «учат мыслить», это больница, а не учебное заведение. © Дмитрий Евгеньевич Галковский.
На дне[92]
Когда я думал, что уже достиг дна, снизу постучали.
Ежи Лец «Адвокат дьявола».
Выше я намекнул, что пирамида российских бурлаков-грузчиков имеет дно. Как и всякая порядочная иерархия, она должна на что-то опираться. Самый последний пьяница, вкалывающий за гроши на провинциальном складе, должен знать, что существуют люди, много людей, которым гораздо хуже, чем ему. Ведь у него есть регулярная работа и доход, а у них нет. Но он может их быстро потерять и оказаться на дне. Тогда он будет держаться за место, не спорить с начальством, пить и воровать в меру. И стучать на коллег, дабы на дно выпихнули не его, а их. Думаете, нравы грузчиков сильно отличаются от обстановки в офисах? Никак нет: отличаются, но не сильно. Люди-то везде одинаковы: хоть в подсобке склада, хоть в Союзе писателей, хоть в Кремле. Есть существенные различия в методах грызни и подсиживания, а также в масштабах воровства и сложности проворачиваемых интриг. Но социальный дарвинизм везде остаётся основой.
Так что поведу я тебя на дно, дорогой читатель, не ради пущей экзотики, нервы пощекотать, а для того, чтобы показать логичность и завершённость конструкции. Чтобы ты в очередной раз восхитился идеей пирамиды. Эстеты могут пририсовать на её вершине глаз; я не обижусь. Дном пирамиды грузчиков являются бомжи и нелегалы. В них всё гармонично: сами дно, и живут на дне. Андеграунд в прямом смысле; подземелье.
Поселениями бомжей и нелегальных мигрантов под столицами и иными крупными городами нынче мало кого удивишь. В Москве бомж-грады существуют, например, под Мосфильмовской и Сесторецкой улицами. Немалый «град обречённых» процветает и под Рябиновой улицей; обитатели утверждают, что живут в «деревне Рябиновка». Подземные и наземные нелегальные поселения регулярно разоряются полицией. При этом она, а вслед за ней и СМИ каждый раз кричат: «Чудо! Чудо!». Ничего чудесного, увы. Причина, по которой бездомные лезут под землю, банальна до безобразия: тепло. Узел теплотрасс и прочих коммуникаций, пронизанный проходами, коллекторами, отстойниками, технологическими люками и большим количеством полузаброшенных, но тёплых щелей непонятного назначения — вот идеальное пристанище для московского бомжа и нелегала. Зимой подземные города перенаселены (бывают и эпидемии), но и летом не пустуют. Подземный город возрождается на старом месте, как птица Феникс, часа через два после завершения очередной облавы. А через пару дней отстраивается, будто её и не было.
Назвал три адреса московских подземных городов, потому что они засвечены и известны всем заинтересованным лицам. Но их гораздо больше. Мне известны с десяток подземелий и общаг-бомжатников, условия жизни в которых немногим лучше. Не буду корчить из себя всезнайку, лучше расскажу, как их найти, вдруг пригодится. Вернее, как их ищет полиция, когда ей надо отчитаться в очередном чуде.
Работают двое, оба в штатском. Один — солидный, пузатый, на приличной, но не очень богатой машине. Второй — маленький и худенький, восточного типа. Пузатый паркуется там, где видели нелегалов, и ищет взглядом первого попавшегося. Найдя, подзывает к себе и объясняет, что он бизнесюк, у него горящий заказ и платит он щедро. Ему нужна большая бригада, например, на стройку. Не надо говорить: 100 человек — не поверят, испугаются и убегут; надо сказать — 20. Гастер[93] обязательно поведётся, потому что нашедший заказ получает от сотоварищей процент. Он побежит ис-кать готовую к труду бригаду. Куда? Правильно, в подземный город или общагу. В это время в дело вступит второй, худенький. Он за нелегалом проследит. Входы в бомж-грады, как правило, охраняются, но у худенького наготове отмазка: мол, только что работать приехал, в поезде сказали, что где-то здесь жильё найти можно. Даже если следящий потеряет объект, район концентрации нелегалов ясен. Дальше просто: оцепить, провести облаву, поймать, арестовать, показать по телевизору, заявить о чуде.
Деревня «Рябиновка» под одноимённой улицей из всех московских подземных клоак самая маленькая, зато самая богатая. Работа рядом, её много, и она круглосуточная. Бомж или гастер — он грузчик. На Сесторецкую, конечную товарную станцию железной дороги, приходит куча грузов. Только продуктов Москва потребляет два эшелона по 70 вагонов в день. Всё это добро надо перегрузить из вагонов на склады, потом в грузовики, например мои, и развести по адресам. По одну сторону станции Сесторецкая расположена Рябиновая улица. На другой стороне железной дороги — Сесторецкая улица. Бомж-грады есть под-над обеими, но основная масса складов на Рябиновой. Это крупнейший в Москве распределитель-хаб: там и домов толком нет; одни склады в три ряда. Профессиональным грузчикам бизнесюки платить не хотят; экономят. Это касается и хозяев грузов в вагонах, и владельцев складов и грузовиков. Все нанимают бомжей и нелегалов.
И я нанимал, а то! Капиталист, даже самый мелкий и захудалый, есть кровосос и наглый эксплуататор народа. Так нас ещё дедушка Ленин учил, а до него Карл Маркс. Полностью согласен с классиками! Но при словах «работа, грузить» обитатели подземных городов облепляют машину, как мухи, дерутся, пихаются и отталкивают друг друга. И всё ради того, чтобы я, мелкий кровосос, их нагло поэксплуатировал. Так что не чувствую я на себе греха, увы мне. Видимо, нужно всё-таки разделять социальную ответственность тех, кто довёл людей до нищеты, и, скажем прямо, скотского состояния, и тех, кто даёт несчастным возможность заработать кусок хлеба. Разумеется, беззастенчиво пользуясь при этом их нищетой. Не считаю нужным оправдываться: я их не обманывал. Платил, как договаривались, и всегда только наличными, даже бомжам. А то у некоторых бизнесюков мода есть: платить грузчикам палёной водкой и просроченной едой.
Бомжи работают за бутылку и еду, но грузят плохо, еле двигаются. Гастеры грузят споро, но просят денег и стоят примерно вдвое дороже бомжей. Они ведь в подземных городах семьями живут, им жён-детей кормить надо. Да некоторые и не пьют, потому что они мусульмане (таджики, киргизы, узбеки). Наём тех или других зависит от груза, от его срочности и от прибыли, которую бизнесюк намерен получить.
