Между подземными городами случаются войны. Отнюдь не межнациональные. Вот, например, что сообщил Интерфакс 22 июля 2011 года.[94] «Массовая драка трудовых мигрантов произошла на Комсомольской площади в центре Москвы. Около 17:00 на пульт дежурного по городу поступил сигнал о том, что дерутся от 30 до 50 человек. Драка произошла между гастарбайтерами из-за конфликта по поводу рабочих мест на площади Трёх вокзалов. По свидетельствам очевидцев, дерущиеся применяли дубинки, кастеты и ножи. За медицинской помощью пока никто не обратился. «Сотрудники полиции и Федеральной миграционной службы задержали около 40 участников массовой драки, произошедшей на площади Трёх вокзалов в Москве», — сообщила позднее официальный представитель ФМС Залина Корнилова. По её словам, в обеих группах конфликтующих присутствовали представители разных национальностей, но «драка произошла не на межнациональной почве». «Независимо от статуса нахождения на территории РФ люди, которые грубо нарушили общественный порядок, создав угрозу безопасности прохожим, будут однозначно выдворены за пределы страны», — заявила представитель ФМС».
А о конфликте между киргизами и узбеками в Оше в 2010 году писал я.[95] В итоге более 100 тысяч узбеков стали беженцами. Но Узбекистан принял их не очень ласково, и часть оказалась в Москве. Сюда же подались и киргизы, опасавшиеся мести. Те и другие показывали мне жуткие кадры забивания людей насмерть палками; черенками от лопат, снятые на мобильные телефоны. Но в Москве резня не продолжилась, хотя отдельные случаи кровной мести были. В московском подземелье киргизы и узбеки живут-бедуют более-менее мирно, с черенками от лопат друг на друга массово не бросаются. Перемена обстановки оказалось благотворной: кровные враги зачастую работают в одной бригаде. Я как-то поинтересовался у бригадира-узбека, лихо распоряжавшегося десятком киргизов:
— Вы же враги; чего не дерётесь-то?
— Это мы там враги, а здесь нам делить нечего. Приедем домой, будем драться, — по-восточному мудро ответил мне пожилой нелегал.
Войны между нелегальными поселениями вспыхивают не из-за национальных, религиозных или политических различий. Они разгораются из-за кормных мест, из-за работы. Почему деревня «Рябиновка» самая богатая из бомж-градов? Да потому, что на станцию «Сесторецкая» приходит самый вожделенный груз: водка! За её разгрузку лучше всего платят. А там не вагоны, а целые эшелоны водки. Зачастую «палёной», осетинской. Но Москва её пьет, а когда грузишь, различия по массе нет.
На «Сесторецкую» состав отправится —
Вагончик тронется — народ отравится…
© Фольклор бомжей-грузчиков.
На водку нужны проверенные грузчики. И проверенные грузовики: как владельцы, так и водители. Я этой высокой чести удостоился. Дело не в том, чтобы жидкую валюту не разбили, не украли или в процессе погрузки не выпили. Это само собой разумеется. Соль в том, что водка — почти всегда криминал; она приходит исключительно ночью. Потому и тарифы на погрузку-перевозку повышенные. Не каждый бизнесюк-перевозчик решится с 2 ночи до 5 утра стоять под взорами суровых джигитов с автоматами. А если полиция и стрельба? Как говорили в неполиткорректном, но знаменитом голливудском фильме «Телохранитель»: «Кто свою пулю точно получит, так это дурак-водитель-негр».
И ещё: помните, в советские годы были плакаты: «Не болтай!», «Болтун — находка для шпиона!», и т. д. Так вот: водочная мафия почти все запасы этих плакатов скупила, а сейчас за ними охотится. Так что, если у кого из читателей остались, езжайте на Сесторецукю. Там продадите задорого. Ей-богу, дают до 10 тыс. руб. за листок, если он подлинный, а не новодел. Перед погрузкой-разгрузкой существует ритуал присяги. Пока водочный или винный эшелон не прибыл, участников процесса по одному подводят к плакату. Нужно громко и чётко прочитать, что на нём написано. Если принимающему охраннику-бандиту не понравится стиль или громкость чтения, он заставляет повторить. Потом показывает карабин «Сайга»[96] и эдак ласково спрашивает: «Ты понял?» Клятв не требуется, достаточно кивка. Но присягу проходит каждый.
Отсюда и войны. В ноябре 2010-го горячие узбекские парни-нелегалы с Трёх вокзалов обвинили местных «рябиновых» бомжей в страшном грехе: мол, по пьяни болтают, что, где и когда грузили. После чего, забыв о межнациональной розни, узбеки объединились с таджиками и киргизами, проникшими под Рябиновую ранее, и объявили бомжам войну с намерением захватить и монополизировать кормное место. Бомжи имели численное преимущество, однако сопротивлялись неорганизовано и, понеся потери, стали в панике отступать. Тут вмешались истинные хозяева клоаки. Сводный отряд спиртовой мафии спустился в подземелье, навёл порядок и установил закон: бомжи и гастеры в соотношении 50/50. Потому что работающие за бутылку и еду грузчики мафии тоже нужны. Не всегда приходит сверхвыгодная водка, чаще бывает сахар или просроченное, прокисшее вино, другие товары. И тогда нужна экономия.
В Москве каждый божий день полиция находит несколько сотен трупов. Такова официальная статистика. И три четверти из них — бомжи и нелегалы, обитатели общаг-клоповников и подземных городов. Они не обязательно убиты в войнах и разборках; есть ещё и антисанитария. Болезни и особенно отравления косят их сотнями. Подумай, читатель, когда пойдёшь по обычной московской улице: быть может, прямо сейчас у тебя под ногами умирает человек. Ночью он грузил водку, которую ты идёшь пить, потом отравился тем пойлом, что дал ему в уплату хозяин, а когда сдохнет, будет выкинут своими товарищами на улицу, на самое видное место, чтобы полиция вызвала труповозку и забрала. Если допоздна засидишься за дружеской бутылкой — не споткнись о труп, дорогой читатель. Особенно если собираешься выпивать в районе Трёх вокзалов.
Мало того, что под ногами старейший в Москве подземный город, так он ещё и многоэтажный. Наверное, каждому москвичу доводилось бывать на станции метро «Комсомольская-ради-альная». Как известно, она, единственная в московском метро, двухэтажная. Если будет досуг, можно походить и посчитать количество неприметных деревянных дверок прямо в стенах двух основных залов (радиальной и кольцевой), подходов-переходов к ним и верхней опоясывающей галереи на радиальной. А можно не трудиться; докладываю: их там 93. Думаете, они никуда не ведут? За некоторыми из них лишь небольшой отсек с кабелями и вспомогательным оборудованием. Но войдя в другие, можно попасть в настоящий лабиринт. И не выйти. Если не знаешь, лучше не ходить. «Комсомольская» — сердце подземной клоаки. Помимо деревянных дверок есть ещё два уровня, находящиеся под метро. На третий подземный ведёт неприметная лестница вниз возле перехода с кольцевой станции на радиальную. Ниже четвёртого я не спускался, я всё-таки бизнесюк, а не диггер. Но говорят, что в подземном городе не четыре, а пять этажей, и на нижнем, пятом уровне — живут не только крысы.
Нет, мутантов я там не видел, но персонажи попадались презабавные. Запомнился человек по фамилии Воробьёв, который говорил: «Я Воробьёв, как Киса Воробьянинов, бывший депутат Государственной Думы». В доказательство показывал удостоверение. Я подумал: «Фальшивка, скорее всего, или украл где-то». О политических преследованиях «за правду» диссидент из андеграунда вопил громко, тряс документом и постоянно просил денег. Я не поленился проверить: в списках Съезда народных депутатов первого созыва такой человек действительно был. Позже я разыскал его. Воробьёв, бывший депутатом, нынче совсем не бомж, а предприниматель средней руки. А удостоверение подлинное: он потерял его по пьянке. Именно поэтому здесь не приводятся его инициалы.
Но больше, конечно, других историй. Типична такая: украл или подрался, посадили на пару лет. Из квартиры выписали, таков закон. А пока отбывал наказание, жёнушка любимая или другие родственнички быстренько жильё продали и испарились с деньгами в неизвестном направлении. Вернулся домой, а там новые замки и лица. «Чё надо?» вместо «здрасьте». Мент, пардон, господин полицейский заявление не принимает. Имеет право. По закону он их только от граждан по месту прописки, пардон, регистрации берёт. А тут прописка: «ИТК №…» по справке об освобождении. Туда и послал. Но ведь только оттуда государство освободившимся проезд оплачивает. Чтобы доехать обратно в Сибирь, Коми или Мордовию, пардон Мари-Эл, нужны деньги. А даже если доберёшься, что хорошего ждать от людей, которые тебя несколько лет законным образом мучили? Вот и оседают горемыки в бомжатниках и в подземельях, бичуют, спиваются. В московских бомж-градах таких людей тысячи, по всей стране — десятки тысяч.
