- Вы… верите в Белого Бога?
Человек расхохотался.
- Ты думаешь, дарцев, со всей их верой, не едят на улицах? - он хлопнул себя по колену и выронил дымящуюся палочку, - Едят, даже с большей охотой, чем нашего брата, они потолще будут, помясистей. Ха-ха-ха, ну ты сказал!
Киаран насупился.
- Ну, не злись, не злись. Ешь шоколад.
Он нагнулся, поднял тлеющую палочку, завернутую в табачный листок, и посерьезнел:
- Мы верим в себя и в Найфрагир, Киаран. Мы постепенно охватим всю столицу, а потом и всю страну. Всех, кто понимает, что обычным оружием Полночь не одолеть, всех, кто понимает, что наш путь - единственный, мы примем в свои ряды. С радостью, Киаран. Чем нас больше, тем мы сильнее. Мы вытесним Полночь со своей земли, понимаешь? Но это еще не все - мы сделаем полуночных своими псами, мы используем их зубы и когти, поставим на службу стране. И пусть тогда кто-нибудь к нам сунется! Полночь не тронет хозяев, но разорвет чужаков. Понимаешь? Понимаешь?
У человека вспыхнули глаза, на землистом лице, под черными полосами, зажегся румянец. Вот у него точно есть личная сила, подумал Киаран, невольно охваченный чужим воодушевлением. Он не маг, он человек, но сила у него есть… я чувствую.
Та, о которой он говорил? Или какая-то другая? Киарана, как представителя Полночи, эта сила почему-то не отталкивала и не пугала, а наоборот, словно приподнимала над землей. Неужели он прав? Неужели это возможно? Киаран не видел изъяна в его рассуждениях. Но масштаб затеи ошеломлял.
Человек описывал что-то похожее… что-то похожее на ту силу, что создала и поддерживала Аркс Малеум, огороженную территорию, пузырек воздуха в толще мертвой воды. У слуа на это ушли столетия, реки крови, своей и чужой, а в основе лежала огромная личная сила королевы Инары. Понимает ли смертный с размалеванной физиономией, на что они замахнулись?
Человек помолчал, испытующе глядя на Киарана, потом усмехнулся.
- Думаешь, я сбрендил, да? Думаешь, думаешь, ты не первый, кто смотрит на меня такими глазами. Я не требую от тебя немедленной веры, просто поживи с нами, присмотрись, пообщайся с ребятами. Если увиденное тебя убедит - а я в этом не сомневаюсь - добро пожаловать в наш отряд. Ни уговаривать, ни принуждать тебя никто не будет.
Парень спрятал переставшую дымить ополовиненную палочку в серебряный портсигар и поднялся со стола.
- Пойдем, найдем тебе место для жилья и постель. А завтра уже познакомишься с ребятами поближе. Да, я забыл представиться - меня зовут Даго.
*
Энери проснулся от бесцеремонного стука в дверь. Стучали резко, быстро и уверенно, будто стоявший за дверью имел такое право. Принц застонал и натянул на голову подушку - он всю ночь промыкался с бутылкой альсатры и своими воспоминаниями, и теперь не хотел никого ни видеть, ни слышать. В голове гудело, как в старые добрые времена молодости, когда им с Альбой и с остальными случалось по две ночи не спать и куролесить по кабакам.
Две птички-амандинки в золоченой клетке, прикрытой шалью, чирикали и шуршали крыльями, радуясь утру. Стук повторился, теперь еще громче.
- Ну кто там еще! Проваливайте, - выкрикнул Энери, потом закашлялся - в горле было сухо, как в заброшенном колодце.
Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник Комрак, мрачный, черный и высоченный.
Энери запоздало припомнил, что ему сегодня надо было явиться на работу.
- Одевайся, похмеляйся и топай в машину… ннаймарэ - приказал найл, брякая на стол матерчатую сумку с чем-то стеклянным.
- Я отлично себя чувствую. Не стоило так утруждаться.
- А раз отлично, тогда какого беса тебя нет в управлении, ленивая ты полуночная сволочь? Рабочий день вообще-то в восемь начинается.
- Какой еще рабочий день?
- Что значит, какой? Консультатом тебя взяли? Через бухгалтерию провели, через отдел кадров, допуск дали, документы оформили. Паек, опять же.
- Оставь паек себе, - поморщился Энери. - Ты за каждым опоздавшим лично приезжаешь?
- Только за принцами крови. С койки встанешь? Считаю до трех.
- Нет! Ни за что!
Комрак отошел, задумчиво покопался в сумке, скрутил крышку с зеленой бутылки с минеральной водой и бестрепетной рукой вылил ее на шелковое одеяло.
- Тогда сразу в душ.
*
- Меня никто в жизни так не оскорблял!
- Все когда-нибудь происходит в первый раз, - Комрак закопался в груду бумаг и Энери видел только черную спину и по всей форме стриженый затылок с отвратительно торчащими ушами.
- Я Лавенг, между прочим!
- Здесь тебе не Дар.
- Я Нож Холодного Господина!
- Здесь тебе не Полночь
- У меня носки еще со вчера мокрые.
- На батарею повесь. Ты будешь уже работать или нет? Писать умеешь? Вот и пиши отчет для герцога. И объяснительную записку заодно, о причинах опоздания.
- Лучше бы ты меня тогда пристрелил.
- Может еще и пристрелю, - стриженый затылок выглядел неумолимо.
Энери еще немного посопел от злости, потом неожиданно понял, что холодный душ из минералки каким-то образом смыл все его ночные страдания, и решительно придвинул к себе письменные принадлежности и картонную папку с чистой бумагой.
- …И тогда этот гад Комрак ввалился ко мне в комнату без предупреждения и вымочил всю постель, - мстительно зачитал он вслух через некоторое время. - Я прошу и требую принять к нему самые решительные меры, например, посадить на цепь и снабдить намордником.
- Нет, не годится.
- М-мм, наверное, я не умею писать объяснительные.
- Пробуй еще.
Энери повозил перьевой ручкой по бумаге и устремил взгляд в забранное решеткой окно. Веками он скитался, будто прикрытый от всего мира хрустальным непроницаемым колпаком, а теперь этот колпак рассыпался. Серая найлская осень не выглядела такой уж серой, бурые ошметки листьев на брусчатке и обломанные мокрые ветки не терзали сердце, мрачный и продымленный интерьер кабинета Комрака, с его крашеными коричневой масляной краской панелями и свисающей с потолка проводкой, казался… оригинальным.
Неужели я на самом деле так хочу жить, подумал он.
Милая колючая проволока, славное управление внутренних дел, лапочки полуночные, ненаглядное зеленое сукно… да, пожалуй, хочу.
- И тогда этот гад Комрак со свойственным ему садизмом содрал с меня одеяло и, невзирая на протесты, подверг репрессиям и выволакиванию из моих личных покоев, а также стаскиванию по лестнице и заталкиванию в машину.
- Ты читай, читай, - сладким голосом сказал найл, закуривая свою вонючую докерскую папиросу. - Век бы слушал.
- Ну ладно, Комрак, пошутили и хватит. Что у нас на сегодня - раз уж ты меня вытащил?
- Да ничего, - уквдшник обернулся к Энери и сдвинул темные брови. - Мальчишка полуночный вчера ушел на задание, а я теперь беспокоюсь. Вот скажи, нормально это - за полуночного дергаться?
- Номально. И… ничего?
- Ничего. Напарники его потеряли где-то на территории завода. Говорят, что полуночные так и ходят вокруг, как охрана.
- Все-таки завод?
- Да. Если снова туда сунуться с облавой - упустим. Или…
- Или что?
- Или он просто сбежал.
- Комрак, а ты не пробовал доверять людям?
- Какие же вы люди. Курам на смех.
Энери пожал плечами.
- Дай закурить.
- Еще чего, - найл мял в пальцах сигарету и таращился в стену. - Перетопчешься.
- Какой ты все-таки чудесный собеседник.
- Угу.
Вонючий, разъедающий склеру дым клубами расползся по кабинету, но Энери не стал протестовать. В который раз уткнулся в карту, поводил пальцем по флажкам, отмечавшим места, где пропадали люди. Ограбленные магазины. Наймарэ.
- На улицах должен появиться какой-то новый знак, - вдруг сказал он. - Не знаю…картинка. Рисунок или надпись.
- Это почему?
- Он ведь вербует себе армию. Подручных. Добровольных жертв. Восторженную еду. Чтобы сплотить в едином порыве толпу разношерстных подростков, нужно нечто такое… идеология, понимаешь? Символ. Знамя.
