– Ладно, пойду стелить кровати, а тебе, Катерина, раскладушку Василька на кухне поставим.

– А удобно это? Может быть, лучше я… – широко раскрыв наивные, глаза начала было Катенька.

– Удобно, удобно, – пробасил довольный Степка, – а я с тобой, пока Клавка ко сну готовится, на кухне посижу, чайку выпьем.

Клавдия вышла из кухни, а Степка, повернулся к Катеньке. Тут надо отметить, что если бы водопроводчик имел привычку давать себе отчет в своих чувствах, то он вынужден был бы признать, что его отношение к Катеньке под воздействием ее облегающего платья уже перестало ограничиваться лишь родственными чувствами. Зато жена сантехника Клава прекрасно заметила постигшие ее мужа перемены. И потому, прикрыв за собой дверь, не пошла в комнату, а стала прислушиваться к беседе родственников.

– Ну, как живешь, Степка? – в который раз за сегодняшний вечер спросила Катенька.

– Нормально.

– А не скучно тебе вот так?

– Как так? – почему-то смутился сантехник.

– Ну так: семья, дом, быт…

– Мне-то? Мне – не, – сказал он, почесывая затылок.

– Не ходишь никуда.

– А куда ходить-то?

– Ну не знаю.

– А хочешь, завтра погулять на реку пойдем, как в школе?

– Я даже не знаю, неудобно как-то…

– Чего там не удобного? Пойдем, да и… И без того короткая речь водопроводчика в этот момент была прервана звуком открывающейся двери. Вошла Клава и хмуро заметила:

– Степан, я посмотрела, у раскладушки ножки разболтались больно. Никак нельзя на ней взрослому человеку ночевать. А то не сегодня – завтра Василек из деревни вернется – негде спать ему будет, если раскладушку-то сломаем.

– Дай-ка я сам посмотрю, – сказал Степка вставая.

– Нечего тебе и смотреть, Степан, – повышая голос, сказала Клава, – вот тебе телефон, вызывай такси для сестрички твоей, у меня тетка в гостинице привокзальной работает, для меня всегда одно место найдет.

– Нам такси не к чему, только деньги тратить, – забубнил Степан.

– Раз так, то, что ж я, сестричку не провожу, что ли?

– Не проводишь, Степан, – еще громче сказала Клавдия, – на улице неспокойно вечерами, а ты у меня один – что я потом с инвалидом-мужем и с ребенком малым на руках делать стану, если ты с хулиганами ненароком встретишься?

– Да я… – начал, было, Степан, но, посмотрев на жену, осекся. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Он развел руками и начал набирать номер такси.

«Раскладушку ей жалко стало», – с досадой думала Катенька, сидя в такси по дороге в гостиницу.

Скрипнули шасси самолета. Аэробус 320 совершил мягкую посадку в «Хитрово». Был конец октября. Солнце весело светило в иллюминаторы. На улице было сухо и тепло.

– Ну вот мы и в Лондоне, – сказал Вадим Петров своему соседу Игорю Захарцеву. Оба они были управленцами среднего звена одной большой международной корпорации. Но Вадим работал в Лондоне, а Игорь – в Московском офисе. По работе им приходилось часто соприкасаться друг с другом.

Вадиму на вид было лет сорок пять. Он был широк в плечах, с солидным животом, приземист. Красноватый цвет лица выдавал в нем гипертоника. У него были пухлые губы, мясистый нос и черные с легкой проседью кучерявые волосы. Буйная растительность на его лице порой принуждала его бриться дважды в день. Из-под нависших густых бровей черные глаза его буравили окружающий мир. Все это придавало ему отдаленную схожесть с цыганом.

Игорь был еще молодым человеком лет тридцати, небольшого роста и субтильного телосложения. Несмотря на свой возраст, он в последние годы здорово продвинулся по служебной лестнице в корпорации, и теперь перед ним открывались хорошие перспективы. У него было беззаботное выражение лица, свойственное молодым и уверенным в себе людям, которым кажется, что им все по плечу и что карьерный рост их никогда не закончится.

Они направлялись к пункту паспортного контроля.

– Сколько раз прилетаю в Лондон, почти всегда светит солнце, – сказал Игорь, глядя в окно аэропорта, – и почему только Англию называют «Туманный Альбион»? В сравнении с Москвой, где количество осадков неизмеримо больше, здесь просто…

– А кто, собственно, говорит про Москву, мой дорогой? – перебил его Вадим, похлопывая по плечу. – Европейцы сравнивают ведь с континентом – с западной Европой, то есть. Да, в Париже, в Испании действительно гораздо больше солнечных дней, чем в Лондоне.

Игорь промолчал. Ему не нравился покровительственный тон его товарища, старшинство которого он не признавал. Будто бы он сам не знает, как там в Париже с Испанией. Как же! Бывали и не раз.

Вскоре они вышли из здания аэропорта, и Вадим, остановившись на секунду, прикрыл глаза, немного поднял подбородок и потянул носом воздух.

– Лондон! – сказал он умиротворенно. – Все родное.

– Родное? – переспросил Игорь.

– Как-никак, десять лет мы уже здесь, – пояснил он тоном человека, долго стремившегося к чему-то и, наконец, достигшего цели своей жизни. – Наш дом здесь, друзья, знакомые.

Игорь промолчал.

– Ты сейчас куда? – спросил Вадим.

– В гостиницу.

– Поедем к нам на «Хай Гейт», покажу тебе, как мы живем, выпьем по стаканчику шотландского виски.

Вадим не питал дружеских чувств к Игорю. Кое в чем он его даже раздражал. В частности, Вадим не мог привыкнуть, что тот обращается к нему «на ты», да и вообще не прислушивается к его рекомендациям. Из-за этого у них частенько возникали трения по рабочим вопросам. И сейчас Вадиму захотелось показать этому выскочке, как живут достойные люди в Лондоне.

– А где это? – простодушно осведомился Игорь.

– Это на севере Лондона. А ты где остановился? – ответил Вадим и отметил про себя: «Вот деревенщина-то, «Хай Гейта» не знает».

– В гостинице, на пересечении Оксфорд и Риджент стрит. Я в центре люблю.

– Ну минут за тридцать обратно на такси точно доберешься.

– Далековато будет от центра, ну да ладно, поедем, раз приглашаешь, – Игорь посмотрел на часы: было около двух часов дня, спешить ему было некуда. Вечер у него все равно был свободен.

Они взяли Лондонский кэб и скоро уже катили по направлению к городу.

– Да, теперь у нас все по-английски, даже перешли на английские праздники, я уж не говорю про друзей, – сказал Вадим, с умилением взирая на пригороды Лондона.

– Я слышал, что в Европе, а в Англии тем более, ассимилироваться довольно сложно, особенно в первом поколении, – заметил Игорь.

– Все это очень и очень индивидуально, мой друг, – с ухмылкой пояснил Вадим. – Впрочем, как и во всем в жизни. Тут, знаешь ли, у всех по-разному получается. Сегодня вечером, например, к нам приходит Джон Фицпатрик с женой. Знаешь такого? – Вадим выдержал небольшую паузу. – Так вот, мы давно дружим семьями.

Игорь, конечно же, знал Фицпатрика. Им не раз вместе приходилось работать над контрактами. Сейчас он припомнил, как год назад они зашли в обеденное время перекусить в ресторан в лондонском Сити и разговорились на разные темы, не относящиеся к работе.

– Как тебе г-н Петров? – поинтересовался у Игоря Джон, зная, что они не очень ладили.

– Трудновато с ним иногда бывает. Туговат он немного, – осторожно признался Игорь.

– Да, это есть, – отвечал Джон.

– С одной стороны, он суровый такой: напугать, если в темном переулке встретишь, может, с другой – немного смешной. Сейчас он пообтесался немного, конечно, а раньше… – продолжал Джон. – Я помню его, когда он только пришел к нам в офис лет десять назад. Он тогда носил кожаный пиджак на работу. Каждый, конечно, может носить то, что хочет, но существует все-таки корпоративный стиль. А, принимая во внимание его габариты, уж больно он тогда смахивал на вышибалу из ночного клуба. Забавное было зрелище. Но что интересно, пиджак-то он сменил, а в целом мало изменился.

И вот теперь выяснялось, что они, оказывается, дружат семьями? «Ну и лиса же этот Фицпатрик», – думал Игорь, слушая Вадима.