Она быстрым взглядом осмотрела Катеньку. Ее маникюр с педикюром, ровный загар и модная худоба определено не пришлись Клавдии по душе.

– Клавка, принимай гостей, – радостно протрубил Степан. – Знакомься, это Катенька, моя сестричка. Я тебе рассказывал о ней, помнишь, наверное?

Услышав, что гостья приходится мужу сестрой, Клавдия немного оттаяла и сказала, глядя на Катеньку:

– Катя, проходите, пожалуйста. Снимайте обувь. Вот тапочки.

– Спасибо Вам, я лучше босяком, – беспечно пропела Катенька.

– Что это вы все на «Вы», да на «Вы». Все же свои, – заговорил Степка, почувствовав неловкость. – Давайте-ка на «ты» к друг другу обращайтесь.

Через полчаса они уже сидели за столом и ужинали. Постепенно Клавдия оттаяла, первоначальная неловкость ушла, и завязался обычный житейский разговор.

– Ну что это мы все о нас, да о нас, – говорил Степан, – расскажи, теперь, лучше о себе. Как ты там, Катенька, в Москве устроилась? Где живешь? Где работаешь?

– А что я? Все как обычно, – рассказывала Катенька своим тоненьким голоском. – Работаю инструктором в фитнес-клубе.

– Фитнесы у нас тоже есть, – махнул рукой водопроводчик. – Ян сам ходил несколько раз, мне понравилось. Жаль только – дорого больно. Мне это удовольствие не по карману, а то я б ходил.

– А чего там интересного, в фитнесе? Не понимаю, – ответила Катенька. – Я вот не понимаю, зачем люди приходят в фитнес-клуб. Им что, делать совсем нечего?

– Не, я б ходил, если б деньги были, – сконфузившись, промычал водопроводчик.

– Ну а зачем, зачем? Зачем в Джим ходить? Потеть там часами?

– Ну, не знаю, чтоб тело красивое было.

– Это все от конституции зависит.

– От чего? – спросила Клавдия.

– От конституции. Если человек от природы с тонкой костью, то просто есть много не надо, и все в порядке будет.

При этих словах Катеньки Клавдия посмотрела на свои крупные руки и спрятала их под стол.

– Так тебе что – твоя работа совсем не нравится? – спросил Степан.

– Да ну, что там особенно хорошего?

– Ну, не знаю, кондиционер там и все такое, чисто, красиво все вокруг, наверное, – мечтательно сказал Степан, припоминая свою душную комнатенку в ЖЭКе с ободранными стенами.

– Кондиционер, чисто, красиво – это да, а остальное?

– А что остальное?

– Деньги маленькие. А отношения какие?

– А что отношения?

– Не любят меня там, понимаешь? Чужая я им.

Как будто угрожая далеким обидчикам сестры, водопроводчик расправил грудь и, не замечая неодобрительного взгляда жены, с вызовом сказал:

– Не поверю, чтоб Катеньку мою не любили.

– Не любят, Степка, не любят, – вздохнула Катенька. – Другие инструкторши говорят, что на меня посетители отвлекаются. И что я их к себе переманиваю. Как будто я специально их отвлекаю! А тетка-менеджер, противная такая, недавно сказала мне, чтобы я майку без выреза и с длинными рукавами носила. Униформа у них такая, видите ли! Так жарко же! Я же только из-за этого, а не чего-то там, – и Катенька сделала неопределенный жест рукой.

– Короче, не нравится тебе твоя работа, – сказала Клава.

– Нет, но что делать.

– А что тебе нравится? – спросила Клава.

– Не знаю даже, – неопределенно ответила Катенька. – Люблю на дискотеки ходить. Ночные клубы мне нравятся. Там прикольно: музыка играет, светомузыка, танцуют все, веселятся. А вы на дискотеки, в ночные клубы ходите? Они есть в Самаре-то?

– Есть, конечно, – живо отвечал водопроводчик, – но мы не ходим.

– Ну да, семья, дети, – с состраданием в голосе заметила Катенька. – С ребенком сидеть приходится, ужин готовить, стирать надо.

– Я и до свадьбы дискотеки не любил, шумно там, не слышно ничего, не поговоришь, мелькает все как-то, – признался Степан, а Клавдия спросила:

– А ты сама-то замужем, дети есть?

– Нет, рано еще, да и не везет мне как-то все в жизни.

– А чего тебе не везет-то все? – спросила жена сантехника.

– Сама не знаю. С подругами вот тоже не везет все. Недавно, к примеру, приехала на дачу к одной подруге своей. Она у нас в Джиме пока замуж не вышла, работала. Я с утра, пока все спали, ходила по участку и нашла белый гриб, большой такой, крепенький. А ее муж, Слава, тоже проснулся пораньше со мной грибы собирать – мы еще с вечера условились. Увидел, что я гриб нашла, взял и из него мне сварил супчик. Тут как назло его жена проснулась и увидела, как я супчик ем, и говорит: я тоже, мол, хочу. Но больше супа-то не было. Она разоралась тогда – супа ей стало жалко. Скандал целый закатила. Пришлось мне с дачи уехать. Все из-за какого-то супа. Жалко ей его стало.

– Кого? – прищурившись, спросила жена сантехника.

– Супчика грибного, кого ж еще? – ответила Катенька, и в этот миг Степка почувствовал, что хочется как-то успокоить ему свою сестричку, приголубить ее, горемыку.

– А был еще случай. Поехала я тоже на дачу к одной паре семейной в гости на водохранилище. У них там дом большой. Много народу собралось на тусовку. Весело все так было. Напились все. Я к причалу подошла, а у них там пристань своя. Смотрю, там небольшая яхта моторная пришвартована. Очень мне захотелось тогда на ней покататься. А тут как раз хозяин дома на пристань вышел и интересуется, не хочу ли я прокатиться. А я на лодке, на такой, ни разу не каталась, понимаете? Я ему и отвечаю, что хотелось бы, конечно, только не знаю, как ею управлять. Поинтересовалась, есть ли какая прислуга, которая могла бы мне показать как. Хозяин же мне отвечал, что зачем прислугу беспокоить, когда он и сам рад будет меня прокатить. Мне, сами понимаете, неудобно было отказаться в сложившихся обстоятельствах, я и согласилась. Поплавали мы с ним часик-другой – он все никак не хотел назад возвращаться. А когда к причалу подплыли, там жена его нас уже поджидала. Скандал такой затеяла. Кричала все, что когда она его просит ее покатать, то бензина никогда не бывает. Орала, что на нее бензин он тратить не хочет, а на меня бензин, значит, нашелся! Короче, бензина пожалела. Все орала и орала. Бензина пожалела, представляете. Мне уехать, короче, из-за бензина пришлось!

– Бензина, значит, пожалела. Понятно, – как-то странно сказала жена сантехника, а потом добавила, – а ты зачем, Катерина, приехала-то?

– Да у меня тетка умерла, квартира в наследство, вроде, осталась. Наследники другие, конечно, имеются. Тяжба предстоит. У меня ведь после смерти тетки, по-хорошему никого и не осталось теперь. Некому меня теперь и защитить-то. Родители-то мои еще несколько лет назад умерли. И дом их пропал. Ничего и никого у меня нет.

– Как это, никого нет? – возмущенно пробасил Степка. – А мы тебе, не родня, что ли? Ты нас теперь держись, и все нормально будет. Я тебе везде помогу, сестренка.

– А какие вы братья-сестры? – спросила Клава.

– Как это, какие? – не понял сантехник.

– Какое родство? Я что-то не помню, чтобы у тебя, Степа, родные сестры были.

– Мы не родные, а двоюродные или, может, троюродные, не помню точно, – пояснила Катенька, – я в этих родственных названиях путалась всегда.

– Я тоже! – воскликнул Степка, – да какая разница, главное: родня!

– Я вот сейчас припоминаю, и мне кажется, что вы четвероюродные брат с сестрой, – прищурившись, заметила Клавдия, для которой этот вопрос, очевидно, имел немалое значение.

За разговором время пролетело быстро. На улице вечерело.

– А ты где ночевать собираешься: в теткиной квартире? – спросила Клавдия.

– Нет, мне туда нельзя, там наследники другие. Они меня не пустят. Придется в гостиницу какую-нибудь поехать.

– А ты что ж, не заказала себе номер заранее? – спросила Клавдия.

– Нет, забыла, как-то из головы вылетело.

– Зачем гостиница?! Да и ночь на дворе! Мы что, не родня, что ли? У нас переночуешь, и дело с концом! Правда, Клава?

Было заметно, что жена сантехника определенно не разделяла энтузиазма мужа по данному вопросу. Однако, выдержав паузу, она согласилась: