Снова приходилось собирать своё тело по частям. Словно сломанную куклу. Ким чувствовала себя полностью разбитой, и головная боль настойчиво давала о себе знать, расцветая яркими красками, пульсируя в затылке, застилая туманом глаза. В висках стучало и ужасно хотелось пить. Казалось, что язык у нее во рту распух и прилип к нёбу.

Снова она одна, в темноте. И почти ничего не помнит. Нет, кое-что из последнего она помнит… Боже, только бы Рей не пострадал. Ведь она видела, как те двое жестоко избивали парня. О, нет! Теперь она поняла, что с ней стало. Ее похитили. Подстроили пожар в доме, чтобы навести панику и…

Ким стало дурно. Что этим людям надо от неё?

Где-то вдалеке раздавались приглушенные стенами голоса мужчин. Смех. Звон стеклянных бутылок.

— Пить, — прошептала она. Но никто ей не ответил. Слава богу.

Девушка поняла, что лежит на голой земле в каком-то подвале. Нужно сесть. Лежа она совсем беззащитна. От малейшего движения голова начинала невыносимо раскалываться. Встать она не рискнула, ощупывая руками земляные стены своей темницы.

Ким не знала, сколько времени она просидела вот так. Опершись спиной о сырую стену. Прислушиваясь к каждому шороху. К каждому звуку. Ей казалось, что прошли как минимум сутки. Хотя возможно минуло всего лишь несколько часов. Она замерзла и всё время дрожала, обхватив себя руками, чтобы согреться. Тонкое шелковое платье совсем не грело. Скорее наоборот. И еще ей ужасно хотелось воды. Но звать на помощь она не спешила. В тайне надеясь, что если она будет сидеть тихо-тихо, то о ней не скоро вспомнят.

Надеждам не суждено было сбыться.

Дверь в ее подвал со скрипом приоткрылась, и к ней не спеша зашел худой нескладный мужчина с эспаньолкой. В одной руке он держал фонарь, от чего его лицо казалось бледным и жутковато-худым.

От яркого света Кимберли зажмурилась, закрывая глаза руками.

— О, наша спящая красавица уже проснулась? Я думал, здесь нужен поцелуй прекрасного принца. Чтобы пробудить деву от долгого сна. — Мужчина усмехнулся. — Можешь притвориться, что спишь. Я уже иду.

— Я не сплю, — сипло сказала Ким, поражаясь собственному голосу. — Я уже не сплю. Благодарю, но не стоило беспокоиться.

— Какие манеры! И главное находишь их там, где и не ожидал найти. Это как с носками. Ладно. — Мужчина повесил фонарь на какой-то крюк у стены. — Просто я хотел лично убедиться, что ты тут жива и здорова. Не хотелось бы разочаровывать твоего психованного парня.

— Коул найдет меня, — как можно увереннее сказала Ким.

— Конечно, найдет. — Мужчина часто закивал головой, соглашаясь. — Я сам тебя ему верну. Когда он выполнит мои условия, тогда и верну. Сразу же. Эй, а он у тебя случайно не садист? Детка, у тебя на запястьях синяки от веревки. Да и по рукам и ногам полно ссадин. Немножко садо-мазо? Не отвечай. Если это по обоюдному согласию, то я не имею ничего против. Действительно. Я и сам порой… Ну да, ладно. Так значит, мой новый деловой партнер тебя заставляет и принуждает? Вот это уже что-то интересненькое.

Ким закачала головой, выражая свое несогласие.

— Каждый испорчен в меру своих возможностей, — саркастично сказала она, выдерживая взгляд этого человека. Он не должен знать, что она его боится, решила Ким, и приподняла подбородок повыше.

— Значит не заставляет? Сама согласна? — Родригес рассмеялся. — Какие пикантные подробности открываются. Если хочешь, я тоже могу немного с тобой пошалить. Может быть, мы сыграем в изнасилование?

— Нет!

— Очень хорошо. — Родригес усмехнулся и двинулся к ней. — По правилам ты должна будешь долго сопротивляться, и звать на помощь.

— Нет!

— А я буду глух к твоим мольбам. — Он усмехнулся, глядя в широко раскрытые глаза девушки. — Обычные правила. Запомнишь? Хотя ты, судя по твоему помятому виду, и так их прекрасно знаешь. Готова?

Ким хотела закричать, ударить его, или позвать на помощь, но в это время раздался звук полицейских сирен. Звук становился всё ближе и ближе.

Сюда едет полиция! — Поняла она и обрадовалась.

— Твою же мать! — Выругался Родригес. — Вот черт! Сиди тут, и не смей высовываться! Чего это легавых сюда занесло? Сейчас я все улажу. — Он забрал свой фонарь, и снова ее запер.

И Ким осталась одна в темноте. Ничего, к темноте она привыкла. Этим ее не испугать. Хоть она все еще дрожала от холода, не зная чего ей ждать дальше.

А судя по звукам, что раздавались снаружи, уладить тому типу так ничего и не удалось. Девушка слышала перестрелку. И вздрагивала от каждого хлопка. До нее долетали какие-то крики, голос из рупора. Звуки сирен. Затем просто одиночные выстрелы. Постепенно стихли и они.

Девушка забилась в самый угол своего подвала, дрожа от холода и страха. Спустя некоторое время дверь в ее камеру снова отворилась, и в лицо ей ударил луч маленького карманного фонарика.

— Все в порядке, мисс Паркер. — Как можно мягче обратился к ней мужчина в полицейской форме. — Вы спасены. Все будет хорошо.

И Ким к своему удивлению расплакалась.

Она не помнила, как ее вывели из подвала, и поместили в карету скорой помощи. На плечи тут же накинули больничное оранжевое одеяло, что бы она быстрее согрелась. Кто-то пытался с ней говорить, но голова так сильно болела, что отвечать на бесконечные вопросы просто не было сил, и Ким молчала. Или кивала. Зависело от того, что от неё хотели.

— У нее шок, — твердили все вокруг. — У неё стресс. Врача сюда. Бедная девочка. Она столько вынесла. Врача! Скорее врача сюда!

Кимберли слышала, как пришедший врач что-то говорит ей. Что-то у нее спрашивает, но во рту так пересохло, что отвечать она уже не могла. Тогда ей просто сделали укол, и девушка провалилась в спасительную темноту.

Она пришла в себя в больничной палате. Светлая белая комната с большими окнами. Ким повертела головой, открывая глаза.

— Ну, наконец-то, дорогая! — К ней склонилась красивая женщина, и театрально изобразила поцелуй. Именно изобразила, не коснувшись накрашенными губами её щеки. — О, Кимберли, мы с отцом так волновались за тебя!

— Линетт, — суровый надменный голос пожилого мужчины заставил Ким вздрогнуть. — Дай ей время, пусть придет в себя.

— Конечно дорогой, — красивая женщина улыбнулась, словно в рекламе зубной пасты, обнажая ровные белые зубки. — Конечно.

— Девушке пришлось многое пережить, — к её кровати подошел мужчина в белоснежном халате. На лацкане его халата была табличка с именем, и Ким прочла, что ее нового врача зовут Фредерико Тартон. — На её теле столько ссадин и гематом. Сильное сотрясение мозга. В крови остатки снотворного. Возможно, ее все время опаивали, чтобы она вела себя тихо. Даже не хочу говорить, через какие круги ада прошла ваша дочь, мистер Паркер.

— Насилие?

— Как таковых, следов изнасилования нет. — Врач с состраданием посмотрел на девушку. — Одному богу известно, что ей пришлось вынести. На ней столько синяков и гематом. Видимо, это следы побоев. Или пыток. И сотрясение мозга. Скорее всего, ее били по голове. И я даже рад, что этих подонков не взяли живьем. Это ведь был наркопритон. Чудо, что вашу дочь не подсадили на иглу, ко всему прочему.

— Ким? Расскажи, что с тобой произошло? — Обратился к ней тот, кого называли ее отцом. Она не узнавала этого пожилого мужчину. И эту красивую женщину тоже не узнавала.

— Я ничего не помню, — честно призналась она.

— Это пройдет. — Доктор Фредерико ей вымученно улыбнулся. — Наша частная клиника специализируется как раз на таки случаях. Мы быстро приведем ее в норму. Можете не сомневаться. — Последнюю фразу врач сказал, глядя на ее отца.

— Именно поэтому я и обратился в вашу клинику. — Энтони Паркер смерил доктора взглядом. — У моей дочери скоро помолвка. И мне нужно, что бы она пришла в себя как можно скорее.

— Но я думала, — удивленно пролепетала Ким. — Я думала, что вы против нашей свадьбы. Я думала, что вы не одобрили наше решение пожениться. Вы разве не против?