— Кстати… наверное, ты ломаешь голову, почему твой напарник ничего не помнит об одном из ваших последних дел? Так вот. Тогда ночью на кладбище под личиной твоего напарника был я.

— Это было самое безумное из моих предположений. Поэтому спрошу одно — зачем?

— Было очень скучно, — как ни в чём не бывало, ответил Хамелеон, но мне почему-то показалось, что это лишь часть правды.

— Не верю.

— И правильно делаешь… только сегодня тебе придётся мне довериться. Если, конечно, тебе хочется отсюда выбраться. Так что… перемирие?

— Перемирие. — сдалась я. — У тебя есть идеи?

— Будем действовать по обстоятельствам. Просто доверься мне и готовься действовать, когда я скажу. Я не даю окончательно замёрзнуть твоим пальчикам, чтобы ты была готова стрелять, если понадобиться, когда дам сигнал, а не для того чего ты там себе понавоображала.

Я снова вспыхнула, радуясь тому, что он не видит. И что-то внутри меня собиралось бунтовать и возражать, протестуя против того, чтобы нашим спасением руководил преступник, но голос здравого смысла был сильнее. У Хамелеона больше опыта в успешных побегах и не из таких мест. Только вот что будет потом?

Дать ему просто так уйти? Как сотрудник УГП я должна буду задержать его, но такой поступок, несмотря на всю свою правильность, будет совсем неблагороден.

«Полицейские и военные подчиняются, прежде всего уставу и букве закона». — напомнила я себе, только это оправдание было ничтожным по сравнению с моей неугомонной совестью.

В своей далёкой прошлой жизни я привыкла поступать по чести, но ещё тогда я знала, что игры в благородство могут позволить себе далеко не все. Я прекрасно помнила членов личной гвардии, для которых на работе не существовало личных мотивов и собственного мнения. От этого всегда зависели жизни тех, кого они охраняли. Поэтому и я сейчас должна поступать также.

Другой мир, другие существа, но одни принципы.

А тем временем в объятиях этого странного существа было так спокойно и тепло. Какая странная ирония судьбы столкнула нас сегодня в не менее странном месте.

Да, почему-то он здесь, рядом со мной. Ехидный, неуловимый преступник, поймать которого мечтают все сотрудники правопорядка и наёмники, пожалуй, не одной галактики. А также множество народу помимо них. Кто-то жаждет мести, а кто-то мечтает о немалом вознаграждении. Криминальная звезда и антигерой. Пойманный кучкой каких-то оборотней, стоит и греет своим теплом девушку, которая помешана на том, чтобы его изловить.

Всё это плохо укладывалось в голове.

— Пока мы здесь и всё равно делать нечего, может быть, скажешь, зачем я тебе? — вдруг спросил он.

— Это моя работа, — ответила я даже не задумываясь.

— Странно, но убийств я не совершал, а ты гоняешься за мной так, как будто я как минимум уничтожил население целой планеты. Да, я не белый и пушистый. Да, я убивал. Но, ни за одно из этих убийств меня нельзя привлечь. И всё же именно ты, начинающий следователь из отдела убийств, преследуешь меня так настойчиво. В чём причина?

Его не проведёшь, и так просто он не отстанет. Он слишком много знает. Но сказать ему правду? Сказать, что во мне слишком сильны древние инстинкты? Положить на кого-то глаз, будь то жертва или объект обожания и упорно идти к своей цели несмотря ни на что — это не редкая черта среди многих существ. Но для некоторых она является одной из доминантных. Рано или поздно мы добиваемся, чего хотим или погибаем в борьбе.

Я с горькой усмешкой вспомнила короткий миг отделивший меня от того мира навсегда. Мои сёстры — какой яркий пример. Они могли поступить иначе, не изгоняя меня навсегда из родного мира, но вожделенная цель была так близка и они не хотели ждать.

Меня от моей цели сейчас ничего не отделяет… почти также, как когда-то и их.

— Азарт, — отвечаю спустя молчание. — Я просто хочу тебя поймать, потому что могу.

— В этом мы похожи, — говорит он и я чувствую, что он широко и иронично улыбается. — Как ты успела убедиться, я много чего могу, умею, добиваюсь.

Я лишь улыбнулась в ответ. Уел.

Настала моя очередь спрашивать.

— А мне вот любопытно, неужели среди всего многообразия доступных тебе планет, нет той, что интереснее Земли и именно этого мегаполиса?

Я понимаю, что Хамелеону нужно было перевозить контрабанду и прочее, но я последнее время он зачастил и обретался преимущественно тут. И чаще всего его преступления совершались в Нью-Франциско.

— Ты права. Во вселенной есть и более удивительные места и перспективы, — говорит негромко, словно опасаясь что его услышат. — Только я не намерен из-за них, отказываться от своей цели.

— Какой цели? — спросила я, запоздало понимая, что всё равно не скажет. Здесь, в темноте, я, похоже, вообще забываю, с кем говорю.

Мой визави находит это забавным. Нагло утыкается мне в шею и смеётся, рождая тем самым волну мурашек по телу. Почему-то даже мыслей не возникает блокировать эти ощущения. Хихикаю на пару с врагом, инстинктивно пытаясь вывернуться, чтобы спастись от щекотки. В итоге разворачиваюсь к нему, упираясь своим лбом в его лоб, и шепчу в изнеможении.

— Не нужно больше меня там щекотать.

— Ааа… у моей очаровательной полицейской есть слабое место?

Он снова смеётся. Что-то тут не так. Проверяю щиты. Их попросту нет, и я чувствую, что не могу закрыться, будто что-то мешает. Видимо, оборотни используют какое-то оружие или прибор, который направлено или косвенно, но препятствует самоконтролю. Чёрт. Нужно постараться держать себя в руках. Жаль, что Хамелеону этого не объяснишь, не признавшись в собственной слабости.

Продолжая удерживать меня одной рукой (как будто я смогу куда-то отсюда деться), он намеренно касается моей шеи, проводя по ней кончиками пальцев. Отчего-то это больше не вызывает мурашки, а рождает совсем другие ощущения.

Приятно до такой степени, что хочется ластиться, как кошке, а внутри рождается захватывающее дух тепло… и всё это сейчас без барьеров излучается в пространство. Отражаясь и смешиваясь в дикий коктейль во мне, рождая безумные водовороты эмоций. Эмпат не способный контролировать свой эмоциональный фон, является смертником и абсолютным злом в одном лице.

Я чувствую, присутствующих на судне оборотней. Их реакцию на эмоции, знаю, чем это может закончиться, но уже не могу остановиться.

Находясь в эпицентре эмоциональной бури, мой визави казалось бы чувствует себя вполне уверенно. Но проходит какое-то мгновение, и я понимаю, насколько ошибалась. Его рука, придерживающая меня за талию, уже не просто придерживает, а чувственно обнимает.

Пальцы, щекотавшие шею, спускаются ниже, расстёгивая замок тоненькой термокурточки, лаская кожу под ней. Его губы вдруг находят мои, сливаясь в безумном поцелуе, в котором нет места нежности, осторожности, неуверенности… есть только дикая сжигающая страсть. Моё тело больше мне не повинуется. Пальцы зарываются в его волосах, которые на ощупь оказываются длинными и приятными словно шёлк. Его руки сжимают меня за талию и опускаются ниже. В припадке страсти мои ноги крёпко обвивают его бёдра, а тело прижимается ещё сильнее…

Та часть, что ещё сохранила способность соображать, понимает, что Хамелеон сейчас своими действиями роет нам обоим глубокую яму.

Чувствую присутствие, охваченных предвкушением крови и секса оборотней. Невменяемые и уже начавшие обращение, они толкутся у люка, готовые передраться за то, чтобы открыть дверь. И только поэтому они ещё не оказались здесь в трюме.

Демоническая сущность во мне тоже бесится, предвкушая пир и готовая распахнуть крылья, ибо инстинктивно знает, что своих здесь нет. Но это единственная часть меня, которой свойственно ледяное здравомыслие. Отрешённо я понимаю, что могу остановить безумие, отключив способность тела чувствовать.

Но почему-то в первую очередь делаю не это, а мучительно медленно пытаюсь взять над собой контроль.

Упираюсь ладонями в широкую грудь парня, где, словно бешенное колотится сердце, и прошу, прерывая поцелуй.