Его взгляд пылал гневом, но я не чувствовала сожаления. Я чувствовала ответный гнев. В этом все люди! Не хочешь отвечать, не отвечай, смени тему, скажи прямо, но не порть настроение! У меня тоже были моменты в жизни, вспоминая которые хочется кричать в бессильной ярости, найти виновных или просто тех, на ком можно сорваться.

Я сдерживалась. Во всяком случае, когда это касалось прошлого. Но как вести себя в подобной ситуации с другими, просто не понимала.

Как бы то ни было, очарование вечера было безжалостно разрушено этой вспышкой гнева.

— Пожалуй, я пойду, — говорю я, быстро отступаю, вырывая свою руку из его цепких пальцев и не оборачиваясь несусь прочь по тонкому слою хрусткого снега. Ноги непривычно скользят, и я прыгаю на планограв.

Улетая прочь, жду окрика в спину или сигнала коммуникатора с запросом на соединение. Но я слышу только шум мегаполиса.

Обидно, ведь я так скучала и ждала. И не покидает ощущение нелепости ситуации. Даже домой не хочется возвращаться.

Решаю потратить часть вечера на покупки. Это несколько отвлекло на время, хотя некоторые покупки мне совсем ни к чему… например, разбирая пакеты совсем не понимаю, как оказалась среди моих покупок водка. Я не пью. Совсем. Просто не умею пьянеть. И вкусов тоже не чувствую.

Скорее всего, я погрузилась в себя настолько, что брала просто всё, что под руку попадётся. Ну и истеричка, самой тошно.

Переодеваюсь в штатское и решаю потратить остаток вечера и возможно начало ночи на полёты.

Испытываю почти детский восторг от бьющего в лицо ледяного ветра. Меня влечёт к океану, где ветер более сильный. Здесь он как живой. Настоящий. Не скованный необходимостью огибать людские здания.

Некоторое время стою на скальном уступе, всматриваясь в чёрную даль. Вспоминаю своё первое свидание с Алексом. Ну почему сегодня он так легко взвился? И почему я так легко его оставила на многолюдной улице, позволив снова затеряться? Ответов на оба этих вопроса я не знала. Наверное, я не создана для отношений. На работе всё проще. Есть я, правила, напарник и преступники. Просто и понятно.

Я подумала, что никогда особо не задумывалась над мотивами преступников. Мне они не были особо интересными, когда вина была уже очевидно. Когда ясно в кого стрелять или арестовывать. И чувствуя себя частью отработанной системы, я не ощущала угрызений совести.

Улыбнулась. Надеюсь проработать в полиции столько, сколько захочется. Мне нравится.

Лечу по кромке прилива по направлению к докам. Просто так хочется. Оттуда я полечу в город и домой. Другой непривычной дорогой.

Даже не знаю, что заставило меня замереть в ночном порту и смотреть как несколько сильных мужчин что-то выносят с большой баржи. Подумаешь, у них тоже своя работа. Но я стояла, не двигаясь и спрыгнув с планограва. А изнутри меня грызло странное предчувствие неправильности.

Что-то было не так, но проверять, полагаясь только на своё чутьё, я не имела права.

Полезла в сумочку, чтобы достать стилограф и записать номер и название баржи и в этот самый момент почувствовала чьё-то приближение.

Обернулась и увидела троих парней одетых совсем не по погоде со странным жёлтым отблеском в глазах…

Плавность и грация движений не оставляла сомнений. Оборотни. И я попалась.

***

Впервые за всё время работы меня посрамили как школьницу. Я дралась на пределе своих возможностей, но нелюди, которых тут был с десяток не меньше, взяли числом.

Оборотни. Ягуары. Слишком быстрые и сильные противники для такого неполноценного демона как я. Несмотря на это я сумела достать нескольких и даже покалечила, но всё равно, численный перевес сыграл им на руку. В итоге меня обезоружили и бросили в трюм какого-то судна. И хуже всего было то, что мы куда-то отплывали.

Трюм был абсолютно пуст, но это длилось недолго, так как скоро, едва не сбив меня с ног, кубарем влетело какое-то тело, после чего люк снова закрылся.

— Самый глупый вечер в моей жизни. — ворчу я, невольно копируя интонацию своего напарника, подхватывая незнакомца и придерживая его за руку. Не малейшего источника света нет, и моё ночное зрение пасует, а снимать щиты, чтобы полностью задействовать собственный потенциал пока не хочется.

— Вынужден согласиться, — говорит незнакомец.

Некоторое время молчим. Первый тишину нарушает парень.

— За что они тебя?

— Оказалась не в то время и не в том месте, — сообщаю единственную версию. — А ты?

— Хотел забрать то, что им не принадлежит, — следует загадочный ответ. — И надеюсь, заберу.

Что-то в его незнакомом голосе и интонации кажется мне знакомым.

— Ты ещё надеешься с ними совладать?

В темноте слышится смешок.

— Это лишь вопрос времени.

Да он самонадеян…

Меня внезапно озаряет внезапная вспышка догадки, но я не верю, отчего-то не могу бросить ему это в лицо, хоть и в темноте. В следующий миг он произносит слова, после которых у меня уже не остаётся сомнений.

— Видишь ли, моя маленькая забавная полицейская, кого-то «место и время» подкарауливает, а я создаю его сам.

Хамелеон. Хочется ударить его чем-то больно, ну или на худой конец застегнуть на нём наручники. Только вот меня успели полностью разоружить. В бессильной ярости бросаюсь к нему и вцепляюсь в его куртку.

— Ты!..

Он не вырывается. Его дыхание теплым ветерком касается волос на моей макушке, а затем щекочет ухо, потому что вор склоняется совсем близко и шепчет:

— Тебе так нравится держать меня в своих объятиях?

— Просто нет наручников, — ворчливо оправдываюсь я лихорадочно пытаясь сообразить, что и в самом деле с ним делать.

Тут его тёплые ладони ложатся поверх моих уже порядком замёрзших.

— Этот вид наручников мне нравится больше, — усмехается он. Пытаюсь вырваться, но теперь держит он меня. — Брось брыкаться. Если ты не заметила, тут холодно. А подвижность твоих пальчиков мне ещё пригодится.

От такого двусмысленного намёка чувствую, как лицо моё вспыхивает и радуюсь тому, что тут темно. Затем, активно пытаюсь вырваться, но мой визави словно совсем не чувствует боли, притом гибкий и быстрый как змея. В итоге, оказываюсь прижатой к его широкой груди.

Догадываюсь, что для борьбы со мной он выбрал максимально эффективную форму. Достаточно стать одним из оборотней.

— Я пошутил… перестань, прошу, — шепчет он. — Если хочешь стану кем-то, кто тебе более приятен. У тебя есть парень?

Перед глазами всплывает лицо Алекса. Но я отчего-то не желаю, чтобы Хамелеон становился им…

— Есть. Не надо.

— Почему?

— Это было бы неправильным.

— Странные вы люди.

Вздыхаю. Могла бы возразить и во многих ситуациях сказать аналогичное. Но пусть думает, что хочет. Как я говорила, мотивы преступников меня волновали в последнюю очередь, да и то, только с профессиональной точки зрения.

Тем временем, Хамелеон с осторожностью немного ослабевает хватку и прикрывает меня своей курткой. Зачем ему это? Тепло конечно и приятно так стоять в холодном железном трюме, но вспоминая Алекса, чувствую себя предательницей.

— А теперь, когда ты немного успокоилась, я хотел бы предложить тебе временное перемирие, — говорит он, затем снова склоняется ниже и шепчет так, что его губы как бы случайно касаются моего уха: — Хотя то, что между нами происходит, я бы не назвал войной. Так — как вы тут это называете, «игра в кошки-мышки». Иной раз очень забавная…

— Например, когда я из-за тебя в аварию попала? — не сдержавшись, интересуюсь я. Его руки напрягаются, наверное, думает, что снова буду вырываться.

— Это вышло случайно.

«Выходит не всегда ему удаётся создавать место и время», — подумала я, но решила не озвучивать, чтобы не затевать новый спор.

Но моё молчание он истолковал по-своему и сказал:

— Я не умею извиняться и просить прощения. Но мне жаль. Наверное.

Я тяжело вздохнула. Какой же он всё-таки… Ещё хлеще людей. Но что с него пришельца взять, если подумать?