Нет, он не просил, но я услышала в этом голосе затаённую боль и инстинктивно, так привычно, коснулась ладонью его лица. Так реально этой ночью его присутствие и не различимо больше в каком я из миров нахожусь. Горло свело от нахлынувшей нежности и тоски, мешая спросить…
— Позволь, просто позволь… — с большим трудом произнесла я.
— Сумасшедшая, — тихо усмехается он. — Ты ведь не сможешь вовремя остановиться, не выдержишь.
— Смогу. Выдержу… — возражаю я, невзирая на то, что знаю правду.
Знаю, что он прав. А я вру себе. Пытаюсь солгать. И вместе с этим сама не верю.
Хотя мы оба себе противоречим. Ведь он сам хотел, чтобы я быстрее оказалась в этом странном месте, так ранящим меня призрачным присутствием Памяти своим напоминанием о доме.
Зачем? Да всё совсем просто… он тоже самое чувствует, так же переживает, убивается. И скрывает, ждёт, надеясь, что хватит сил. Только порой эмоций через край и ломает плотины самообладания не только у меня.
Стоит только подумать каково приходится ему, притворяющемуся каждый раз, что даже срыв — это часть некоего плана и всё находится под абсолютным контролем. Но нет никаких планов и точных расчётов. Нельзя отрицать очевидное — мы слишком похожи.
И задавая себе вопрос о том, а как бы я поступила на его месте, отвечу, что точно так же. Пытаясь ждать, срываясь, оберегая и сходя с ума от беспокойства…
Осознание всего этого не раз посещало меня словно призрак, но именно сейчас коснулось по-настоящему и раскрылось, разрывая на части сердце.
Пространство сотрясали новые раскаты грома, оглушая и будто призывая опомниться. Я убрала руку, а он выпустил меня из объятий. Сделав пару шагов в сторону, я опёрлась спиной о стену, пахнущую лесной сыростью и снова посмотрела в окно.
Я не знала, что сказать, да и не могла сейчас. Как же тяжело, чертовски невыносимо, находиться в такой близости друг от друга, всё понимать и не иметь возможности поступить так хочется прямо здесь и сейчас.
За окном снова полыхнуло ярчайшим белым светом, но меня закрыла от него внезапно появившаяся тень. Упираясь в стену ладонями, он смотрел на меня сверху вниз и молчал.
Неожиданно я осознала, что по моим щекам текут слёзы и попыталась отвести взгляд, но мне не позволили этого сделать. Стремительно наклонившись ко мне, он поцеловал в губы быстро и коротко, взглянув затем как-то странно и недоверчиво, когда я потянулась навстречу.
Моя рука легла ему на плечо, и в следующий миг, вместе с поцелуем, он обрушил на меня всю силу своих эмоций, отчего забилось на пределе сердце, а кислорода стало катастрофически не хватать. Но, когда мне вдруг показалось, что я куда-то падаю, меня поддержала за талию его рука.
Затем он сам опустился на пол и притянул меня к себе, усаживая к себе на колени, нежно проводя по волосам. Его глаза полыхали во тьме тёмным пламенем, а при свете молний вспыхивали ещё ярче, являя истинную нечеловеческую суть. Снова до боли знакомо и близко.
— Отпусти мысли, — попросил он, притягивая меня вплотную.
Легко сказать. Мне казалось, стоит поступить так, отказавшись и от тени тревожащих меня размышлений, поддавшись собственным чувствам, как я сама стану чем-то не совсем реальным. Развеюсь ветром, который тот час же устремится к этим грохочущим и сверкающим неистово небесам.
Пальцы невесомо прошлись по пуговицам, расстёгивая их, а затем скользнули под рубашку, освобождая меня от неё и обнажая плечи, которых тут же коснулась прохлада. Не отводя от него взгляда, я опустила руки, помогая одежде беспрепятственно покинуть запястья. Между тем его проворные руки уже добрались до моих волос и заколка, скреплявшая волосы тихо щёлкнула, отправляясь в темноту, следом за рубашкой. Тёплые тяжёлые пряди упали на плечи и спину.
Замерло ли время или просто мы перестали его замечать, но каждое мгновение теперь становилось тягучим словно патока. Ясные холодные вспышки вычерчивали мгновения, и комната тонула в новых приливах тьмы. Тёплых и ещё более тёмных.
Но ничто из этого не мешало наблюдать за мной этим глазам, что были темнее всякой тьмы, и ничто не заставило бы меня отвести от их бездны своего завороженного взгляда.
Он медлил, и я поддалась вперёд, приподнимаясь, чтобы дотянуться до его губ и снова быть опалённой сводящими с ума ощущениями, пробегающими разрядами по коже и отзывающимися дрожью внутри меня.
Остановиться, нужно остановиться…
Возможно ли это теперь, в полушаге от черты, за которой всё людское станет ещё гораздо более чуждым?..
Нет, теперь мне кажется, я готова пойти на что угодно, лишь бы остаться с ним рядом навечно и не расставаться больше никогда, забывая одиночество бесконечной вереницы лет, навязанные предназначения и голоса богов.
Мне вновь нужна моя свобода и Память. Мне нужен Он. Без всяких ограничений и правил.
Только не мне решать…
— Нет, это не так должно быть, — выдыхает он в мои губы, сам не спеша отпускать. — Я не хочу, чтобы ты погибла в моих объятиях.
Должно быть ужасно глупо чувствовать обиду, но сейчас я её ощущаю, и на всё разом. На судьбу, на мир, на себя. А ещё я чувствую себя бессильной, и мне хочется изменить это, поступив по-своему.
— Я не погибну, — упрямо возражаю я, но Эл лишь грустно усмехается.
— Мы не можем позволить себе так рисковать. К тому же, я с тобой, никуда не денусь, и терпения мне не занимать. Я обязательно дождусь положенного времени, — проговорил он, ласково поглаживая меня по плечу, отмеченным его знаком. Бабочка, символ бесконечности или древняя руна?
Отголоски истины есть во всём этом, но важнее всего сама наша связь. И я знаю — он говорит правду, нам просто невозможно потерять друг друга по-настоящему… но остановиться в шаге от исполнения самого заветного желания так сложно. Мало кому под силу справиться с искушением, но Элигор никогда не входил в число слабых духом.
Определённо, в умении ждать и держать себя в руках, ему можно было только позавидовать. Ведь он совершенно целенаправленно подталкивал меня к импровизированной постели совсем не для того, что можно было бы предполагать. Коварно затащив меня под покрывало, он подарил мне очень нежный поцелуй, который должен был неотвратимо увлечь меня в объятья крепкого сна. Но этого не произошло, потому что сердце забилось ещё быстрее, а горло вдруг сжало от обиды.
Я резким движением откинула покрывало и, вскочив на ноги, бросилась к выходу. Откинув задвижку, бросилась под дождь как была босиком и без рубашки. Волосы тут же намокли, а над головой полыхнуло неистово ярким светом, озарив пространство вокруг, тёмный силуэт дома и быстро приближающуюся ко мне фигуру.
Но одержимая желанием дотянуться до истины, я не обращала на это внимания.
— Отдайте мне то, что забрали. Отдайте и отпустите. Зачем вам моя жизнь? — шептала я, поднимая лицо к небу, чувствуя, как злые слёзы смешиваются с дождём.
К кому обращалась? Я тогда и сама не могла сказать точно. Кажется к богам. И не потому что считала будто они живут на небе. Всё дело в том, что стихии не знают границ и связуют миры. Прямое доказательство тому Эл, который сейчас особенно материален.
— Прекрати. Ты ничего этим не добьёшься, кроме очередных проблем, — сказал он, остановившись рядом и беря меня за руку. — Вернись в дом.
Взглянув на него, я попыталась понять, как он может говорить так спокойно. Только упрашивать меня больше не стали, а потащили как на буксире к дому. В итоге, попытавшись сопротивляться, я наступила на что-то острое в одной из луж. Остановилась на кухне, не желая двигаться дальше и начала искать впотьмах бутылку с водой.
— Хватит стоять на пороге, простынешь, — начал говорить он, но тут же увидел, как я поливая ногу с порога и замолчал.
В сумке у меня не было бинтов, но зато имелась чистая хлопковая тряпица, которую я не успела использовать для уборки. Ею и замотала ногу, как только удостоверилась, что никаких инородных предметов в ране не осталось. Затем взяла подвешенное за дверцу шкафчика полотенце и обтёрлась, чтобы не ложиться мокрой.
