— Значит, переезжаем, — заключил он.

— Переезжаем, — подтвердила я и, подумав, добавила: — Думаю, завтра и начнём собираться. Но сначала, нужно съездить и взглянуть на дом.

— А ты разве фотографии не видела? — поинтересовался Эл с усмешкой.

— Видела, — не стала спорить я. — Но фотографии это одно дело, а видеть воочию, совсем другое. Нужно обязательно посмотреть.

— Поверь, они соответствуют реальности, — мужчина ткнулся носом мне в макушку, обдав тёплым дыханием. Однако это не заставило меня потерять бдительность.

— Значит, ты уже побывал там? — насторожилась я.

— Взглянул одним глазком, — последовал ответ голосом полным лукавства, а затем вдруг тихо спросил: — А ты помнишь наш дом?

— На Границе? Помню, — так же тихо откликнулась я.

Это тот самый дом, который он воссоздал в своей реальности, потому что так же, как и я был счастлив там. И нет ничего удивительного в том, что я вспомнила о нём в первую очередь после воспоминаний о самом Эле.

И пусть ничего нельзя вернуть или исправить, но и тех пронизанных светом чувств не отнять. Они навсегда останутся со мной, отзываясь в сердце теплом.

— Хочешь домой?

Я кивнула. Лишних пояснений мне не требовалось. Хоть и говорил он, что ненастоящий бог, но для меня он сотворил настоящее чудо, воскресив то, что всегда было дорого нашей памяти.

На следующий день я загорелась решимостью немедленно ехать и смотреть дом. На всякий случай собрала в большую спортивную сумку вещи, которые могут пригодиться для уборки, упаковала отдельно продукты и плед, а затем отправилась на остановку. Заранее узнала, что отсюда придётся ехать почти через весь город, да ещё с двумя пересадками, но всё же решила добираться на автобусе и ехать до центра в плотно утрамбованном салоне.

Зато со вторым автобусом дело обстояло лучше. Заняв место у окна, всё дорогу пыталась сохранить спокойное выражение лица, но временами не могла скрыть шальной улыбки. Не так часто это бывает, но сегодня Эл сопровождал меня неотступно, что было чертовски приятно. Так как автобус был полупустым, он занял место рядом со мной и приобнимал за плечи.

На одной из остановок в автобус зашла молодая мамочка с трёхлетним ребёнком, которая заняла место перед нами. Малыш не нашёл лучшего занятия, как вцепившись в спинку сиденья, разглядывать меня. Не знаю, что он там увидел, но смотрел будто завороженный. До тех пор, пока его внимание не привлёк Эл, в отличие от меня решивший ребёнку подмигнуть и улыбнуться…

Когда же автобус огласился истошным рёвом, а мамаша шарахнулась со своего места, перебравшись в начало салона, кое-кто явно о своём поступке, судя по мученически заведённым к потолку глазам, пожалел. Я же только недоумевала, видя такую реакцию, но поинтересоваться о её возможной причине не решалась, видя, как подозрительно косятся теперь на нас другие немногочисленные пассажиры.

Любопытно даже, а каким видят его другие и что чувствуют? Не верилось, что и сейчас кто-то может воспринимать его как кого-то страшного или несущего угрозу. Или уже такому маленькому человечку неосознанно сложно принять нечто, что выходит за рамки обыденного? Нет, это глупо. Проще поверить в то, что некоторые души ощущают присутствии более сильной сущности и стремятся держаться от неё подальше. Как бы там ни было на самом деле, это больше похоже на правду.

Незаметно опустив руку на сиденье, я дотронулась мизинцем руки Эла и улыбнулась, когда он отреагировал тем, что накрыл мою ладонь своей. Так мы и ехали до своей остановки.

Выйдя на конечной, я взглянула на адрес, записанный на ладони и прищурилась, высматривая номера домов. Сориентировавшись, поняла, что пройти пешком ещё придётся немало, но особо не расстроилась, так как идти предстояло в сторону леса. Домик находился на самом отшибе за кладбищем и небольшой берёзовой рощей.

Обнесённый поломанным в некоторых местах штакетником, неказистый деревянный домишка со скошенной трубой, торчащей из дырявой крыши, возвышался над чахлым садиком и обломками порога. Нерадостное зрелище сглаживало то, что ставни и дверь были надёжно заперты на замки, а значит, внутри всё это время никто не хозяйничал.

Я бросила непонимающий взгляд на Эла. Говорил же, что дом выглядит так же как и на снимках…

— Пойдём, — позвал он, улыбнувшись. — Внутри гораздо лучше.

— Надеюсь, — скептически протянула я и отправилась исследовать дом.

Да, по сравнению с тем, что я увидела снаружи, внутри было гораздо пристойнее. Пахло сыростью, но плесени нигде не было. Из сеней я попала в просторную кухню, где стояла настоящая русская печь, имелся стол и пара стульев, а так же настенный шкаф для посуды. Вторая комната пустовала, и окно здесь не имело стёкол, но зато висели красивые занавески с ажурной вышивкой по краям.

Нервно усмехнувшись, я тряхнула головой и взялась за работу. Каким бы ни было это жильё, других вариантов у меня пока нет. И всё могло оказаться гораздо хуже, а так мне очень даже повезло. Могла получить и заваленную хламом свалку, в какие превращаются подобные жилища со временем.

Эл тактично удалился, чтобы осмотреть окрестности, а я принялась за уборку, наивно предположив, что это займёт всего часа два три. В итоге провозилась до вечера, поскольку потратила время, продираясь к колодцу, а впоследствии, решила и вовсе убрать всю засохшую траву в саду. За домиком обнаружились баня, летний душ, туалет и небольшой сарайчик, где была сложена поленница. Недолго думая, я натаскала в душ воды, чтобы та нагрелась на солнце — не поеду же я домой чумазая — и продолжила заниматься делами.

Когда опомнилась и уже собиралась идти мыться, обнаружила, что время близится к семи часам и поняла, что опаздываю. Откладывать из-за этого посещение душа тоже не собиралась, поэтому просто решила ускориться.

Мокрая и полуодетая я выскочила из летнего душа, и нос к носу столкнулась с Элом. Его серьёзный вид заставил притормозить. Он явно собирался мне о чём-то сказать, но его опередил оглушительный раскат грома над нашими головами. И взглянув на стремительно темнеющее небо, я сама поняла, что сегодня мне предстоит первая ночёвка в новом доме.

Неистовый ветер раскачивал кроны деревьев, волнуя зелёные лесные просторы, и шумел на чердаке, проникая сквозь прорехи в крыше. Старый дом тоскливо стенал, с большой неохотой расставаясь с остатками накопленного за день тепла и почему-то мысль разжечь в старенькой печке огонь, казалась почти кощунственной.

Ночные тени вздрагивали и пригибались от проблесков молний. Ветер гулял и по полупустой комнате, врываясь резкими порывами через свободную от стекла раму и взметая, словно ангельские крылья, белые занавески.

Я заворожено наблюдала за их колыханием и яркими всполохами, силясь понять, когда и где было нечто подобное. Всё вокруг пело и исполняло один из самых древних танцев. Единство и противостояние стихий, завораживающее и несущее с собой обновление.

Завороженная этим, я вытянула вперёд правую руку, чувствуя, как её обвивают незримыми лентами потоки прохладного ночного воздуха, а кончиков пальцев касается лёгкая влажная пыль. Слыша зов истины, заключённый в стихию, я чуть прикрыла глаза, бережно касаясь мироздания, в ответ, открывая ему своё сердце. Мне казалось, что хватит и доли секунды, чтобы вспомнить нечто очень дорогое и важное. То, чего нет и в серой книге.

Я никого не звала в этот момент, не ожидала ничего, кроме того, чего желала сейчас… но он пришёл. Прохладный воздух комнаты наполнился теплом и по моей руке, едва касаясь обнажённой кожи, пробежали чуткие пальцы, сомкнувшиеся на запястье. Доверившись до боли родным рукам, я позволила развернуть себя и тут же оказалась в плену объятий и тёмных внимательных глаз.

Локи. Эл…

Он смотрел на меня с грустью, но без осуждения. Так знакомо…

Но, боги… где и когда? Пламя тревожно заметалось в груди, и мне снова захотелось закрыть глаза и потянуться к тому, что находился так близко.

— Остановись, — прошептал он почти обречённо.