— Отставить панику, чиби-эсминец! — вновь вернулся ехидный голос. — Ну-ка сжала булки и синхронизировала целеуказание по протоколу USDET UN-12514/RU

 — Принято, тяжёлый крейсер, — как-то потеряно ответила Асаюки.

 На разум Нагато обрушился поток данных из координат, высот, векторов, типов авиатехники, опознанного вооружения, вероятной дальности применения, вероятного распределения по союзным целям, предварительно рассчитанных координат на момент столкновения, на момент пуска, на момент артиллерийского огня, вероятных траекторий уклонения, рекомендованных секторов обстрела, рекомендованного разделения целей, рекомендуемых к применению типов наличного вооружения...

 — Да что у неё за БИУС? — ошарашенно выдохнула Ширане.

 — Умничка, — голос тяжёлого крейсера впервые звучал удовлетворённо. — А теперь, малыш, объясни этим педобирам, почему плохо бегать за маленькими девочками.

 — Есть, открыть огонь, — прошелестел в ответ лишённый эмоций бесплотный голос.

 Из закреплённых под крыльями контейнеров одновременно вывалилась дюжина дымных следов, и, быстро набирая скорость, ворвалась в строй авиации противника. Одновременно с хлопками отстреливаемых опустевших транспортно-пусковых подкрыльевых контейнеров раздались куда более громкие хлопки детонировавших ракет воздух-воздух, дюжиной ярко-алых пионов расцветившие скучный и серый строй авиации глубинников.

 Одновременно с этим, эсминцы соединений выплюнули в небо оставшиеся зенитные ракеты, а идущие в кильватере эскорты застрекотали «Фаланиксами», сбивая как слишком близко подлетевших, так и те немногие ракеты, что они успели выпустить. Некоторые из глубинников не успевали сманеврировать и врезались прямо в облака осколков своих соратников, и сами превращались в огненные цветы. Один, спасаясь от взрыва, даже пересёкся с противокорабельной ракетой...

 Вертолёт же, летевший до этого немного впереди корабельного соединения, отстрелявшись, рывком сократил расстояние на четыре десятка километров, резко наклонился вправо, и заскользил вбок и вверх, стуча закреплённой по правому борту семидесятипятимиллиметровой автопушкой. Разогнанные до двух махов подкалиберные оперённые стрелки из уран-графен-керамического композита прошивали истребители туманников буквально насквозь, в то время как винтокрылая машина успешно удерживала дистанцию в десять-двенадцать километров, оставаясь тем самым вне досягаемости их автопушек, а резкими манёврами, совмещёнными с отстрелом радиосветовых ловушек, периодическими постановками дипольных полей и раздражающими до зубной боли импульсными электромагнитными помехами, избегала управляемых ракет противника.

 «Камов-94», — запоздало идентифицировала машину Нагато. — «Корабельный разведывательно-ударный сверхзвуковой вертолёт-стелс. По классификации НАТО – Harlequin»

 Стихло всё как-то внезапно. Грохот автопушек, хлопки взрывов, свист осколков и – раз! – тишина.

 — Ход держим, ордер не рвём, — прикрикнула на своих флагман.

 В принципе, одёргивать канмусу было не нужно, неожиданный авианалёт не вызвал паники и был даже привычен девушкам, но вот наличие в строю глубинных авианосцев обещало проблемы. Киров-класс конечно имеет отличную систему противовоздушной обороны, и без проблем отобьётся сама, с полным-то боекомплектом, но долго ли продержится всё соединение? Без ракет, с остатками снарядных лент в зенитных автопушках?..

 Расстрелявший авиацию глубинников «Арлекин» ещё некоторое время повисел на месте, грозно поводя стволом автопушки, затем развернулся и быстро догнал соединение канмусу. Потом крутанулся пару раз вокруг оси и рывком, выплюнув вниз языки пламени из форсажных камер, набрал высоту пары тысяч метров. Там, опять покрутившись, отвернул на юг и отлетел на полтысячи километров, где, снизившись так быстро, что Нагато перепугалась, решив, что вертолёт подбили, замер в десятке метров над водой.

 В хвостовом отделении вертолёта раскрылись незаметные ранее створки и в воду плюхнулся гидроакустический буй, быстро уходя на глубину. Повисев минуту, вертолёт шустро втянул буй обратно в хвостовой отдел и, развернув сопла по курсу, помчался над водой, с места набирая приличную скорость. Рыскнул влево-вправо и, хищно шевельнув соплами и хвостовым оперением, вышел на «горку».

 В брюхе вертолёта раскрылся длинный ракетный отсек, из которого в нижней точке пикирования выскользнула продолговатая матово-серая сигара и, раскрыв рули, бесшумно вошла в океанские воды. «Арлекин» же заложил пологий вираж и поторопился вернуться к соединению канмусу. А полминуты спустя на самом горизонте в воздух поднялся немаленький водяной столб, сопроваждавшийся чуть запоздавшим приглушённым грохотом взрыва.

 — То-то же, — довольно произнёс знакомый ехидный голос. — Подкрасться оно решило. Ишь ты!

 — Ракето-торпеда, — ответила на молчаливый вопросительный взгляд Асаюки. — Глубинник, видимо, шёл ниже слоя скачка, но его, похоже, засёк магнитометр вертолёта. Я сразу буксируемую ГАС выпустила. Ракето-торпеда пошла практически прямой наводкой, лишь чуть довернула на конечном участке и резко нырнула. Никогда такого не видела, кстати. Поражение цели подтверждаю.

 «Арлекин», тем временем, сделал пару кругов над соединением, внимательно разглядывая канмусу через многочисленные «зрачки» закреплённой под носом оптической станции, и, видимо убедившись в чём-то, снова полетел хвостом вперёд, направив носовой радар в сторону зашевелившегося флота глубинных.

 Через пару минут девушки встретились со вторым таким же «Арлекином», только с ноль-восьмым номером, принявшим опеку над соединением канмусу. Седьмой Ка-94, покачав приветственно крыльями, развернулся и отправился к едва видимой на горизонте точке. Асаюки с тихим восхищением пронаблюдала, как сопла вертолёта разворачиваются по курсу, выплёвывая струю из форсажных камер, как плавно останавливаются и почти мгновенно складываются лопасти, убираясь в тот самый горб на хвосте, как плавно встали на место прикрывающие сложенный винт полимерные шторки и как убрались шторки другие, закрывавшие воздухозаборники.

 — Глубинники перестраиваются, — доложила Асаюки. — Выстраивают ордер из полусотни кораблей, лягут на курс преследования минуты через две.

 — Вижу, — презрительно бросила тяжёлый крейсер. — В конец оборзели, червяки. Ничего, чиби-эсминец, щас я им ещё лекарство пропишу.

 Надувшаяся Асаюки пробурчала под нос что-то вроде «Чи́чакунэё»

 А потом все канмусу снова наблюдали завораживающее зрелище разгоняющихся гиперзвуковых ракет, как они перестраивались в воздухе, занимая ордер перехвата, как одновременно с набором высоты разгонялись, пробивая своими композитными носами сначала звуковой, а потом и тепловой барьер, окутываясь одним-на-всех плазменным облаком, как забирались в небесную синеву, чтобы там, зависнув на мгновение, посмотреть своими радарами на врага, распределить между собой цели и обрушиться вниз, собственными двигателями и силой гравитации разгоняясь в шесть раз быстрее звука, а после, у самой поверхности воды, разойтись веером огненных росчерков, врывающихся прямо в центр вражеского построения, безошибочно находя самых опасных и тяжеловооружённых глубинников.

 Флот преследования запускал помехи и тепловые ловушки, но умные алгоритмы сортировки образов с лёгкостью отбрасывали ложные цели. Туманники развешивали целые россыпи дипольных облаков, но инерциальная система управления не давала сбиться с курса, а гиперзвуковая скорость не оставляла и шанса на манёвр уклонения. Охранение запускало зенитные ракеты и открыло огонь из зенитных автопушек, но «Цирконы» вышли на цель слишком быстро, а те пули, что долетали до ракет, не могли повредить полимерному корпусу, потеряв почти всю энергию в преодолении границ сред окутывающего ракету плазменного облака. В пяти километрах от цели роевой интеллект ракет отдал приказ на активацию одноразовых контуров радиоэлектронного подавления, серией высокочастотных электромагнитных импульсов сжёгших слабую электронику зенитных ракет, забивших радарные системы миллиардами ложных сигналов, поплавив хрупкие фазированные решётки и отправив на перезагрузку все, даже упрятанные в толстые стальные корпуса, электронные системы. А потом «Цирконы» вильнули, чуть опуская нос и на огромной скорости проломили надстройки и палубы целей, буквально вгрызаясь в нутро глубинников, чтобы мгновеньем спустя микроволновый взрыватель перестроил молекулярную структуру боевой части ракеты, инициируя подрыв жидкой смеси, что сгорала почти вдвое быстрее октогена.