- Не было на это времени, тем более, все сработало, - легкомысленно напомнил Гейзлер.

- Да, и ты чуть не погиб.

- Да все нормально со мной было, потрясло немного, голова поболела. А на следующий день как новенький, - упрямился биолог.

- Да уж, но пока я работаю над твоим проектом, даже не думай, что я позволю так безрассудно и без подготовки входить в дрифт, - сразу предупредил Германн своего коллегу, прекрасно зная, как он спешит сделать все и сразу, стоит ему загореться какой-то идеей.

- А долго ждать до дрифта? – нетерпеливо спросил биолог, и Германн смерил его неодобрительным взглядом.

- Хотя бы неделю, я ведь могу работать над кодом только несколько часов в день, не могу же я бросить всю остальную работу…

- Но у тебя полно ассистентов!

- Нет. Свою работу я не буду перекладывать на них только по твоей прихоти, - твердо заявил Готтлиб и поджал губы.

- Ла-а-адно, - обреченно протянул Ньютон и отошел на шаг от стола, но уходить пока не собирался, - Я могу собрать нейромост и подключить мозг… - предложил он хоть что-то.

- Да, можешь заняться этим, раз других дел у тебя нет, - подумав, кивнул Германн, а Ньютон недовольно сморщился.

- Я работаю над сердцем третей категории, вернее, над его частью, вполне схоже, кстати, с нашим по биологическому строению, но это не особо поможет. Еще у меня осталась куча кишечника, но тебе ведь не интересно, чем кормить кайдзю и интенсивность их желудочного сока?

- Совершенно не интересно, - подтвердил Готтлиб догадку коллеги.

- Тогда жду тебя у себя в восемь, - улыбнулся Ньютон.

- Иди уже, - махнул рукой Германн, доставая свою тетрадь с расчетами, игнорируя компьютер, потому что порой математик доверял своему мозгу куда больше чем машинам, - и спасибо за кофе, - не глядя на друга, негромко поблагодарил Готтлиб.

***

Только начав работать над новой программой нейромоста, Германн понял разницу между работой с Ньютоном в одном кабинете, и работать с Ньютоном над одним проектом. Во втором случае Ньютон раздражал чуточку больше, и его нельзя было отослать за разделительно линию. Зато сколько энтузиазма было у биолога! И он оказался очень заразительным. Германн буквально чувствовал, как его коллегу переполняет жажда новых знаний, тяга к опытам и стремление поскорее все опробовать, которое шло вразрез со всеми инстинктами самосохранения.

- Ты уже третий вечер сидишь за этим кодом, неужели нельзя просто подключиться и проверить, работает или нет? – в очередной раз подгонял Ньютон коллегу, и Германн едва слышно выругался на немецком, не в состоянии больше спокойно терпеть назойливого Гейзлера. Биолог маялся без дела и постоянно лез под руку, хотел помочь, но в программировании нейромоста ничего не смыслил. В итоге только ходил кругами по кабинету, редактировал свои наработки по мозгу, иногда даже говорил с «Канамори», хоть Готтлиб и не понимал, на кой черт Ньютон дал имя склизкому мозгу, когда вполне приемлемо было бы его просто называть «образец».

- Ньютон! – строго прикрикнул Германн на коллегу и поправил очки, в очередной раз оторвался от компьютера, - не отвлекай меня, займись делом.

- Да все что мог, я уже сделал, - немного обреченно сказал биолог. Но послушно отошел подальше от Германна и повалился на диван. Германн еще несколько секунд смотрел на своего измученного коллегу и невольно задался вопросом: почему Гейзлер всегда выглядит уставшим и измотанным, если ему не над чем работать?

- Ты так рвешься в дрифт, я думал, ты боишься, что тебя увидят пришельцы, - чуть язвительно по привычке спросил Германн, глядя, как Гейзлер закинул ноги на подлокотник дивана и уставился в потолок.

- И я все еще об этом беспокоюсь, - вздохнул Ньютон и ненадолго замолчал, прежде чем продолжить, - но, знаешь, я подумал, что то, что я могу узнать важнее того, что они могут узнать от меня. В смысле, я ведь не знаю слабых мест Егерей или расположения всех военных баз, не знаю, сколько будет подготовлено рейнджеров или какие модели Егерей будут участвовать в боях. Им от меня сейчас никакого толку. А если я узнаю, как именно они открывают разлом и как это остановить, у нас будет колоссальное преимущество. У нас будет цель и стратегия.

- Хорошо, значит, сможешь работать без лишних эмоций, - одобрил Готтлиб, возвращаясь к монитору, застучал по клавишам.

На этот раз тишину ничто не нарушало, и можно было спокойно работать, не отвлекаясь на биолога. Гейзлер, наверняка, сам не представлял, какую сложную и в то же время интересную задачу он поставил перед Германном. Это же новый подход к программе нейромоста.

- Тихо тут по ночам, - задумчиво произнес Ньютон, спустя минут двадцать. Видимо, это был предел молчания, который мог выдержать Гейзлер.

- Спустить в технический отдел, если тебе не хватает шума, - посоветовал Готтлиб, не отрываясь от работы.

- Да нет, просто в Гонконге в это время был слышен такой механический скрежет, тихий и далекий, от стоянки Егерей, иногда по трубам шел приглушенный гул, я не обращал внимания, пока мы сюда не перебрались.

- Ты что, скучаешь по прежней базе? – усмехнулся Германн, лично его тишина этой базы вполне устраивала, так же как и ее немноголюдность.

- А ты… - протянул Ньютон и сел нормально на диване, внимательно посмотрел на согнутую спину друга, решаясь задать свой вопрос, - ты нормально здесь спишь?

- Сплю? – удивленно переспросил Германн и в очередной раз оторвался от своей работы, - с чего это тебя вдруг интересует мой сон?

- Просто спросил, - пожал плечами Ньютон и быстро притих, откинулся на спинку дивана, уставился в подсвеченный аквариум с органами, стоящий у противоположной от него стены.

- Я не собираюсь из тебя все вытягивать, так что если хочешь что-то сказать, просто говори, если нет, то я еще полчаса поработаю над кодом и отправлюсь спать, на утро работать над разломом.

- Да нет, это я просто так спросил, - пожал плечами Ньютон, закрывая тему, и больше не мешал другу. Германн видел, что он выглядит непривычно задумчивым, но, вместо того чтобы расспросить его, Готтлиб со вздохом вернулся к работе, не зная, как лучше продолжить разговор с притихшим другом.

***

Кабинет Ньютона за последние пару недель заметно изменился. Если раньше в нем царил «творческий беспорядок», то теперь он весь был сдвинут к стенам, сгруппирован так, чтобы центр кабинета был свободен для главной гордости биолога – восстановленного мозга кайдзю. Он мирно плавал в желтоватом растворе, выглядел полностью здоровым и живым, то и дело тянул отростки к стеклу, а поврежденные участки теперь отличались лишь более бледным цветом. Гейзлер мог изучать его активность часами, проверяя показатели по круговой панели, установленной вокруг мозга и подключенной к нему. Все приготовления для дрифта уже были сделаны, и мозг свыкся с прикрепленными к нему датчиками и устройствами.

- Ну что, сегодня у нас большой день, верно? – спросил биолог у мозга и постучал по прочному стеклу.

- Ты с ним разговариваешь? – неодобрительно спросил Германн, на мгновение оторвавшись от программного кода нейромоста, и покосился на своего коллегу.

- Да, а что в этом такого? – пожал плечами Гейзлер и подошел к другу, - ну как у тебя дела? Неужели нужно столько времени на настройку, всего лишь пробный дрифт проведем, - осторожно поторопил биолог с явным предвкушением в голосе.

- Я буду этим заниматься столько, сколько потребуется, - сухо произнес Готтлиб и вернулся к настройкам.

- В прошлый раз ты все за пару секунд сделал, - напомнил биолог, глядя через плечо друга на программное окно.

- В прошлый раз я просто настроил двухпилотную систему дрифта, и ты помнишь, что даже это не сильно помогло. Нагрузка на каждого из пилотов, конечно, снизилась, но сам дрифт слишком быстро оборвался, стоило нам подсоединиться к сознанию кайдзю. И не забывай, над этим кодом я работал не так долго, но, теоретически, если твои записи, на которых я основывал работу, верны, то все пройдет нормально.