- Приехали, - хрипло буркнул таксист, и Майкл, рассчитавшись с небритым мужчиной, бросил короткий взгляд на притихшего Джеймса, и юноша тут же ободряюще ему улыбнулся, заставляя сердце биться как бешеное, а кровь гореть от возбуждения.
Они вышли из такси и направились к высокому многоэтажному зданию, каких было множество вокруг.
Холодный ветер ударил в спину и растрепал отросшие волосы юноши. Мягкие пряди спутались и упали на лицо, и Джеймс, неловко улыбнувшись, принялся сражаться со своей шевелюрой. И не заметил, как Майкл оказался рядом и широкой ладонью пригладил растрепанные пряди, открывая бледное лицо смущенного юноши, который взволнованно замер, но все равно улыбался, глядя на такого взрослого и настоящего мужчину, с которым он так долго просто общался.
На прочной стене самоконтроля появилась первая глубокая трещина, и Майкл наклонился, порывисто целуя алые теплые губы Джеймса, забыв про дверь квартиры, которую он так и не отпер, больше не в силах не прикасаться к такому желанному юноше.
Джеймс целовался слегка неуклюже, но это только сильнее заводило, и хотелось специально ослабить хватку, чтобы прочувствовать каждый момент, ощутить, как юноша подстраивался в поцелуе, пытаясь копировать движения Майкла, и тихо взволнованно выдохнул, когда мужчина перехватил его верткий язык и принялся неспешно его посасывать, пока не услышал тихий, едва уловимый стон.
- Прости, - на выдохе произнес Фассбендер, уже чувствуя, как его твердый член натягивает ткань брюк.
- Ни… ничего, - вновь улыбнулся юноша и коснулся бледными пальцами своих припухших губ, не возражая, когда рука Майкла заскользила по его талии все ниже, поглаживая упругую задницу через плотное пальто.
- Дверь, - осторожно напомнил Джеймс, услышав шаги на общей лестнице.
Майклу потребовалось несколько секунд, чтобы понять значение этого слова, и он просто кивнул и наконец-то открыл дверь, пропуская Джеймса внутрь полупустой квартиры с бледными светлыми стенами, на которых висели черно-белые не то картины, не то фотографии.
Джеймс неспешно снял верхнюю одежду и разулся, оставил свою сумку в прихожей, осматриваясь вокруг, чувствуя на себе изучающий жаркий взгляд Майкла. Храбриться в кафе и строить из себя развратного было не так уж и сложно, а теперь Джеймс начинал думать, что, наверное, стоило сказать, что он никогда прежде не был с мужчиной. Предупредить или хотя бы сказать что-нибудь вроде «будь со мной нежнее» одним из самых развратных голосов, на которые он только был способен…
Нужно было бы предложить выпить: в холодильнике еще была пара бутылок красного вина.
Или сделать несколько комплиментов, начать с беседы, чтобы немного развеять странное напряжение…
Но вместо этого Майкл оказывается позади юноши и обнимает его стройную талию, прижимается лицом к плечу, глубоко вдыхая теплый запах его светлой кожи, наполняясь им до краев, позволяя ему полностью завладеть своим сознанием. Тело Джеймса напряжено. Он слегка вздрагивает, когда Майкл начинает разминать его талию, когда сжимает бедра; тихо вздыхает, когда мужчина собственническим жестом кладет ладонь на его пах, оглаживая член через джинсы, обводя его по контуру, поглаживая головку и крепче прижимаясь к юноше, обжигая его шею дыханием.
Джеймс успел отойти к спальне, чувствуя себя, словно проклятая скромница-девственница в свой первый раз, и вздрагивал от каждого уверенного прикосновения, ведь Майкл и не думал выпускать его из рук. Стоило только переступить порог спальни, как мужчина потянул край футболки Джеймса, и юноша послушно подхватил ее и стянул через голову, бесформенной кучей бросив на пол, устланный темно-серым ковром. И с легким удивлением почувствовал, как отстранился Фассбендер.
- Что-то не так? - тихо спросил Джеймс, на шее которого еще виднелись яркие темные засосы после их недавней встречи в университете. Юноша только и успел, что расстегнуть ремень на своих джинсах, и так и замер у самой кровати под горящим взглядом потемневших глаз мужчины.
- Нет, - коротко ответил Майкл. - Все великолепно, - он хищно улыбнулся, разглядывая Джеймса.
Не верилось, что он настоящий, что стоит возле его кровати, когда на тумбочке рядом лежит выключенный ноутбук. В этой спальне, где они столько раз просто разговаривали, и Майкл столько раз представлял Джеймса рядом с собой, словно одержимый, мог видеть юношу под собой в этой кровати, у этих стен, прижатым к этому полу…
И вот теперь Джеймс стоит и расстегивает джинсы, а его щеки едва заметно краснеют от неловкой заминки. Он прячет взгляд своих невозможно ярких глаз, и эта странная скромность вызывает нежное теплое чувство в груди. Майкл быстро снял с себя рубашку и кинул ее на пустое кресло в углу, почти бесшумно подошел к юноше и положил руки на его предплечья, жарко выдохнув в предвкушении поцелуя.
На этот раз шотландец не растерялся, первый подался вперед и положил руку на затылок мужчины, больше не желая ждать. Он целовался увереннее, вздыхал сквозь влажные касания губ и выгибался в руках Фассбендера, а тот уже подцепил край джинс и потянул их вниз, намеренно проводя пальцами по обнажившейся коже, стягивая белье с упругих ягодиц.
Легкий страх колол кожу, а возбуждение пульсировало в паху. Теперь, когда все происходило неспешно и осознанно, Джеймс начал чувствовать волнение и пугающе жгучее предвкушение, крепче жавшись к полуобнаженному Майклу; скользил руками по его сильной спине, чувствуя тепло его кожи и напряженные мышцы, оглаживал выпирающие лопатки и бугорки позвонков; дышал глубоко, почти задыхаясь сквозь страстный жаркий поцелуй, который превращался в столь же жаркую атаку. Слишком быстро, слишком плотно и глубоко. А Майкл не переставал разминать его тело, словно не мог оставить и участка обнаженной кожи без прикосновения. Он гладил и мял юношу, не отрываясь от его губ, не давая вздохнуть, хоть сам дышал уже хрипло.
Сердце стучало где-то в висках, и чувствительный член упирался в мягкую ткань чужих брюк.
Майкл ничего не сказал, оборвав поцелуй, и Джеймсу на мгновение показалось, что он только что вынырнул из мягкой окутывающей его воды и теперь не мог сориентироваться, где верх, а где низ. Но мужчина быстро помог ему с этим разобраться. Джеймс видел его хищную улыбку и затуманенные глаза, не сопротивляясь, когда Майкл надавил на его плечи, заставляя опуститься на колени, и сам осел на пол вслед за ним. Словно в трансе, юноша покорно подчинялся прикосновениям чужих рук и, позволив себя развернуть, оперся о край аккуратно заправленной кровати, практически лег на нее грудью, снова почувствовав, как смущенно краснеет, когда Майкл провел рукой по его обнаженной спине, заставляя сильнее прогнуться, подставляясь под него, и прижался к его заду, слегка потираясь о юношу твердым членом, все еще скованным брюками.
- Все будет хорошо, - теплое дыхание опалило кожу, и Джеймс тихо застонал, когда почувствовал прикосновение губ и легкие укусы, скользящие по его плечам и спине, а Майкл крепко держал его за бедра, сжимая их и поглаживая, проводил пальцами между напряженных ягодиц, не переставая целовать напряженную спину взволнованного перевозбужденного юноши.
Джеймс невольно напрягался от каждого касания, чувствуя, как судорогами сводит низ живота, и вцепился в светлые простыни, стараясь хоть немного унять волнение. Но все его попытки прошли даром, стоило Майклу раздвинуть его напряженные ягодицы.
- Стой, не надо… ах… - Джеймс уткнулся в простыни и прикусил губу, нещадно краснея и возбуждаясь еще сильнее от горячего дыхания, опаляющего нежную кожу, от теплого языка, скользящего между ягодиц, старательно вылизывая его. От смущения и странного наслаждения было некуда деваться. Жарко и влажно. Давит сильнее, проталкиваясь в тело. Непривычно, но приятно…
Тихий стон сорвался с сомкнутых губ, но это только усилило ласки Майкла, сделало их более агрессивными и несдержанными. Он крепче сжимал Джеймса в руках, оставляя на упругой коже отпечатки ногтей и, когда юноша уже не мог этого терпеть и хотел было потянуться, чтобы прикоснуться к себе, он услышал шорох одежды. Майкл слегка отстранился, и без его тепла стало невероятно холодно, и так отчетливо чувствовалась влага, стекающая по влажным ягодицам. Холодные от смазки пальцы уверенно скользнули в тело, ворвались в него легко и быстро, причиняя легкую волнительную боль, но не успел Джеймс даже напрячься, как Майкл навалился сверху, придавливая его к кровати, и так оголодало, страстно принялся целовать его плечи и шею, что, казалось, он готов отрывать от юноши куски плоти, а не оставлять одни лишь темные засосы. Все быстрее и глубже. Не успел Джеймс привыкнуть к двум пальцам, как в него протолкнулись еще два, насильно растягивая изнутри, заставляя стонать в голос от странного удовольствия и легкого страха. От того, что Майкл тяжелый, от того, какой он тихий, от того, какое порывистое и глубокое его дыхание, какие уверенные умелые руки. Он сильный…
