Майкл смотрел на тревожное лицо Джеймса, бросив лишь короткий взгляд на Мэри-Энн, спящую рядом, спиной к своему любовнику. Девушка его не интересовала вовсе — лишь досадливое осложнение, не более.
Мужчина бесшумно подошел ближе и склонился, пытаясь лучше рассмотреть лицо Джеймса, практически слыша его мысли и чувствуя, что ему снится.
В помещение вошли сразу пятеро наемников из подчиненных Майкла. Мартин видел их прежде, но не мог вспомнить их имен, да и неоткуда ему было их знать — они не общались.
— Здрасьте, — Марти неловко махнул рукой и даже улыбнулся, хотя все его существо кричало о том, что нужно бежать. Вот только было бы куда — воины уже успели загородить дверь и окна, стояли так, словно случайно, но отрезали пути к бегству, и от этого в животе все скручивало ледяными пальцами страха.
— Ты и есть тот пастушок? — критически оглядывая паренька с ног до головы, сказал коренастый мужик с густой черной бородой.
— Да, — просто чтобы не молчать, кивнул Мартин, лихорадочно пытаясь придумать, что делать.
— Смотри-ка, Рэдж, и правду говорят, что командир решил себе щенка прихватить из деревеньки.
— И то верно, — хмыкнул мужчина с грубым покалеченным лицом. — Вот только я думал, что он кого-то из местной стражи в ученики взял или хоть опытного кого, а тут какой-то смазливый юнец…
— Словно по нему не видно, в какие ученики Майк его взял, — хрипло сказал еще один воин, приближаясь к Мартину.
— Не смей называть меня смазливым, — прорычал Мартин, чувствуя, как страх медленно уступает место злости.
Наемники рассмеялись и подошли ближе.
— Да ладно, не отпирайся. Путь до города неблизкий.
— Вот только нечестно командир поступает, такое чудо — и себе одному, — многозначительно заметил чернобородый мужик, и его глаза жестоко блеснули. В это мгновение Мартин словно смог увидеть его мысли и понять, что ждет его. Всего секунда, пока они еще не приступили к действиям, пока у него еще была пара мгновений форы.
Майкл бесшумно сел на край кровати Джеймса, видя, как юноша тяжело дышит во сне, как блестят капли прозрачного пота на его бледном лице, и бережно коснулся его растрепанных волос, приглаживая темные вьющиеся пряди.
— Тише, — шуршащим шепотом произнес Фассбендер, склонившись к самому уху Джеймса. — Тебе вовсе не обязательно это вспоминать. Я не хочу, чтобы ты помнил это…
Но было слишком поздно.
Казалось, юношу уже невозможно было успокоить или высвободить из вязкой пучины сна. Он крепче вцепился в подушку, и его начало трясти, а Майкл вновь был бессилен, но на этот раз он хотя бы был рядом.
Мартин выхватил кинжал из ножен ближайшего воина и бросился на них первым, не собираясь сражаться со всеми, а лишь стараясь пробиться к двери, выскользнуть на знакомую улицу и уже оттуда бежать так быстро, как только можно.
И он почти это сделал.
Почти.
Наемники не ожидали от него такой глупой смелости и смогли схватить паренька только у дверей, когда тот уже успел порезать руку бородатому воину, первому потянувшемуся к нему. Теперь его рев походил на громогласное рычание дикого зверя, попавшего в капкан.
И снова звуки стали тише, затопленные пеленой чувств. Джеймс пытался проснуться. Повторял, что это всего лишь сон. Только сон и ничего больше. И страх, пронизывающий его тело, ненастоящий. И кровь, стекающая по кинжалу на его руку, тоже всего лишь иллюзия.
Сильные руки подняли его над землей, ворот рубашки до боли впился в горло, перекрывая доступ кислороду. Ткань противно затрещала, и он чувствовал, но не слышал гневный крик воина и вой его раненого товарища, пытающегося остановить кровь из раны, в которой по самую рукоять торчал кривой кинжал.
Боль.
Джеймс помнил, как его припечатали к стене, и затылок пробило невыносимой болью. Он чувствовал, как что-то твердое пробивает череп, ломает кость, как забирает жизнь и силы, когда-то наполнявшие это тело.
Мартин.
До этой темноты его звали Мартин. И больше всего на свете он хотел сбежать из этой чертовой деревни вместе с мужчиной, который стал для него смыслом и надеждой на лучшее в этой жизни. Слишком короткой…
— Тише, — упрашивал Майкл задыхающегося во сне юношу. На этот раз его голос наконец-то помог, и Джеймс медленно начал успокаиваться. — Прости меня, — на выдохе произнес Фассбендер, коснувшись холодными губами горячего лба Джеймса. — Я обещаю, что на этот раз заберу тебя с собой, — сказал мужчина, не сомневаясь, что выполнит свое обещание любой ценой.
Женщина рядом тяжело вздохнула и так резко села в постели, что Майкл едва не зарычал на нее, растворившись быстрее, чем она смогла осознать, что тень, склонившаяся над ее любовником, была чем-то материальным, а не просто сгустившимся мраком, наполнявшим спальню.
Майкл поднял ворот пальто и еще несколько секунд стоял под окнами богатого дома — пристройки с обратной стороны борделя, — глядя на распахнутое окно спальни, где уже загорелся свет, и, если бы не подступающий рассвет, который чувствовался в воздухе, он бы мог зайти через дверь. Лишь попросить разрешения и встретиться с Джеймсом… Но не сейчас.
Майкл помнил, как нашел его в той комнате. Такого легкого и неподвижного. Холодного. Помнил остекленевшие голубые глаза и алую пелену, которая покрыла собой весь мир.
Прежде ему казалось, что мертвые люди, которых он и прежде помнил, были жертвами того серого монстра, но теперь он точно знал, что крылатая тварь не нападала на деревню. Он бы не выполз из лесов, если бы не запах крови и вонь страха, наполнившие воздух над деревней с наступлением темноты. Все эти жизни… Словно уничтожив их, он смог бы вернуть одну единственно важную.
Майкл помнил, как его проклинали, помнил крики и звон мечей. Помнил, как погибали его собственные люди, не в силах оказать ему сопротивление.
И только после этого появилась та тварь, успевшая налюбоваться бойней, устроенной капитаном наемников, и пообедать напуганной женщиной, пока наблюдала за этим кошмаром.
Были и жители, звавшие на помощь. Вот только теперь Майкл знал, что они звали не его, а пытались спастись, надеялись, что чертов зверь — ответ на их молитвы.
Мужчина посмотрел на свою бледную руку и вздохнул, заставляя себя дышать скорее по привычке, чем ради необходимости.
Из-за угла подворотни вышла уличная девка, которую уже явно успели не раз помять за эту ночь. Заметив богато одетого мужчину, идущего по темному переулку, она игриво улыбнулась ему и поманила к себе.
Майкл лишь усмехнулся и хотел было пройти мимо. Вот только день, проведенный с Джеймсом, лишил его сил, а впереди был очередной восход, и к следующей ночи нужно, чтобы тело было полно жизни. Ради Джеймса. Только ради него.
Фассбендер небрежно пригладил и без того идеальные темные волосы и с хищной усмешкой направился к девушке, оттесняя ее в густой сумрак умирающей ночи.
***
От Мэри-Энн пахло клубникой, и этот запах казался слишком сладким. Джеймс как в каком-то трансе отвечал на ее ласки, прикасался к ее телу и отзывался на поцелуи, когда все его мысли были поглощены Майклом и тревожным жутким сном, который юноша помнил до мельчайших подробностей, словно это был не бред его спящего сознания, а события прошлой ночи. И вместе с тем этот бред казался ему на удивление правильным. Лишь вспоминая, как Фассбендер прижимал его к колючей ткани плаща на том неизвестном сеновале, Джеймс смог справиться со своей любвеобильной Мэри-Энн, стараясь не встречаться с ней взглядом и даже не смотреть в лицо, позволяя фантазиям, мечтам и воспоминаниям наполнить его сознание, став почти реальными.
Но этого было мало, слишком мало, чтобы развеять реальность до конца.
— Черт, я… Прости…
