— Чарльз, — мужчина даже улыбнулся, и в уголках его глаз чуть отчетливее показались тонкие морщинки. — Приятно познакомиться.

— Я не знакомился, — Чарльз дернулся в руках мужчины, на этот раз уже пытаясь вырваться, но зашипел от боли, пронзившей его тело, и Эрик перехватил его крепче, опасаясь, что его новый знакомый только сильнее себе навредит.

— Тише-тише, — зашипел Эрик. — Я отпущу тебя. Осторожно. Не вырывайся, — но вопреки своим словам он не спешил этого делать. Океан шумел, призывая вернуться в свою пучину, и Чарльз готов был откликнуться на этот зов, даже зная, что его там ждет.

Эрик смотрел на темную воду и осторожно покосился на голубоглазого юношу из океана в своих руках. Еще несколько минут назад он был рад возможности просто избавиться от него, возможности выплатить свой давнишний долг сородичу этого Чарльза. Всего несколько минут назад… И что за них изменилось? Он взял его на руки. Ощутил вес его странного тела. Тепло его влажной от воды кожи. Его дыхание на своей шее и прикосновение его рук. Он вынес его на улицу. Узнал его имя… И вот уже идея выпустить его в океан после всего, что случилось с юным морским бесом, кажется не только неправильной, но и жестокой. Эрик сам обрабатывал его раны и знал, что каждое движение этим гибким хвостом будет причинять Чарльзу боль. Да и раны не успели толком зажить, откроются и начнут кровоточить. И пусть они не глубоки, но его кровь в воде привлечет хищников, а Чарльз… Солнечные лучи играли на его чуть влажных мягких волосах, ласкали его бледную кожу, падали на его лицо, подчеркивая синеву прекрасных глаз этого невозможного создания. Эрик нервно сглотнул, понимая, что принял глупое решение, пойдя на поводу у просьб русалки. Не стоило его выносить. Ради его же блага.

— Я думаю, тебе стоит отдохнуть, — осторожно начал Эрик, внезапно поймав себя на том, что уже несколько секунд он просто любуется Чарльзом. Сейчас он такой… Живой. Пока он был без сознания, Эрик воспринимал его почти как статую или искусную игрушку. Он не вызывал желания рассматривать и изучать, лишь напоминал о том страшном дне и шторме, где из воды выскакивали морские бесы и топили людей одного за другим. Но Чарльз… Он щурился от солнца, чуть нервно дергал хвостом. Эрик сглотнул, прежде чем продолжить. — Не стоит плыть так сразу. В этих местах слишком много рыбаков, а в воде акул. Я бы мог вернуть тебя в дом…

— В дом?! — Чарльз снова дернулся и уставился на человека, которому он уже готов был поверить, расширенными от возмущения глазами. — Ты обманул меня? — прошипел он и начал вырываться, несмотря на боль, и на этот раз смог достаточно сильно взмахнуть хвостом, чтобы Эрик не устоял на ногах, но, вместо того чтобы рухнуть в воду, они оба рухнули на сам причал, и юноша тут же пополз к его краю.

— Стой, нет, я не… — только и успел крикнуть Эрик и бросился к раненой русалке, но тот уже сбросился в воду, и от него на поверхности осталась лишь рябь, да росчерки крови на досках причала. Эрик ощутил, как до боли сжалось его сердце, и тихо выругался, глядя на успокаивающуюся воду. — Идиот, он же помрет там в таком состоянии, — злился сам на себя Эрик, но понимал, что у него и шанса нет поймать морского беса в воде, пусть даже тот был ранен и вымотан. Леншерр провел рукой по растрепавшимся волосам и все еще смотрел в воду, чувствуя, как сердце сдавило острым чувством вины, и тот долг, что он корыстно желал выплатить океану, только что удвоился. — Проклятье! — Эрик поднялся на ноги и, даже зная, насколько бесполезно это занятие, с разбегу бросился в воду.

***

Солнце резануло по глазам, и Эрик, устало захрипев, неохотно проснулся.

За окном кричали чайки, и шумел океан. Обычное начало каждого дня на этом острове. И, кажется, не было ничего, лишь сон о раненом юноше из океана. Его огромные небесно-синие глаза, румянец на щеках, настороженный и решительный голос, молочно-белая кожа в ссадинах и порезах. Гибкий хвост, покрытый лазурной плотной гладкой и упругой кожей.

Он провел в воде до самого заката, но не нашел и следа русалки. Не то чтобы он надеялся его встретить, разве что совсем немного. Одно глупое решение, и Чарльз ускользнул из его рук. Верткий и испуганный. И, казалось, такой беспомощный.

Эрик сквозь сон поднялся и привел себя в порядок, оделся и позавтракал, но мысли его были заполнены русалкой. Он бы хотел о нем не думать. Уговаривал сам себя, что сделал все, что мог, что помог и так сверх меры, и даже выпустил в океан, чего не сделал бы ни один другой человек. Он хотел, чтобы его поступок хоть немного казался верным хотя бы ему самому, но эту ложь он принять не мог. Не помогала ни готовка, ни мытье посуды, и даже работа в кузнице была лишь фоном, пока чувство вины заполняло его изнутри, тяготило и мучило, снова и снова повторяя, что он вовсе не спас Чарльза, а изменил причину, от которой он погибнет. Теперь он не будет ручным зверьком Шоу, пока тому это не надоест, и не погибнет от пули или гарпуна, но будет растерзан акулами или пойман в сети. А при последнем варианте, скорее всего, для бедного создания все повторится по новой, и он все же попадет к Себастьяну.

— Проклятье, — Эрик больше не мог делать вид, что все осталось по-старому, не мог работать, не мог даже просто спокойно дышать и в ярости отшвырнул в сторону полуготовый шлем, поднялся с места и вышел из кузницы, на ходу доставая сигарету и закуривая.

Вид набегающих на берег волн больше не успокаивал, а тревожил. Океан столь бескрайний и опасный. И Чарльз где-то там. Один. Раненый.

Он не обернулся на тихие шаги, уже зная, кто идет к нему по тропе.

— Мы вчера все обсудили, — не глядя, сказал он Азазелю.

— И тебе здравствуй, — хмыкнул священник. — Прости, что так сбежал от тебя вчера, этот пьяница вывел меня из себя.

— Это не так сложно, — пожал плечами Эрик, прекрасно помня лихой нрав их корабельного священника. И ведь, самое главное, лицом он почти всегда оставался невозмутим, но мог просто сорваться с места и напасть, и тогда он походил на сущего дьявола, и то, как он читал погребальную молитву над жертвой, делало этот процесс еще более ироничным, если вовсе не назвать его абсурдным.

— Хоть вчера ты казался весьма непреклонным, я все же решил спросить повторно.

— Я не вернусь в команду Шоу.

— Шмидта. Он предпочитает, чтобы сейчас его звали так. Имя Шоу слишком известно.

— Но ведь под старым именем и флагом он намерен вернуться в воды, а не под вымышленной личиной.

— Да, но все же, не стоит упоминать это имя.

— Тут только ты, я и океан. Никто его не услышит.

— Осторожность не помешает.

— Я дал тебе свой ответ. Тебе нужно еще что-то?

— Ну, раз я все равно зашел, то адмирал утром спрашивал о заказе.

— Пусть сам придет. Все почти готово. Дюжина, как и заказывал, — Эрик кивнул на ящик, заполненный блестящими шлемами с искусной резьбой и разнообразными забралами.

— Выглядит прекрасно, — одобрил Азазель и подошел к готовому товару, взял один из шлемов и с интересом принялся рассматривать его. — С твоими умениями тебя могут и в столицу призвать работать.

Эрик только хмыкнул и выдохнул едкий дым.

— Да на кой мне сдалась столица в глубине материка?

— Ну, как я понял, океан тебя больше не прельщает.

— Я этого не говорил.

— Ты отказался вернуться.

— Отказался ходить под его началом.

— То есть, ты нашел другой корабль? — насторожился Азазель и положил шлем на место.

— Тебе какое дело?

— Если выбирать между тобой и Шмидтом, я бы последовал за тобой. Пусть даже пришлось бы привыкать к новому капитану и команде.

— С чего ты взял, что мне вообще нужен капитан? — Эрик чуть строго посмотрел на Азазеля, словно не понимая, как он вообще мог допустить подобные мысли.

— Даже так? Но это же прекрасная новость! Ты какого черта молчал! — Аз ударил Эрик в плечо, и Леншерр невольно поморщился от боли. — Сказал бы! Я бы мигом помог с командой.

— Пока нет нужды.

— Корабль, — понимающе вздохнул Азазель. Да, эта проблема и Шмидта держала на острове. Здесь не было ни единой верфи, способной собрать настоящий боевой корабль, а рыбацкие посудины погибли бы в первом же шторме, и уж даже с дюжиной не захватить настоящий фрегат.