— Да. Поэтому переживать обо мне не стоит, — кивнул Ксавьер, с легким сожалением наблюдая за тем, как ткань скрывает сильное тело мужчины.

— Я бы хотел узнать больше о твоем народе, — неуверенно попросил Эрик и, чтобы сделать свою фразу чуть более ненавязчивой, добавил. — Не хочешь чаю? Ты, должно быть, проголодался с дороги.

— Да, я бы не отказался, — Чарльз улыбнулся, а Эрик поднял палец вверх, прося подождать немного, и вновь вышел из спальни, ступая по полу босыми ногами. А затем к его поступи добавился какой-то новый звук, похожий на тот, что Чарльзу довелось услышать, когда его, почти без чувств, куда-то везли моряки. Юноша приподнялся на руках и настороженно вытянулся, пытаясь увидеть, что же нес с собой Эрик. И через мгновение он все же увидел. Леншерр, хищно улыбаясь, толкал в спальню кресло очень странной конструкции. Оно было довольно широким и выглядело удобным, но вместо ножек у него было два больших колеса, а позади — ручки, за которые держался Эрик, толкая вперед это странное устройство, словно телегу.

— Я подумал, что тебе не очень-то удобно перемещаться по земле, и, хоть я вовсе не против постоянно носить тебя на руках, думаю, так будет проще. Ты и сам сможешь это делать, если вдруг мне придется куда-то отойти. Теперь тебе не обязательно все время проводить в ванной.

— Что это? — Чарльз с любопытством и настороженностью присматривался к подарку. Он придвинулся ближе к краю кровати, а Эрик подвез кресло ближе.

— Кресло-каталка. У нас его используют люди… которые не могут ходить. Я подумал, это подойдет…

— У вас есть люди, которые не умеют ходить? — удивился Чарльз, и Эрик лишь пожал плечами, не желая говорить Чарльзу про калек и инвалидов. Хотя в их мире он вполне мог бы оказаться в их числе, пусть даже в воде он был самым быстрым и грациозным созданием на свете.

— Я помогу, — Эрик подскочил к Чарльзу и подхватил его, помогая перебраться в кресло, наладил подпорки для ног, чтобы на них можно было удобно разместить прекрасный хвост русала. В это время сам Чарльз устраивался на мягком сидении, привыкая к новому для себя способу передвижения. — Вот, — Эрик указал на колеса, — я постараюсь сделать так, чтобы тебе не пришлось двигаться самому. Но если понадобится, то нужно отталкивать колеса, чтобы сдвинуть ее с места. Я разверну тебя, — Эрик пристроился сзади и повернул кресло Чарльза, и только тогда русал начал разбираться с движением этого приспособления. Поначалу это казалось сложным и тяжелым, хотя вне воды каждое движение долгое время было для него именно таким. Но, после того как кресло сдвинулось с места, и Ксавьер самостоятельно смог проехать через всю спальню, в душе его разгорелся азарт, и он довольно замахал хвостом, едва не опрокинув свой подарок.

— Осторожно! — Эрик бросился к нему, едва только Чарльза начало заносить, и схватился за рукоятки, выравнивая потерянный баланс. — Не спеши, а то можешь пострадать.

— Это было бы просто падение, ничего страшного! — с энтузиазмом ответил Ксавьер и запрокинул голову, чтобы посмотреть на своего человека, и Эрик так и замер.

Обнаженная грудь Чарльза взволнованно вздымалась, а нежные соски затвердели от прохладного воздуха. Они манили, словно просили прикосновений…

— Я дам тебе рубашку, — тут же нашелся бывший пират и отшатнулся от русала. Он наугад вытащил из шкафа рубашку и, лишь когда протянул ее Чарльзу, заметил, какого цвета она была. Бледно-голубая, в тонкую клетку, он и забыл, что у него есть что-то такое. Но глядя на то, как Чарльз надевает ее и застегивает маленькие пуговицы, он подумал, что на его русале она смотрится куда лучше, чем когда-либо могла смотреться на Эрике. Из-за этого цвета глаза Чарльза стали казаться еще ярче, если это вообще было возможно.

Эрик покатил кресло на кухню, мысленно чертыхаясь, потому что пусть полуобнаженное тело русала и скрывала ткань, взгляд Леншерра все равно нашел, за что уцепиться. Теперь он не мог перестать пялиться на изящный изгиб шеи и капельки воды на светлой коже, стекающие с влажных волос. Они так и напрашивались на то, чтобы Эрик наклонился и собрал их языком. На кухне Чарльз сам подвез кресло к столу и наблюдал за тем, как Эрик готовит чай.

— Так может, расскажешь побольше о своем народе?

— Что ты хочешь знать? — деловито спросил Ксавьер и сцепил руки в замок, положив их на стол.

— Ты говорил, что живешь с семьей. Но при этом объяснял, что вы не рождаетесь, как люди. Так что это за семья такая?

— Стая, — Чарльз пожал плечами. — Те, кто очень давно живут вместе и помогают друг другу. Шерон была со мной с детства. Тогда мы прибились к одной очень большой стае. Им не нужно было кочевать каждый месяц с места на место. Там жило около сотни русалок. Этого было достаточно для нашей безопасности, более чем. Но, к сожалению… в той стае были проблемы, из-за которых нам пришлось… отправиться в плавание одним.

— Почему? — Эрик словно не замечал, как Чарльз старался обойти подробности этой истории. Он смотрел на свои сцепленные пальцы и вдыхал запах пока еще только заваривающегося чая, и думал, стоит ли говорить об этом дальше, или уже можно сменить тему. В воспоминаниях снова всплыла его любимая стая, которой правил Брайан Ксавьер.

Добрый и справедливый правитель с длинным дельфиньим хвостом. То была прекрасная лагуна, которая запомнилась Ксавьеру, как очень теплое, светлое и яркое место, полное разноцветных тропических русалок. В стаю их принял лично Брайан и взял под свою опеку измученную Шерон. А едва узнав о способностях Чарльза, вожак принял его, как родного сына, и передал ему свою фамилию. Это было то самое прекрасное детство, о котором можно было только мечтать. Мир и спокойствие, празднества в честь духа океана и новой жизни. Даже присутствие хищных русалов-охранников не мешало их счастливой жизни. Они поддерживали баланс океана, иногда направляли заблудших моряков, но старались, в основном, держаться подальше от людей. Их стая жила за счет перерожденных, и иных способов поддержания численности морской народ и не знал. И когда новых русалов долго не появлялось, на то была воля океана. Это означало, что не было достойных. Погибших русалок хоронили на дне. Стая редела, но Чарльз не чувствовал боли или печали. Это был круг жизни, который они исповедовали.

А затем… он помнил кровь в воде и шторм на поверхности. Все произошло так быстро. Шерон сделала все, чтобы уберечь его. Чарльз не помнил, сколько времени им пришлось прятаться среди камней, но то, что было после, походило на какой-то страшный сон.

Тело Брайана даже не похоронили, а новый лидер поредевшей стаи, бывший начальник стражи, русал-спрут Синистер, желал для русалок совсем другой жизни. Он не желал оставлять все на волю океана и попытался взять судьбу в свои руки. Тогда-то русалы их стаи и принялись топить корабли, следуя за тем бредом, что твердил им новый лидер. Кто-то делал это, просто устав от однообразия прежней жизни, но большинство — из-за страха. А сам Чарльз… Он невольно поежился, вспоминая цепи, сковывавшие его хвост, и стражу у своих покоев. Его дар был слишком редким, слишком важным. Даже Синестер, при всем своем безумии, не собирался выпускать из-под своего контроля русала, способного слышать сам океан, чувствовать его потоки и предугадывать каждое новое его движение. Он находил корабли, вычислял возможную угрозу. Делал что угодно, лишь бы самому не отправляться вместе со стаей к поверхности, чтобы топить корабли, которые он же и находил. И он не думал, что Эрик оценит его поведение, даже если поймет ситуацию.

Сам Чарльз так и оставался бы пленником в своей стае, сколько бы раз ни пытался сбежать, пока течение его жизни резко не поменяло свое направление. Марко. Он был среди утопленных пиратов и преобразился почти мгновенно. Он помнил всю свою жизнь. До единого дня и последнего вздоха. Не удивительно, что опасный сородич, хорошо помнивший, как его новые соплеменники недавно утопили его же команду, был отправлен в тюрьму. Туда же, где держали Чарльза и Шерон. Не удивительно и то, что на тот момент для них двоих он казался спасением. И побег под его предводительством был не такой уж плохой идеей. На тот момент…