Менгеле остановился, судорожно перебирая в голове варианты действий.

- Всю охрану – к медицинскому блоку! Не подпускать их к лабораториям! Бегом! – он выхватил из кобуры пистолет и побежал по лестнице следом за охранником.

Проклятье! Комната, где содержится полька, расположена на первом этаже. Любая шальная пуля – и конец всему!

Вылетев на улицу, Менгеле побежал через плац. Добежав до угла медицинского блока он резко остановился – рядом по стене срикошетила пуля и кирпичная крошка больно ударила его по лицу. Проклятье! Стреляя в сторону бегущих к нему людей, одетых в лагерную форму, он кинулся к дверям и на половине пути понял, что не успевает: из-за другого угла здания вылетели пятеро мятежников и перекрыли ему путь к входу. Ему ничего не оставалось, как только кинуться на землю, чтобы не получить пулю в голову или любую другую часть тела.

Сзади раздались автоматные очереди – это подоспела охрана, но те, что были впереди доктора, уже вломились в медицинский блок и крушили все на своем пути.

Зофка, до смерти перепуганная выстрелами и криками за окном, металась по комнате в поисках убежища. Но, кроме кровати, стола и тумбы в комнате не было ничего, а висящие на окне занавески не казались ей хоть как-то пригодными для маскировки.

В приступе паники она кинулась на пол и забилась под кровать, стараясь сжаться как можно сильнее, чтобы быть не увиденной от двери.

По коридору прогрохотали шаги и дверь, запертая на замок, распахнулась, повисая на одной петле. В комнату ворвались двое вооруженных людей и оглядели пространство с абсолютно звериными лицами.

- Там! – один из них ткнул пальцем в сторону кровати, и они просто перевернули ее, подойдя с двух сторон. Зофка тонко завизжала, чем еще сильнее раззадорила восставших.

- Немецкая подстилка! Ты смотри, как испугалась! Сколько на этой кровати обслужила, а? – один из мужчин схватил Зофку за волосы, приподнимая над полом, и замахнулся прикладом.

Договорить он не успел – его товарищ повернулся к нему с остекленевшим выражением на лице и выстрелил в упор. Затем он взялся за ствол, вставил его себе в рот и нажал на курок. От его головы разлетелись брызги крови и мозгового вещества, заставив испуганную до смерти женщину закричать еще сильнее.

- Так-то лучше, - сильная рука подхватила ее, ставя на ноги. – Не ори!

Встретившись глазами со своим нечаянным спасителем, Зофка резко замолчала, а ее и без того расширенные глаза почти вылезли из орбит от ужаса.

Ворвавшаяся в следующую секунду охрана увидела в комнате два окровавленных трупа и перевернутую кровать.

Следующие двое суток охрана расстреливала восставших и методично обыскивала лагерь в поисках пропавшей женщины. Она словно в воду канула, как будто ее и не было в этой комнате.

*Управление стратегических служб – главный разведывательный орган США во время Второй мировой войны. Впоследствии был преобразован в Управление военной разведки, ЦРУ и др. разведывательные управления.

** Аушвиц – принятое в англоязычных странах наименование Освенцима.

***После оккупации в 1939 г. Польша была разделена: часть вошла в состав Рейха, а часть была преобразована в Генерал-губернаторство Польское со столицей в Кракове.

****зондеркоманда - особое подразделение узников Освенцима, которое было предназначено для конвоирования заключённых в газовую камеру, а затем для обработки и уничтожения трупов.

========== 11. Вторая ==========

– Эй, проснись. Да очнись же! – смутно знакомый женский голос и достаточно грубый хват за плечо, перешедший в откровенную тряску, заставили Зофку сначала поморщиться, а затем окончательно проснуться. Она приоткрыла глаза и тут же, вздрогнув, закрыла их снова – через находившееся справа окно лился яркий дневной свет. Отвернувшись от яркого светлого прямоугольника, она попыталась поднять руку и прикрыть глаза рукой, но смогла только немного приподнять словно налитую свинцом конечность. Тогда она перевела сощуренные от света глаза на нарушительницу своего покоя и обомлела.

– Магда?! - еле разлепив запекшиеся губы, Зофка хрипло проговорила имя своей бывшей соседки по палате.

Та кивнула, облегченно улыбнувшись. Зофка рассматривала наклонившуюся над ней женщину, отмечая, как сильно она изменилась за то время, что прошло с момента ее первого пробуждения в лагерной палате. Магда чуть отъелась, анорексичная болезненная худоба уступила место просто худощавому телу. Синяки на лице исчезли, будто их и не было. Переведя взгляд ниже, Зофка увидела чистую кожу на руках женщины - словно и не было тех чудовищных следов от инъекций и синяков от привязных ремней, кои в избытке были у самой Зофки. С учётом того, как она себя сейчас чувствовала, синяков и других повреждений у нее было более, чем достаточно.

Но было и то, что напоминало польке прежнюю Магду. В чём-то – то ли в тенях под глазами, то ли в выражении лица – проскальзывало нечто, выдающее в ней прошлое узницы Освенцима. Кроме откровенной радости, на лице Магды был написан страх. Чего - Зофке, видимо, предстояло узнать на собственной шкуре. Не просто так же она тут оказалась.

Освенцим… Менгеле… тот черный эсесовец. Зофка, вздрогнула и попыталась оглядеться по сторонам. С трудом приподнявшись на бок, она, с помощью Магды, смогла сесть и увидеть то место, где находится. Комната – чистая, светлая, с минимумом мебели – была хорошо освещена, но Яцыне казалось, что вот-вот – и из ниоткуда выйдет, незамеченный ими ранее, этот странный, непохожий на эсесовца, мужчина.

Магда с жалостью смотрела на Зофку. Она прекрасно понимала, кого она ищет взглядом, полным ужаса и совершенного непонимания происходящего. Всё время, пока она была здесь, она училась тому, что ей было приказано в первый же день - не бояться своего нового хозяина, но получалось с трудом. Она воспринимала этого странного немца именно как хозяина - другая мысль ей казалась просто недопустимой. Одним только взглядом он вселял ужас. Но в то же время о ней заботились по его приказу, относились как к человеку, а не как к скотине, давали всё необходимое и даже больше.

Однако это была не забота, не ухаживание, это скорее походило на уход за домашним животным, которое держат в доме в декоративных или практических целях. Даже получив разрешение пользоваться библиотекой, в которой оказалось много книг на польском и русском языке, Магда ощущала постоянную скрытую угрозу, которую все окружающие старательно пытались свести на нет.

Она уже поняла, что на самом деле незнакомец являлся не совсем тем, кем представился доктору. В самом начале опытов над ними доктор в разговоре упомянул большого чина какой-то организации с резким, режущим слух названием. Видимо, именно им и был новый хозяин. Но он был не похож на тех немцев, которые были в лагере - ни на врачей, ни на охранников… Ни на кого. Даже на Менгеле он не был похож, хотя носил очень похожую форму. Что-то в нем было аристократичное, тонко-зловещее. Но то, что он имел огромную власть, читалось по нему с лёгкостью. Привычка повелевать, уверенность в беспрекословном подчинении, взгляд, пригвождающий к месту и заставляющий колени подгибаться от страха… и голос. Переливы его полутонов могли заставить карлика свернуть гору – в этом Магда была твердо уверена. И этим же голосом он управлял ею. Как марионеткой, с лёгкостью.

– Э… где здесь туалет? – нерешительный голос Зофки оторвал её от размышлений. Полька уже взяла себя в руки, окончательно проснулась, и её организм потребовал своего. Магда кивнула на неприметную дверь в противоположной окну стене. Зофка попыталась встать, но со стоном повалилась с кровати. Магда подхватила легкое тело товарки и помогла ей подняться. Доковыляв до туалета и оставив Зофку в сидячем положении, она осталась ждать у дверей.

– Что, проснулась? – голос лже-эсесовца заставил Магду подскочить на месте и впиться в него взглядом. Она судорожно кивнула.

- Она там, господин… Я помогла ей встать.

- Выведи ее.

Под пристальным взглядом немца Магда нырнула за дверь уборной и помогла Зофке подняться и оправить одежду.