Он направился к бюро, стоящему у дальней стены, выудил из верхнего ящичка письменные принадлежности и широким, уверенным почерком написал три слова в конце последней страницы контракта.

«Доктор Йозеф Менгеле».

Сделка завершена, осталось только выполнить работу. Если получится то, что озвучил бригаденфюрер, то его имя войдет в историю, как имя ученого, создавшего сверхчеловека.

Май 1943 года, Польша.

Поезд медленно полз сквозь удущающе жаркий воздух. Солдаты, стоящие в карауле у главных железнодорожных ворот лагеря, изнывали от духоты и назойливых мух, жалящих не хуже любой пчелы.

Решетчатые ворота открывались навстречу приближающемуся эшелону медленно, почти лениво, словно им, как и охраняющим их людям, было жарко. Состав, напоминающий огромную коричневую змею, вползал в лагерные ворота, из которых он выйдет позже, оставив свой груз.

В эшелоне был тридцать один вагон. И в каждом из них - люди. По восемьдесят-сто человек в каждом вагоне, в страшной тесноте, без еды и воды, они ехали сюда последние шестеро суток. От вагонов воняло - пылью, экскрементами… смертью. В каждом вагоне были умершие, не вынесшие таких условий перевозки люди. Часовые брезгливо морщились и ругались на проходящий мимо состав. Для них находящиеся в вагонах - всего лишь человеческий мусор, подлежащий уничтожению после того, как отработает свой ресурс на благо Германии. Чего их жалеть? Передохнут эти - привезут других. Каждый день привозят. И если бы всех их оставляли жить… Зачем? Арийской расе столько не нужно. Солдаты посмеивались и жестоко шутили, что газа в Германии на всех хватит, а горят они прекрасно без дополнительной помощи.

Поезд дополз до станции и встал у огромной платформы. К вагонам тут же подошли вооруженные люди и начали открывать двери вагонов. Вонь, окутывавшая поезд, стала сильнее, и солдаты начали практически выбрасывать обессиленных людей из вагонов на землю. Упавших заставляли подняться и вместе с ещё держащимися на ногах построили в шеренги возле вагонов, в которых они прибыли в это жуткое место.

Спустя полчаса рядом с лагерем растянулось несколько нестройных шеренг, которые то и дело разрывались из-за теряющих сознание людей. На этот раз охранники уже не поднимали упавших, а прошивали их короткими автоматными очередями, оставляя лежать там же, на раскаленной солнцем платформе.

К платформе неторопливо шла делегация, состоящая из трех затянутых в форму СС мужчин. Один из них, довольно-таки молодой, с приятными чертами лица, на котором выделялись аккуратно подстриженные по последней моде чёрные усы, внимательно вглядывался во вновь прибывших. И улыбался. Такое количество материала! Анненербе, сами того не подозревая, дали ему огромную власть. Он стал руководителем проекта, который поручил ему его ночной гость, и получил в подчинение всю медицинскую службу лагеря.

- Господин гауптштурмфюрер, эшелон номер восемьсот двенадцать разгружен, построен и готов к отбору! - молодцеватый автоматчик вытянулся по стойке смирно и отдал Менгеле честь.

- Что с ними делали? Почему от них так воняет? - доктор скривился и помахал перед лицом кистью, затянутой в перчатку.

- Не могу знать, господин гауптштурмфюрер***!

- Женщин до двадцати пяти лет в санитарный блок - я осмотрю их отдельно, детей до девяти лет - тоже. Еще мне нужно тридцать крепких мужчин до тридцати лет. Хотя, их сложно назвать крепкими, - он окинул презрительным взглядом стоящую перед ним толпу. - Остальных - на ваше усмотрение.

Он изогнул губы в ухмылке и кивнул стоящему от него по правую руку коменданту.

- Позвольте вас покинуть, Рудольф**. Я не могу долго переносить такую жару, - он коснулся кончиками пальцев околыша фуражки и направился обратно, к стоящим невдалеке зданиям из красного кирпича. Вновь прибывшие узники смотрели ему вслед тысячами глаз.

Если бы те, кто в будущем станет избранным Менгеле для своей миссии, знали, что с ними будет, они предпочли бы умереть от газа и быть сожженными в печах крематория Аушвица, не прекращавших дымить ни на секунду с того момента, как были запущены.

* согласно общевойсковой классификации, звание «бригаденфюрер СС» соответствует званию «генерал-майор».

** речь идет о коменданте Освенцима, Рудольфе Хессе.

*** капитан, командир роты

========== 3. Во имя науки ==========

Темный, прямой и взыскательный взгляд.

Взгляд, к обороне готовый.

Юные женщины так не глядят.

Юная бабушка, - кто Вы?

Сколько возможностей Вы унесли

И невозможностей - сколько? -

В ненасытимую прорву земли,

Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж.

Темные звезды погасли.

- Бабушка! Этот жестокий мятеж

В сердце моем - не от Вас ли?.. (с)*

Санитарный блок представлял из себя несколько зданий из белого кирпича, соединенных между собой переходами. В крайнее из них партиями заводили молодых женщин и детей, отобранных по приказу Менгеле. Каждому выдавали кусок мыла и отправляли дальше – в баню. Женщинам отдельно приказывали привести в порядок детей. Всю одежду, что была на них, собрали и сожгли, как потенциальный источник инфекции и паразитов.

Женщины усердно отмывались от грязи и вони, пропитавших их за время путешествия, вымывали и вычесывали вшей. Матери старались постоянно держать своих детей рядом, чтобы никто чужой не дай бог не прикоснулся – им казалось, что к ним будут более благосклонны.

Исчерпавших свой лимит времени на отмывание силой выкидывали в предбанник, где выдавали новую одежду с лагерной символикой, и гнали дальше по переходам – туда, где их ждали несколько светлых кабинетов и улыбчивый черноусый доктор в белом халате, накинутом поверх СС-овской формы.

По одной их заводили в кабинет, где им замеряли рост, вес, размеры черепа и проводили краткое гинекологическое обследование. Матерей с детьми осматривали более пристально и после осмотра отделяли от остальных.

В коридор выглянула гладко причесанная медсестра и выкрикнула очередное по списку имя:

- Магда Дженгилевская!

От толпы ждущих отделилась стройная темноволосая девушка и прошла к двери. Медсестра впустила ее внутрь и с громким стуком захлопнула дверь. Процедура осмотра, примененная к Магде, ничем не отличалась от той, что проходили остальные, и через двадцать минут она присоединилась к группе женщин, отправленных в барак, где им предстояло жить все последующее время. А осмотр продолжался своим чередом, и вскоре медицинский барак заполнился женщинами под завязку. Обустраивая свое место на деревянных нарах и перекидываясь тихими репликами с соседкой, Магда отметила про себя одно обстоятельство: ни одной женщины, у которых были дети, в бараке не было.

- Как продвигаются исследования, доктор? Я надеюсь, что первая фаза уже близка к завершению? – голос, раздавшийся за спиной, заставил Йозефа Менгеле резко развернуться, расплёскивая кофе, который он смаковал, сидя в гостиной своих апартаментов.

Отставив чашку, он поднялся из кресла, стараясь сохранить максимально невозмутимое выражение лица и не допустить проявления своего недовольства. Он не ждал этого эсесовца так скоро и надеялся, что тот хотя бы предупредит его о своем приезде. Но он появился совершенно неожиданно, безо всякого предупреждения, просто войдя в гостиную его лагерного жилища. Не критично, конечно, но неприятно – за то время, что он является главным в медицинской службе лагеря, он привык постоянно «держать руку на пульсе».

- Добрый день, господин бригаденфюрер. Признаться, я не ждал вас так скоро, - Менгеле чуть наклонил голову в знак приветствия и сделал шаг навстречу гостю, оставляя кресло за спиной.

- Я не привык отчитываться о своих перемещениях и визитах, доктор. Я хочу получить ваш отчет о ходе исследований, и как можно скорее, - губы прибывшего сжались в тонкую ниточку, придавая лицу жестокое и надменное выражение. Поразмыслив, Менгеле счел лучшим вариантом сменить тактику и не пытаться любезничать с начальством.