— Я скучал по тебе.

Фраза показалась ей странной, будто его отсутствие было слишком длительным.

— Что тебя задержало? — ей показалось, что на лице Люка появилось выражение враждебности, и Лея поспешно пояснила: — Я ждала тебя раньше, часов пять назад.

Люк вздохнул, и даже на экране с низким разрешением она увидела усталость. Он и не пытался скрыть явное переутомление.

— Я не могу рассказать тебе сейчас. Обещаю, что сделаю это, как только буду готов… Со мной всё в порядке, — он грустно усмехнулся. — Я так много должен тебе рассказать, но понятия не имею, как это сделать.

— Ты можешь доверить мне всё что угодно.

— Нет, пока я не смирюсь с этим сам, — он покачал головой, и его губы сжались в тонкую линию. — Я расскажу тебе, как только смогу. А пока… просто дай мне время.

***

Хан Соло не относился к тому типу людей, которые легко показывают чувства на публике, но когда взволнованная принцесса прибежала в ангар, где он в очередной раз возился с любимым «Тысячелетним Соколом», Хан, разумеется, спросил у неё, что случилось.

— С Люком что-то произошло. Я только что разговаривала с ним. Он скрывает нечто… важное.

— Можешь предположить, что именно? — осторожно спросил Хан.

Лея встала перед трапом «Тысячелетнего Сокола, сжала ладони в кулаки и зло прошипела:

— В том-то и дело! Он не говорит мне, что случилось. Пообещал рассказать тогда, когда сам сможет принять это.

Хан обнял её за плечи и нежно поцеловал в лоб.

— Думаю, что на Малыша свалилось слишком много информации. Я имею в виду… Не уверен, что правильно понимаю все эти джедайские штучки… Хатт подери, может быть это просто нечто джедайское? Кто их поймёт?

— Это не Сила, Хан. Это что-то — или кто-то, — что заставило его измениться.

— Возможно, Вейдер?

Вейдер. От произнесённого имени Лею бросило в жар.

— Почему Люк скрывает то, что он знает о Вейдере?

— Потому что он ещё не готов знать это сам. Он сможет рассказать другим лишь тогда, когда признается самому себе.

Слова Хана имели смысл, и Лея это понимала. И Хан знал, что она это понимала.

— Как думаешь, с ним всё будет в порядке?

— Хоть этот парень и молод, но у него есть голова на плечах и, кроме того, он обладает мужеством. У него есть всё, что нужно для победы в этой войне. Больше, чем у любого из нас. И это вовсе не потому, что он джедай. У него есть сердце. Он преодолеет всё, — Хан обнял хрупкие плечи Леи. — Но мы нужны ему, и мы должны в него верить.

Лея подняла на него шоколадно-карие глаза, и Хан улыбнулся:

— И я не собираюсь бросать его. А ты?

Лея твердо покачала головой и тепло улыбнулась.

Комлинки почти синхронно оповестили их, что на шесть часов назначено совещание с Верховным Командованием Альянса.

***

Совершенно измученный, Люк медленно спустился по трапу своего истребителя. Он снял шлем, пригладил растрёпанные волосы и стянул лётный комбинезон. Под комбинезоном оказалась одежда, которую он купил на Корусанте — большего доказательства реальности перемещения во времени Люку и не требовалось.

Он уже не испытывал невыносимой боли во всём теле и не чувствовал себя человеком, побывавшем на электрическом стуле. Он надеялся, что оставшиеся последствия пройдут в ближайшее время. Жжение на коже утихло, а опухоль от ушиба на лице почти исчезла, осталась лишь небольшая красная отметина.

Люк не глядя зашвырнул лётный комбинезон в кабину и оглядел ангар, в котором оставались лишь механики экипажей. Даже Хан и Чуи покинули свой верный «Сокол», присоединившись к собранию. Взглянув на хронометр, Люк тихо выругался и бросился по направлению к отсеку командования. Еще не достигнув дверей, он услышал голоса.

— Генерал Соло, ваша команда собрана?

Похоже, теперь Хан стал официальным членом Альянса.

— О, да, моя команда готова. Правда, у меня нет экипажа для корабля.

Вуки возмущенно взвыл.

— Эй, я не хотел тебя обидеть, приятель. Просто я не могу говорить за тебя.

— Генерал, вы можете рассчитывать на меня, — произнесла Лея.

Люк поспешно вошёл в зал.

— Я тоже с тобой!

Ему было безразлично, какая именно миссия возложена на команду «Тысячелетнего сокола» — он просто желал быть со своими друзьями. Впрочем, после общения с ботанами во время битвы за Котлис Люк имел примерное представление о предстоящем задании.

Лея встала и обняла его. С неприкрытой тревогой заглядывая в глаза, она спросила:

— Люк, что случилось?

Он не сделал попытки отстраниться, но нахмурился.

— Я прошу тебя: дай мне немного времени.

Она медленно кивнула и отступила.

К нему подходили друзья, чтобы тепло поприветствовать, а Люку казалось, что он видит их лица впервые. Он всё ещё оставался там, в двух десятилетиях от сегодняшнего дня. Он с усилием изобразил на лице подобие улыбки.

— Привет, Хан. Привет, Чуи.

Во взгляде Хана он увидел сострадание и… готовность принять. Чуи приветливо рыкнул, и Люк улыбнулся им обоим, на этот раз совершенно искренне. Несмотря на жгучую боль, поселившуюся в сердце, его друзья оставались его семьей и дарили ему надежду. Он присоединился к общему собранию, внимательно прислушиваясь к деталям разрабатываемого плана. Подробности своей миссии он решил узнать чуть позже.

***

Лея наблюдала за Люком, отмечая для себя внезапно появившуюся в его движениях энергичность. Он выглядел вымотанным, но не позволял усталости взять над собой верх. В его глазах плескался океан боли, но тлела и новая искра — искра света… и какая-то горькая мудрость.

Что бы ни случилось с ним после их расставания на Татуине, он по-прежнему с надеждой смотрел в будущее.

========== Безмолвие ужаса… ==========

Люк чувствовал себя в круговороте огромного количества противоречивых мыслей и эмоций, который затягивал его всё глубже и глубже.

«Звезда Смерти». Палпатин. Вейдер.

Он испытывал невыносимую боль от мысли, что где-то рядом находится Император — тот, по чьей вине Энакин погрузился во Тьму, и тот, кто жестоко надругался над самим Люком. Люк не мог избавиться от образов, ощущений и страшных воспоминаний, даже заставляя себя думать о чем-то другом.

Он целенаправленно вызывал в себе воспоминания об Энакине и о том, какой яркой и глубокой была их связь в Силе.

Сейчас Люк признал, что он чувствовал эту связь во время их поединка в Облачном Городе. Мысль о том, чтобы воссоединиться с Вейдером не только как отец и сын, но как равные союзники, партнеры, вызывала в нем дрожь.

Люк ушёл в свою каюту на борту командного корабля повстанцев и теперь лежал, комкая в руках подушку, отчаянно желая чувствовать ладонями не набитый синтетическим пухом предмет, а что-то живое и тёплое. Нельзя сказать, что он сдался депрессивным мыслям, однако и счастья он не чувствовал. Люк понятия не имел, как описать то, что поселилось в его сердце. И он не мог определиться, было ли это ощущение неприятным.

Мечты об Энакине не волновали его физически — тело было слишком измученным и уставшим, чтобы испытывать возбуждение. Его наполняло странное сочетание страха и тоски. Люку необходимо было выговориться, он нуждался в общении. В ком-то, кто сможет его понять.

Словно в ответ на его отчаянное желание раздался тихий сигнал зуммера дверной панели, и Люк, не вставая с койки, отключил запирающее устройство, воспользовавшись Силой.

В каюту вошла Лея.

— Люк, пожалуйста, откройся мне, — она села на край его койки, и Люк сел, опершись на подушку спиной. Лея протянула ему стим-чай, и он, благодарно улыбнувшись, принял из её рук дымящуюся чашку.

— Спасибо за заботу и беспокойство обо мне, — он попытался уклониться от разговора и отвлечь Лею от незаданных вопросов. — Это помогает мне больше, чем ты можешь представить.

— Увы, я не могу помочь, потому и беспокоюсь. Ты такой далёкий. Что с тобой произошло, Люк?

Он внутренне содрогнулся, но взял себя в руки.

— Лея, я уже говорил, что не готов рассказать это кому бы то ни было.