– Что за…?

Он попытался отвернуться, и тут же на него обрушилось всё многообразие звуков, красок и запахов окружающего мира. Они впивались в его чувства как иглы и разрывали на части.

– Я еще не умер?..

Джон вновь застонал и напрягся, после некоторых усилий фокусируя взгляд на довольной собачьей морде. Пёс глядел прямо на него, вывалив из пасти широкий розовый язык, и громко часто дышал. Именно это вот самодовольное выражение вытянутой, поросшей золотистой шерстью морды разом вернуло вспоминания о вчерашнем вечере, погрязшем в сигаретном дыме и алкоголе. Ретривер радостно заворчал в ответ на вялые признаки жизни и, упершись лапой в живот несчастного, вознамерился дотянуться холодным носом до его шеи. Джон дернулся, и потревоженный организм тут же отомстил за такое отношение: прижав ладонь ко рту, вампир оттолкнул пса в сторону и бросился в уборную, хлопнув дверью.

Мутило страшно. Аж до слёз на глазах. Вцепившись в края раковины, Митчелл проклинал всех и вся, а когда, наконец-то, отпустило, набрал в ладони холодной воды и плеснул ею в лицо, утирая перепачканные губы. Мысли путались, голова болела и грозилась расколоться на части. Вампир поднял взгляд и вздрогнул, когда висевшее над раковиной зеркало отразило не его, а лишь дверь за спиной. Это же надо было так напиться, что даже о таком позабыть… Зато Джон помнил бледное лицо любимого, тихий писк медицинских приборов и хрупкое запястье Эндерса в своей руке, расчерченное паутинкой вен. В которые он беспощадно вонзил зубы.

Воспоминание о крови вновь вызвало приступ тошноты. Как он мог так поступить? Митчелл всхлипнул и сполз под раковину, прижимаясь спиной к кафелю. С удовольствием бы треснулся затылком о стену, но голова и так слишком сильно болела. Какое же он все-таки чудовище…

Додумать эту мысль вампир не успел: по квартире разнёсся заливистый звонкий лай, каждым своим переливом будто гвоздь вбивающий в многострадальную голову ирландца. Застонав в голос, Джон поднялся и по стенке выполз из ванны. Удивительно, но стоило ему показаться в поле зрения, как пес замолк и радостно завилял хвостом.

– Что ты от меня хочешь, садист? – хрипло спросил вампир, на что ретривер склонил голову на бок, а затем мотнул ею в сторону двери.

– Понятно… – бесцветным голосом откликнулся Джон, дошел до двери и распахнул ее. – Проваливай. Спасибо за компанию.

К сожалению, Митчелл не учёл, что у ретривера были свои планы на его счет. Глухо заворчав, пёс бесцеремонно ткнул расслабленно прислонившегося к косяку вампира лобастой головой под колени. Не ожидавший такого подвоха, парень потерял равновесие и почти вывалился на площадку.

– Да что ж ты за пёс такой… – собака настороженно приподняла уши, прислушавшись к голосу, – … несносный?!

Ретривер тихо рыкнул, загородив Митчеллу дорогу обратно. Расставив лапы и выпятив грудь, он напоминал чем-то Эндерса, когда тот упрямился и стоял на своём.

– Я не выйду на улицу. Там всё залито солнцем. И мне плохо.

Джон вдруг невольно усмехнулся, устало потерев лицо ладонью: он разговаривает с собакой так, как если бы киви стоял прямо перед ним. Дожили.

– Не пойду, – тихо повторил вампир, – Мне ещё к Эндерсу в больницу ехать…

Митчелл медленно прошёл в квартиру и, сам того не ожидая, обернулся к собаке, которая обеспокоенно взглянула на него, после чего – на дверь.

– Я закрывать не буду, – пообещал Джон, и пёс, странно фыркнув, понуро поплелся прочь. – Извини, что не составлю тебе компанию, – пробормотал ему вослед брюнет, горько усмехнувшись.

Сколько раз он извинялся перед Эндерсом, отказываясь идти на вечеринки клиентов?

Вампир остался один, вдруг невероятно остро осознав, каково это, когда никого нет рядом. Он прошелся по комнатам, поднял брошенную у дивана бутылку, подумав, зашел в ванную, умылся и почистил зубы. Механические движения, повторяемые изо дня в день. Наконец, Митчелл, не в силах больше тонуть в неизвестности, решился набрать заветный номер, с замиранием сердца вслушиваясь в короткие отрывистые гудки.

– Центральная клиническая больница Бэрри. Регистратура.

– Добрый день, – он прокашлялся, прочищая горло. – Мой друг вчера попал к вам…

– Имя?

– Эндерс Джонсон.

– Минуточку… – пауза показалась длинною в вечность. – Да, нашла. Ночью был криз, но сейчас состояние стабильное. Пока без сознания. Его перевели из реанимации в интенсивную терапию.

Митчелл прижался спиной к стене и прикрыл глаза дрогнувшей рукой, не зная, рано ли ещё радоваться.

– Его можно навестить?

– Да. Приемные часы с 17:00 до 20:00.

– Спасибо…

Он сбросил звонок и крепко сжал телефон в вспотевшей от волнения ладони. Плюхнувшись на диван, мимолетно оглядел комнату: на стуле висел халат любимого, в который он кутался вечерами, на столе валялась открытая пачка бумажных платков, шарф оказался закинутым в угол – Эндерс так и не захотел его надевать. Дом словно напоминал о любимом, что Митчеллу совершенно не нравилось: в каждой мелочи был виден законный хозяин. Медсестра, конечно, сказала, что состояние блондина стабильно! Но стабильность не показатель! Вампир устало протер глаза, переносясь мыслями в больницу.

Он так и не вернул Риз бейджик.

Недомогание будто рукой сняло - у Митчелла появилась цель. Заглянув в кладовку, брюнет выудил из чемодана с барахлом старую униформу, достал из плаща удостоверение работника больницы и выскользнул из дома. Закрыв дверь на ключ, обернулся и застыл: перед крыльцом сидел его новый лохматый знакомый и сердито рычал, глядя на него в упор.

– Я забыл про тебя, – виновато усмехнулся Митчелл.

Ретривер недовольно оскалился.

– Я ухожу, – пояснил брюнет. – Могу оставить дома, или пойдем со мной.

Пес встряхнулся и подошел к нему, ткнув холодным носом в ладонь. Митчелл кивнул и решительно зашагал по улице, несмотря на то, что до больницы было не близко, а солнце светило яркое-яркое. Ретривер трусил рядом с довольной мордой, помахивая хвостом. Они не успели пройти и двух кварталов, как небо затянуло легкими облаками. Ну, хоть в чём-то повезло.

– Я ведь так и не знаю, откуда ты взялся, – вдруг проговорил Митчелл. – Это прозвучит безумно, но ты мне напоминаешь Эндерса. Знаешь, кто такой Эндерс?

Пес покосился на него.

– Эндерс – это тот, к кому мы сейчас идем. Он в больнице из-за меня…

Ретривер зарычал и вновь сунулся носом к руке вампира, лизнув ладонь шершавым языком.

– Тебе не нравится, когда я так говорю? – глухое недовольное ворчание послужило ответом. – Но ведь это правда. Я теряю контроль над собой. Ты же зверь, ты должен понимать, насколько это тяжело. Думаешь, мне хочется убивать? Была бы моя воля…

Митчелл осёкся, заметив, как от него шарахнулась шедшая навстречу девушка.

– Я на все готов ради Эндерса, – повторил он уже чуть тише, чтобы не пугать прохожих: продолжать говорить с этим странным псом казалось почему-то очень важным. – Ты и представить не можешь, откуда он меня вытащил. Как поддержал, когда никого уже не было рядом. Дал работу, подарил желание жить, – Митчелл осекся, тепло улыбнулся воспоминаниям и, усмехнувшись, продолжил. – Он даже поехал к моим друзьям помочь решить их проблемы. Даже в логово вампиров полез! Он разрешал пить его кровь…

Шумно втянув носом воздух, парень прочистил горло и оставшуюся часть пути провёл в молчании. Остановившись у черного входа больницы, Митчелл снял куртку, уложив её в пакет, и прицепил к карману свой старый бейджик.

– Подожди здесь, – обратился он к ретриверу и вдруг понял, что того нет рядом.

Странно, неужели он настолько погрузился в воспоминания? Похоже на то…

– Что ж, можешь не ждать, – рассеянно добавил и скользнул внутрь.

В какой-то момент Митчелл обрадовался, что в этом блоке у него, вроде как, никого из знакомых среди персонала нет: без каких-либо помех захватив стоящую в углу швабру, он свободно проник к палатам, заглядывая в каждую по очереди, пока в одной из них не обнаружил Джонсона. Любимый по-прежнему лежал неподвижно, но радовало то, что он не был опутан трубками. Рядом с кроватью стояла одна только капельница, от которой к руке блондина тянулся проводок, да ровно мерцал неизменный монитор. Митчелл, оглядевшись по сторонам, толкнул плечом дверь и быстро юркнул внутрь, отпихнув в угол ведро вместе со шваброй.