В записке, которую Марку вручил Кассий, было указано точное время открытия. Но Аквила добрался до места с опозданием в час: примерно столько он блуждал по темным улицам, пытаясь разобраться в нумерации домов. И облегченно вздохнул, увидев на углу старого здания краской написанный номер. Дверь пришлось искать на ощупь, к этому времени уже стемнело, поэтому мутноватый электрический свет показался ослепительным.

Марк замер на пороге, смаргивая. Присутствующие скользнули по нему равнодушными взглядами. Никто ничего не спросил, и он присел на крайний стул. Все получилось проще, чем Марк думал. Он готовился к фейс-контролю, припас несколько отговорок и убедительных фраз. Но никто им даже не заинтересовался. Он опустил голову, копируя позу присутствующих женщин, и исподтишка оглядывая помещение.

Приемная ничем не отличалась от той, что есть в какой-нибудь захудалой больнице: небольшое помещение, выкрашенное в невзрачный серый цвет, линолеум на полу, а из мебели — несколько пластиковых стульев. И посетители — самые обычные люди. Прямо напротив Марка сидела женщина лет сорока в стареньком пальто и с усталым лицом. Учительница начальных классов или библиотекарь, такую тут встретить не ожидаешь. На Марка она посмотрела без интереса.

За полтора часа, что Марк здесь просидел, он изучил обстановку и трех женщин, сидящих здесь, до мелочей. Дважды открывалась входная дверь, одна женщина осталась, вторая не увидела свободных мест и вышла.

Внутренняя дверь, за матовым стеклом которой угадывались очертания коридора, открылась лишь когда большая стрелка на настенных часах описала два полных оборота. Посетители сразу оживились, привстали. Женщина напротив Марка поправила волосы. Но вышедший молодой человек бросил ей:

— Иди домой. Я же сказал — через пять дней. Придешь еще раз раньше срока — можешь больше тут не появляться.

Слова были резкими, а вот голос звучал беззлобно, буднично. Женщина ничуть не обиделась. Помедлив еще секунду, встала и вышла.

Мужчина остановился посреди приемной, оглядывая оставшихся.

Был он совсем не таким, как представлялось Марку. Тот ожидал увидеть мужчину крупного, а этот едва доставал ему до плеча. Вместо черной кожи или латекса — простые темные джинсы и серая футболка с длинным рукавом. Причесанные и уложенные волосы, тонкое интеллигентное лицо, нос горбинкой.

А вот глаза пугали. Марк невольно замер, поймав его взгляд. Такой он встречал дважды: у кубинского наркоторговца и у вора-галериста, у которого брал интервью в прошлом году. Мужчина осмотрел его с ног до головы, потратив на это не больше секунды, но явно составил полное представление о Марке как о потенциальном клиенте и человеке. Слабонервным Марк себя не считал, но был рад, когда мужчина отвернулся.

— Ты — на выход, — сказал он еще одной посетительнице. — Ты — заходи.

Она прошмыгнула в дверь за его спиной.

— Ты, — обратился мужчина к Марку. — Уходи.

Тот поймал себя на том, что дернулся встать. В голосе мужчины было столько уверенности в своем праве приказывать, что не подчиниться было невозможно. «Неплохо, — оценил Марк. — Вот и первый профессиональный секрет».

Он, наоборот, придвинулся вплотную к спинке стула.

— Я могу подождать.

— Ты не понял? Я не работаю с мужчинами. Встань и выйди.

— Может быть, вы сделаете исключение?

Мужчина свел брови, и взгляд стал тяжелым. Марк выдержал не больше пары секунд прямого контакта взглядов. От холодного равнодушия по телу пробежал мороз.

— Ты не знаешь, куда пришел? Здесь подчиняются сразу.

Марк лихорадочно обдумал варианты. И выбрал тот, что показался наиболее правильным: ничего не отвечая, смотрел в пол, опустив голову. При желании позу можно было растолковать как покорную.

Мужчина стоял, не двигаясь. Марк видел носки его ботинок, они не шевельнулись. Минута прошла в полном молчании. Не выдержав, он поднял глаза и снова напоролся на пристальный взгляд. И понял, что этого от него и ждали.

— Ладно, — сказал мужчина ему, словно удовлетворенный этой демонстрацией покорности. — Но не сегодня. Будешь приходить и ждать здесь с двух ночи до шести утра каждый день. Я тебя вызову — однажды. Ты не будешь знать, когда это случится.

Мужчина излагал это быстро и сухо, будто условия стандартного контракта озвучивал. И не спрашивал мнения Марка. Тот дождался паузы и сказал:

— С двух до шести? Но…

— Меня не интересуют твои оправдания. Пропустишь хоть день — и можешь больше не приходить. А сейчас иди. Завтра в два.

Марк понял, что на сегодня и правда все.

Когда он поднялся, оказалось, что мужчина действительно ему только по плечо. Но разница в росте того не смущала, смотрел он все так же уверенно и спокойно.

Марк кивнул, не уверенный, стоит ли прощаться. Голос остановил его на пороге:

— Деньги.

После приказов напоминание прозвучало прозаически. Но нетерпеливое прищелкивание пальцами показало: мужчина не шутит. Марк достал из кармана заготовленные и свернутые в тугой свиток купюры, протянул. Их пересчитали тут же, при нем, после чего мужчина развернулся и молча скрылся за дверью. Марка для него больше не существовало. По крайней мере, на эту ночь.

Стоило ему скрыться, и дышать стало легче. Марк встряхнулся, словно скидывая с себя облепившую паутину. До сих пор он верил, что Тема, все эти верхние-нижние — полная ерунда. И вот за несколько минут попал под власть другого человека.

— НЛП — и ничего больше, — сказал он себе, чтобы слова развеяли наваждение. Но в этой комнате они прозвучали фальшиво и даже беспомощно. А для посетительниц — еще и кощунственно. На Марка посмотрели с осуждением, и он поспешил выйти на улицу.

***

— И ты правда ходил в это гнездо разврата? — спросил Кассий.

— Я бы не назвал это гнездом разврата. Как в приемной у дантиста: все серое и немного страшно.

Сейчас, посреди дня, в шумной редколлегии, вчерашняя комната с четкой аурой ожидания и мужчина со стальным взглядом казались чем-то нереальным.

— Хотя главный у них правда жуткий, — признал Марк. — Глаза как у мурены. Я-то думал, в армии ко всякому привык. Но тут струхнул. Кассий хохотнул.

— А они правда такие извращенцы? — встрял другой коллега.

— Да нет. Люди как люди. Одна, кажется, школьная учительница. Такого типажа женщина.

— Брр, вот мерзость-то. Как представлю, что у моей дочки в школе такие же учителя…

— А вообще я не спрашивал. Они там не особо разговорчивые.

— А еще пойдешь?

— Куда я денусь? — ответил Марк вопросом на вопрос. — Задание есть, и деньги я им уже отдал.

— И много берут за извращения?

— Абонентская плата — две тысячи долларов…

— Хрена себе!

— …и за эти деньги нужно сидеть в приемной и ждать, вызовут или нет.

Марк затосковал, вспомнив, что сегодня предстоит четырехчасовое бдение на жестком пластиковом стуле. В окружении молчаливых женщин. Надо будет взять с собой книжку. И еще диктофон — попробовать задать пару вопросов. Там вроде говорить не принято, ну да ладно. Спишет на волнение новичка. А может, и этот мужчина что-то скажет. Как его там, даже имя не узнал…

Кассий что-то сказал, Марк, очнувшись, попросил повторить.

— Я говорю, не продешеви с гонораром. Тебе на лечение задницы потребуется.

Они с коллегой хохотнули. В ответ на непонимающий взгляд Кассий пояснил:

— Ты же там легенду соблюдать будешь? Придется зад подставить ради этого?

— Не думаю, что до этого дойдет.

Но после слов Кассия Марк встревожился. До сих пор он думал спустить ситуацию на тормозах, ограничиться вопросами и разговорами. Но что если правда дойдет до дела?

«Всегда можно уйти, — упокоил он себя. — Стоп-слово для того и придумали».

— А если он не только порки захочет?..

— Так, хватит, Кассий. Еще слово — и в субботу на боксе я тебя отделаю.

Тот поднял руки в знак капитуляции и отъехал к своему столу прямо на кресле.

Марк поднялся, взял куртку.

— Ты куда?