— Это был дежурный из моего старого участка. Он сказал... — Он замолкает, безучастно качая головой.

— Что он сказал?

Глаза Люка как темные омуты горят в полумраке.

— Он сказал, они только что увели твоего дядю на допрос.

Брейквотер

— Мне нужны ключи, мобильный телефон, ювелирные украшения, мелочь, в общем, все, что у вас может быть в карманах. Поместите все предметы на поднос и ждите, когда вас позовут. — Я не знакома с этой молодой женщиной-офицером из полицейского участка Брейквотера, она тоже меня не знает, но мы приходим к мгновенному взаимному соглашению: ни одна из нас не нравится другой. Хотя к Люку у нее нормальное отношение. — Ты тоже можешь пройти, если хочешь, дорогой. Хлоя ждет тебя.

— Все в порядке. Я подожду здесь, — говорит он ей, скользя своей рукой по моей. Мы уже час сидим в участке, когда Хлоя Мэтерс, бывший напарник Люка, находит нас. Я узнаю ее, стоит ей появиться в дверях. Она была с Люком в тот день, когда они приходили рассказать нам об отце. Она заварила маме чашку чая, будто это могло все исправить.

— Айрис, — говорит она, кивая в мою сторону. — Рада снова тебя видеть. Как дела, Люк? — Она не обращает внимания на его протянутую руку и притягивает к себе, чтобы обнять. — Не самые лучшие обстоятельства для новой встречи, но я все равно рада. — Люк неловко обнимает ее за плечи.

— Да, приятно снова увидеть тебя, Хлоя.

Она кивает головой в сторону двери, ведущей вглубь участка.

— Пойдем. Его уже допросили, я не должна этого позволять, но черт. У вас есть пять минут, чтобы увидеться.

Мое сердце выскакивает из груди. Я до сих пор понятия не имею, почему они задержали дядю, что они могли выяснить такого, что доказывало бы его причастность. Они ошибаются. Мы следуем за Хлоей по участку и проходим к изолятору. Место напоминает мне больницу: белые стены, непроницаемые лица и мерцание ламп дневного света. Хлоя останавливается перед дверью, открывает ее и жестами приглашает нас внутрь. За дверью посреди помещения одиноко стоит стол, три стула, и сидит мой дядя Брэндон. Он выглядит испуганным, когда поднимает голову вверх и встречается со мной взглядом.

— Что ты здесь делаешь, ребенок? Не нужно было приходить. — Он выглядит так, как будто побывал в аду. Он всегда кажется немного потрепанным, но небритость и мешки под глазами ухудшают дело.

— Дерьмово выглядишь, дядя Б. — Я занимаю место за столом напротив него и поворачиваюсь к Люку, который стоит в дверном проеме.

— Я дам вам минуту, ребята, если хотите?

Я качаю головой.

— Все нормально. Останься. Пожалуйста. — Ни за что я не хотела бы остаться здесь одна. Кроме того, Люку лучше знать, есть ли у них какие-то основания для задержания Брэндона. Люк кивает и усаживается на стул рядом со мной.

— Я вернусь в пять, — говорит офицер Мэтерс. Она дарит нам легкую улыбку и закрывает дверь, оставляя нас одних.

— Какого черта здесь происходит, Брэндон? Нам ничего не говорят.

Брэндон закрывает глаза, его подбородок дрожит. Он выглядит подавленным.

— Они думают, я был там в тот день, когда умер твои отец и остальные. И что я имею к этому отношение.

Коленки дрожат так, что стучат о крышку стола. От его слов в горле собирается комок.

— Какого черта им пришло это в голову?

— Из-за моей старой камеры. У них есть видео с нее, полученное неделю назад. Похоже, снятое на определенный вид пленки. Тот, что я раньше использовал.

— Но это смешно! Кто угодно мог использовать такой вид пленки! Так?

Какое-то время Брэндон молчит, покусывая губы.

— Да, но в моей камере есть особенность. Проблемы со вспышкой. Это отражается на видео специфическим образом. Судя по всему, запись, которая была передана в управление, скорее всего, снята моей камерой.

Я обдумываю это в течение секунды.

— Таким образом, это точно твоя камера. Они могут доказать, что видео снял ты? — Сердце бьется как сумасшедшее. Небольшая частица меня в ужасе, вызывая хаос в мозгу, кричит: «Он это сделал? Он это сделал?» Конечно, он не делал этого, я знаю, но все-таки. Из-за неприятных подозрений мое тело дрожит. Люк под столом кладет руку мне на колено и посылает ободряющий взгляд.

— Я постоянно говорю им, что я одолжил эту камеру твоему отцу, Айрис, но они, кажется, не слушают. Он взял ее за несколько месяцев до смерти. Я не забирал ее обратно. Они нашли ее в уликах, и говорят, что кто-то держал камеру, когда твой папа был в той комнате с другими мужчинами... она не была установлена на штатив, а следовала за ним по комнате. — Боль искажает лицо Брэндона. Как будто у него свело все внутри. — Ты же знаешь, я бы никогда не причинил никому вреда, правда, Айрис? Ты же знаешь, я бы никогда ничего не сделал твоему отцу?

Я сразу же киваю головой. Но не могу выговорить эти слова. Не то чтобы я ему не верю. У меня перехватывает дыхание. Все так запутано. Все. Вся моя жизнь, жизнь Брэндона, Люка ...

— Брэндон, я пойду узнаю, можно ли принести тебе кофе, — бормочет Люк. Он сжимает мою руку в последний раз и запечатлевает мягкий поцелуй на моей макушке. — Я скоро вернусь.

Брэндон проводит рукой по щетине, его глаза ищут мое лицо.

— Я знал, что ты у меня умная девочка, — вот и все, что он говорит. Его пристальный взгляд опускается на руки, и я замечаю, на запястьях наручники.

— О боже, они сковали тебя?

— Я под арестом, ребенок. Обычное дело в таких случаях, это не пятизвездочный курорт.

— Это все полная херня. И мы это исправим, договорились? Ты знаешь, что на пленке?

Брэндон вздыхает, тяжело и безнадежно.

— Они не распространяются об этом, думаю, пытаются заставить меня ошибиться, ждут, что я сам расскажу им, что на видео. Уверен, они хотят подловить меня на этом.

— Возможно, Люку они скажут, что… — Фраза остается незаконченной. Распахивается дверь и появляется высокая женщина в брючном костюме, которая останавливается, уставившись на нас. Ее рыжие волосы стянуты в тугой пучок, так плотно, отчего что мне интересно, не нарушило ли это циркуляцию крови в ее голове.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — Женщина упирается одной рукой в дверной косяк, другой в бедра. Она смотрит прямо на меня, разъяренная.

— Я-я, мне сказали, что можно?

— Нет, нельзя. Кто ты такая?

— Айрис Бреслин. Она моя племянница, — отвечает Брэндон. Я получаю еще один стальной взгляд от женщины, появляется стойкое ощущение, что она более убедительна, чем я, и вытянет из него все, что можно.

— Я агент ФБР Косгроув, и это Федеральное расследование. Вам нельзя здесь находиться. — Она жестом приказывает мне встать и взмахом руки отсылает прочь. Вон.

Я встаю, стреляя в Брэндона быстрым взглядом.

— Я позвоню адвокату, ладно? Завтра ты выйдешь отсюда.

Мне приходится уйти, находясь под бдительным оком агента Косгроув. Она метает в меня ножи взглядом, когда захлопывает дверь, отрезая от дяди, и в ее лице при этом нет и намека на улыбку.

В пустынном коридоре появляется Люк с пластиковым стаканчиком, от которого исходит запах кофе.

— Что происходит?

— Какая-то сучка из ФБР выставила меня вон. Она как бульдог, ей-богу. — Люк кусает губу, уставившись на закрытую дверь перед нами. Он вручает мне кофе. Я беру его дрожащими руками.

— Мы не можем оставить его здесь, Люк. Я знаю, он не имеет никакого отношения к этому. Мы должны вызвать адвоката.

Между бровей Люка прокладывается складка. Что-то произошло. Он выглядит… взволнованным.

— Я взял это на себя. Звонил только что.

— Хорошо. — Я не говорю больше ни слова. Лучше подождать с тем, что он не хочет мне говорить.

— Я связался с юридической фирмой, которая представляет интересы Брэндона.

— Ясно. Когда они появятся? Что за фирма?

Люк явно бледнеет.

— Они будут здесь первым делом с утра. И агентство … это — Хэррод, Уитт и Сент-Френч, — выпаливает он.