Хотя Садира и не могла видеть отчетливо на таком расстоянии, она решила, что это Ркард. Волшебница наблюдала за фигуркой уже довольно долго, на не видела, чтобы мальчик пошевелился.

Садира почувствовала, как чья-та рука схватила ее за плечо. – Время, – прошептала Ниива. – Келум только что получил мысленное послание от Тихиана – Они на позиции.

Садира взглянула на южную стену ущелья. Хотя утес был только в половину высоты огромной арки, он был достаточно высок, чтобы Рикус и Тихиан могли напасть на Дракона сверху. Конечно, она не видела ни малейшего признака ни короля ни мула, так как они не покажутся, пока бой не начнется. До этого времени они будут скрываться позади насыпи камней, венчавших стену.

Согласно плану, Ниива и Келум должны начать первыми. Защищенные магией Садиры, они спустятся прямо в ущелье. Потом они попытаются привлечь к себе внимание Дракона, так что у волшебницы появится хорошая возможность напасть на него.

Садира должна была лишить Дракона его величайшей и самой опасной магии. Подобно королям-волшебникам Борс мог черпать силу из людей и животных. Но, как и королям-волшебникам, ему нужны были обсидановые шары, чтобы преобразовать ее в магическую энергию. Но могучие заклинания Дракона требовали намного большего количества черных шаров, чем он мог удержать в руках, так что когда-то он проглотил эти сферы и носил их с собой внутри своего тела. Если Садира подберется достаточно близко, она сможет разрушить эти шары прямо в животе Дракона, и лишить его своего самого сильного оружия.

Потеря шаров должна настолько потрясти Борса, что Садире удастся, скорее всего, достаточно быстро спасти Ркарда. Потом она вернется и выманит Даракона из-под арки, издеваясь над ним или делая вид, что ранена или, в крайнем случае, лишив себя всякой защиты и став уязвима дал физической атаки. Когда Борс выйдет из-под арки, Рикус и Тихиан нападут на него сверху. Все надеялись, что засада убьет Борса. Если нет, атака превратится в непредсказуемую рукопашную схватку, а ее простая стратегия известна всем: вперед, в атаку, быстрей и сильней.

– Садира? – спросила Ниива. – Что-то не так?

Волшебница покачала головой, потом вместе с подругой вернулась за гребень, который они использовали, как укрытие. С печалью она заметила, что Ниива не подошла к Келуму. Садира надеялась, что подруга помириться с мужем, пока битва не началась.

Волшебница подошла к Нииве и взяла в руки ее топор. – Не думаешь ли ты, что пришло время простить мужа? – прошептала она. – Впереди – тяжелая битва.

– Что-то я не видела, как ты поцеловала Рикуса, посылая его с Тихианом, – возразила та, тоже шепотом.

– Это совсем другое. Келум сделал все, что в его силах, чтобы защитить сына, – сказала Садира. – Рикус же обрадовался, когда Агис… ушел.

– Нет, не правда, – ответила Ниива.

– Он думал, что теперь я принадлежу только ему. И видела это в его глазах, – продолжала настаивать Садира. – Он всегда ревновал к Агису.

– Рикус? – Ниива фыркнула, качая головой. – Потом понизила свой голос так, что Садира едва услушала ее. – Ни один из вас не ревнив. Вот почему он твой, а не мой.

– Насколько я помню, ты закончила свой роман с ним – ради Келума. – Садира взглянула над плечом подруги на дварфа. Тот был в глубокой медитации, положив руку на солнечную метку. – И я думаю, что ты обнаружишь, что все еще любишь его, если спросишь сама себя, как вы должны остановить Борса.

Ниива закусила губу, вздохнула и отвернулась. – Может быть, после того, как все кончится, – сказала она. – Но все, о чем я могу думать сейчас, – как освободить Ркарда. Поправь мой топор, чтобы я могла использовать его против этой противной твари.

Садира вздохнула. Она потерла своими черными пальцами стальную головку оружия, одновременно выговорив несколько заклинаний. Из-под ее пальцев начала распространяться темное пятно, обволакивая обоюдоострое лезвие чем то вроде черной пленки, после чего оно стало гладким и блестящим, как зеркало. Крошечные вихри черного цвета потекли в одну сторону лезвия, а крошечные черные искры брызнули с другой стороны. И даже рукоятка стала черной, как смола.

– Помни, ты должна использовать плоскость лезвия, чтобы отразить все, летящее в тебя, – Садира вернула оружее Нииве. – Когда Борс попытается использовать магию, наставь на него рукоятку. И, самое главное, если ты сумеешь подойти достаточно близко и ударить его, постаряйся оставить лезвие в его плоти как можно дольше…

– Если ты ничего не изменила в заклинаниях, ни к чему повторять одно и тоже, – прервала ее Ниива. Она бросила нервный взгляд на небо. – Ночь может настать в любой момент.

Садира взглянула вверх и кивнула. Хотя они вошли в долину меньше, чем три дня назад, они уже научились относится с подозрению к своему чувству времени. Никогда не прекращавшаяся пыльная буря над их головами покрывала розовой завесой эту странную землю весь день напролет, так что по небу было просто невозможно определить время дня. Толстые облака скрывали солнце и не давали падать на землю даже самой слабой тени.

Чтобы сделать дела еще хуже, когда ночь наступала, не было ни сумерек, ни намека на темноту. Небо просто превращалось из блестяще-алого в темно-багровое, а кожа Садиры светлела от черного к ее нормальному бледно-коричневому. И, как заметила Ниива, это могло случиться очень скоро, в любой момент. Утро, если его можно так назвать, было давным-давно, задолго до того, как заклинание поиска Келума привело их к Дракону.

К сожаления, они не могли тянуть с атакой до утра, так как Борс знал и их силу и их слабости не хуже их самих. Как только настанет ночь, он сам набросится на них.

Садира отошла в сторону, дав возможность Нииве и Келуму пройти вперед. – Я уверена, что эта арка – мистические ворота, но я не имею ни малейшего понятия, куда они ведут, – сказала она. – Так что будьте наготове, смотрите внимательно. Если Борс активирует их, наш лучший шанс последовать за ним – и за Ркардом – и повторять в точности то, что он делает.

– А чего мы должны ожидать? – спросила Ниива.

Садира покачала головой. – Хотела бы я знать. Команды, нажатия на невидимую панель, или даже чего-нибудь совсем простого, скажем шага на ту сторону, – сказала она. – Сомневаюсь, что он попытается сделать это, пока не будет ранен. Но, в любом случае, я попытаюсь спасти твоего сына так быстро, как смогу.

– Будем надеяться, что Ркард еще жив, – сказал Келум. – А до темноты еще много времени.

Дварф пошел к ущелью, его жена за ним.

Когда пара исчезла, Садира сунула себе в рот ком сухой нисской смолы и начала жевать. Затем, когда комок стал магким, она выдернула ресницу из брови и закатала ее внутрь. Размяв комок пальцами, она пробормотала заклинание. Ее тело таять в воздухе, сначало из черного стало серым, затем стало просвечивать и, наконец, стало полностью невидимым.

Стук падающих камней раздался от входа в каньон, и Садира поняла, что Келум и Ниива начали спуск. Она сунула руку в карман за компонентами для нового заклинания.

– Ты слышал это? – прошептал Рикус. – Похоже на катящиеся камни.

Мул лежал лицом вниз на краю маленького утеса.

По одну сторону от него тридцатифутовая пропасть спускалась на базальтовую равнину. С другой стороны холм из непрочно держащихся камней поднимался на высоту пятидесяти шагов к округлому гребню, за которым распологалось место, где Дракон поджидал своих врагов. Над верхушкой гребня мул смутно различал верхушку арки,по которой змеились желтые руны, выделявшиеся на фоне алого неба. Со своего места, естественно, он не мог заглянуть за верхушку чтобы понять, что происходит на равнине.

– Я думаю, что Ниива и Келум спускаются, – сказал Сач. Он парил за концом утеса с таким расчетом, чтобы мул не мог его достать. – Будь наготове.

– Я-то готов, – проворчал Рикус. Он вынул меч и через край утеса взглянул на Тихиана.