- Наверное, я должен сказать тост. – Каулитц схватил бокал. – Итак, Билли, давай выпьем с тобой за то… ну… за то, что…

- За то, чтобы наше первое свидание было не последним, - вставил Билл, улыбаясь.

- Да, давай за это.

Они чокнулись, Том, не поморщившись, залпом проглотил вино и вгрызся в куриную ножку. Билл медленно цедил, не отводя от него взгляда, и мне это не нравилось – что-то было в его глазах такое… странное…

В подвыпившем состоянии у Тома развязался язык, и он начал шутить, смеяться и все время норовил ухватить Билла за руку. Билл, тоже изрядно подвыпив, перестал жеманно хихикать и громко ржал над хохмами Каулитца, закидывая голову, ел мороженое, роняя его на стол. Я сидел на бревне, доедая салат, и тихо шалел от того, в каком направлении двигалась нить их беседы.

- Билл, а с чего ты решил, что ты би? Вот как ты понял, что тебе и девушки, и парни нравятся?

- Не знаю, оно само решилось… Девушки, они такие милые, такие симпатичные. И парни тоже милые и симпатичные. Я даже не знаю, кто больше мне нравится. Вообще, ученые говорят, что каждый человек по природе своей бисексуален.

- Да? А я считаю, что все это глупости. Я считаю, ты либо нормальный, либо гей. Определиться надо по жизни, ага. А бисексуал, это как… непонятно кто, вообще. Ни рыба, ни мясо.

- Ну, ты не пра-а-ав… И выбор больше, и возможности.

- Не, тогда лучше сразу с трансвеститом. Он в себе и то, и другое совмещает. – Том заржал. – Он это… ол инклюзив! И сиськи есть, и хобот!

- Фу-у, Том! Не смешно! Противно! Все, я больше не хочу об этом разговаривать…

- Ну, все, извини. Может, потанцуем?

- Ну. Не хочу.

- Почему? Музыка не нравится?

- Нет, музыка нравится. Просто меня штормит, я тебе все ноги отдавлю. – Билл бросил в Каулитца вишневой косточкой и шумно втянул воздух носом. – Ах… Хорошо, что ты устроил нам свидание на природе, такой воздух чистый, просто чудо.

- Только он совсем не отрезвляет, да? Я вот все пьянее и пьянее становлюсь, хм… - Тому наконец-то удалось взять Билла за руку. – А, может, это и не воздух вовсе… И не вино…

Том потянул на себя Билла и сам стал наклоняться через стол. Мне сразу расхотелось есть, я отложил салат и приготовился зажмуриться, чтобы не видеть, как набравшийся Том будет слюняво целовать парня…

Но на счастье, Том, пытаясь обнять Билла, двинул локтем и попал им прямиком по подсвечнику. Тот столкнул со стола на землю тарелку с хлебом, едва держащуюся на краю, и опрокинулся на залитую вином ткань. Скатерть мгновенно вспыхнула.

Оба отшатнулись и вскочили, голося. Не успел я подбежать, Каулитц схватил почти опустевшую бутылку и вылил остатки вина на огонь, тут же весело вспыхнувший еще ярче.

- Что делаешь, водой надо! – Заорал я.

- В речку ее, в речку! – Завопил Билл, и они на пару выдернули скатерть со стола, вся посуда и еда благополучно отправилась на землю, и фарфоровый сервиз, и бокалы… И я вдобавок, недолго думая, подхватил скатерть с третьего края, мы вместе примчались к берегу и скинули ее в воду.

Пламя давно потухло, а мы втроем все стояли на берегу и смотрели, как скатерть плавает в воде, собирая листья, ряску и маленькие веточки.

- Надо достать, - меланхолично заметил я, думая о том, как быстро я поглупел в компании с этими дебилами, раз перестал соображать в экстремальных ситуациях.

- Блин, мать меня убьет! – Стонал Том, когда мы развернули выловленную ткань, всю грязную от воды и с прожженной дырой на месте вина. Скатерть была очень тонкая, запутавшиеся веточки и листики вытягивали из нее нити, мгновенно образуя стрелки. – Что делать-то, а? Густ, придумай что-нибудь!

- Ее только выбрасывать теперь.

- Не-ет! – Каулитц захныкал. – Все, мне не жить…

- Давай я ее заберу? У меня мама дизайнер, может, придумает что, - сказал Билл.

- А ты можешь?

- Да, конечно.

- Здорово. А она у тебя фарфоровую посуду не клеит, случайно?

- Нет…

- Все, мне хана!

Мы запихнули тяжелую от воды скатерть в пакет, кое-как собрали остатки ужина, я пересчитал все приборы своей матери и вздохнул с облегчением – хоть что-то не пострадало после свидания Тома. На столике, например, осталось обугленное пятно… Было уже поздно и темно, мы складывались почти вслепую.

- Густ, дотащишь сумку до своего дома? Завтра разберем вместе. Мне еще надо Билла отвезти.

- В Магдебург? В одиннадцать вечера на мотоцикле? Еще и под градусом – с ума что ли сошел? Вызовите такси.

- Ну, нет, это слишком дорого. И потом, я не доверяю этим таксистам, кто знает, что за типы там в ночную смену работают.

- Но на мотоцикле ты никуда не поедешь!

- Ребята, спокойно, я уже позвонил сестре, она меня заберет. Только надо на остановку выйти, чтобы она меня нашла.

Мы выкатили мотоцикл на дорогу, поставили рядом сумку и пошли провожать Билла. Стало достаточно прохладно, и я в шелковой рубашке изрядно задубел, а вот остальным, похоже, было все равно, идут, размахивая сцепленными руками, будто летом на пляже. Правильно, напились оба, вот и тепло.

- Жаль, что наше свидание так по-идиотски закончилось, - извиняющимся тоном говорил Том, когда мы уже стояли на остановке, ожидая сестру Билла.

- Да ладно тебе, было весело. Мне все понравилось.

- И скатерть?

- Особенно она. – Билл засмеялся, прижимая к себе пакет и шутливо гладя его.

- А мне нет. Они с этой дурацкой свечой сговорились и не дали нам поцеловаться.

- Правильно сделали. На первом свидании целоваться нельзя…

Я фыркнул. Билл слегка протрезвел и опять стал нести девчачью ерунду.

- А на втором?

- А оно будет?

- Не знаю. У тебя надо спросить.

- Ну, так спроси… Ты же для этого меня пригласил.

Том немного помялся и тихо сказал:

- Билл, ты будешь со мной встречаться?

Билл улыбнулся.

- Конечно, да, Томми…

Он поставил пакет на асфальт и обнял Тома за талию, кладя голову со смявшимися иглами ему на плечо. Том обнял его в ответ и застыл с блаженной улыбкой. Я отвернулся, чувствуя себя пятой собачьей ногой.

Наконец, впереди появилась машина. Она подъехала к нам и остановилась, за рулем сидел парень, а рядом девушка, похожая на Билла, видимо, это и есть сестра. Несмотря на темное время суток, она была в солнечных очках. Билл отлип от Тома, поднял пакет и, шепнув «Пока», забрался на заднее сиденье. Автомобиль развернулся и отчалил.

Мы с Томом пошли обратно к оставленному мотоциклу. Каулитц всю дорогу что-то весело напевал и посвистывал, то и дело подпрыгивая на ходу. А мне же невыносимо хотелось спать, усталость навалилась неимоверная. Обычно в этом время я уже в кровати, хотя в последнее время мой режим нарушается все чаще и чаще. Так и бессонницу заработать недолго.

Надеюсь, на следующее свидание Каулитц пойдет без меня.

Ай! Что такое?

Просыпаюсь от сильного толчка и последующего удара обо что-то твердое и холодное. Разлепляю глаза и обнаруживаю себя лежащим на полу в клубке из одеяла, прижавшись щекой к своему тапку. Начинаю возиться, пытаясь понять, как я здесь оказался, излишней активности в процессе ночного отдыха, да так чтобы с кровати падать, я за собой не замечал.

- Встава-а-ай! – Раздается над ухом рев. Поворачиваю голову и вижу Тома, свесившегося вниз головой с кровати.

- Ну, какого черта, нельзя по-человечески разбудить? Сколько времени вообще? – Возмущаюсь я, поднимаясь с пола.

- Шесть утра, к твоему сведению.

- Шесть утра? Тогда какого хрена ты делаешь в моей комнате? – Таращусь на него, уже заранее ожидая услышать что-нибудь бредовое. – Да я еще сплю в это время, тебе чего надо?

- Мне надо, чтобы ты встал и поехал со мной в Магдебург, - спокойно отвечает он, вытягивая из подушки перья.

- Не рановато ли, а? То тебя к положенному сроку не затащишь в школу, то ты сам подрываешься с петухами. Что-то я раньше не замечал за тобой такого рвения к знаниям.