- Ладно, - стараясь сохранять голос твердым, продолжил Гжегож, будто ничего страшного и не произошло, - Уходим по очереди, ты меня прикрываешь, я тебя. Рацию брось пока. Не нужна она особо-то, потом подберем. Возьми патроны Нечая, и по сигналу... Не высовывайся сильно, видишь же как...
Здыбенко, закусив губу, снял с мертвого товарища патронную сумку, и перебежками устремился следом за Гжегожем, который пригнувшись так низко, как позволяла физиология, стелился вдоль забора по земле...
Противник будто читал их мысли, - впереди и позади снова разорвались гранаты, - со Здыбенко сшибло картечью шляпу, Гжегожу сильно щелкнуло по голове, и он, не удержав равновесия, упал на колени. Между пальцами, поспешно поднесенными к виску, потекло теплое, но после ощупывания Гжегож убедился, что картечь прошла вскользь, не коснувшись черепа. Как ошпаренное, горело правое ухо, но выяснять, что случилось, времени не было, - Гжегож поспешно прижал к уху сунутый Здыбенко марлевый тампон из перевязочного пакета, и продолжил бежать вперед, не теряя темпа.
Дадило и Туревич залегли за штабелем бревен недалеко от ворот, на разгрузочной площадке лесовозов. В тот момент, когда Ивойло и Здыбенко добежали до ворот, они как раз сменили позицию, - Дадило вставлял конец новой ленты под открытую крышку подавателя.
- Крепимся, пан урядник, - поспешно отрапортовал вахмистр, - они отстреливаются час в╕д часу, да дуже не дергаются. Гранаты, похоже, уси на вас извели, мы уж гадали, шо и накрыли... Вы ранены, пан урядник?!
- Отставить. Сейчас сосредотачиваемся, и вперед. Если они еще около колодца, надо не дать им уйти, - Дадило, прикрываешь нас, мы втроем входим в ворота ... я в караулку, ты, Здыбенко, - вправо, там какие-то ящики, прячься за ними. Туревич, - за мной, возле шлагбаума задерживаешься и тоже нас прикрываешь. Задача всем - отсекать их от забора. Чтобы никто не смог перелезть наружу... Дадило, старайся садить точнее, - патронов мало, а когда еще наши подойдут... Ладно, вперед.
Гжегож перезарядил карабин, достал свой пистолет и подстегнув к нему деревянную кобуру-приклад, бросил на ремень. Здыбенко, лучший гранатометчик своего взвода, размашисто метнул во двор две дымовые гранаты с ударными взрывателями. После разрывов заговорил пулемет Дадило, плюющийся гильзами, и егеря рванулись вперед, в пространство рядом с воротами. Как в глубине души и ожидал Гжегож, там никого уже не было. Возле колодца, уткнувшись лицами в землю, лежали давешние пленники, - и непонятно было, то ли их просто бросили в спешке, то ли все-таки убили. Изнасилованной девушки видно не было... Прижавшись щекой к прикладу карабина, Гжегож поспешно шарил прицелом по догорающим останкам бараков, сушилок для древесины, пилорамы, бани и конторы, по куче трупов посреди площади, по большим водоналивным цистернам в сторонке...
Никого не было. Враг ушел, не принимая боя... То ли удался блеф с "ротой", то осторожный противник не захотел сражаться даже и с пятеркой егерей. Но что же это за "диверсанты"?! Которые после теракта трахают девиц и лупят в барабан, вместо того чтобы немедленно исчезнуть в густом лесу?!!..
Между тем, один из пленников как будто пошевелился, и Гжегож шагнул было к нему, но Здыбенко остановил его предостерегающим окриком. Урядник едва успел замереть, когда и сам различил у полного мужика в пижаме, скрученного веревками по рукам и ногам и с кляпом во рту, примотанный наподобие вьюка к пояснице наборный подрывной заряд из шести шашек хелленита, с вкрученным в верхнюю взрывателем мгновенного действия. Гжегож в растерянности опустил оружие, - тут нужны были саперы...
- Не двигайтесь, мастер, сейчас прибудет помощь, - он старался говорить уверенно, хотя сам изрядно перепугался - а ну как заминированы не только живые люди, но и трупы, да и вообще - кто может знать, сколько и куда заложили диверсанты зарядов? Он дал сигнал солдатам и стал осторожно, не делая резких движений и стараясь разглядеть невидимые в полутьме нити растяжек под ногами, отходить обратно за ворота.
Уже недалеко от позиции Дадило Гжегожа ослепил яркий луч света, - по дороге, разбитой лесовозами, гулко урча моторами, приближалась бронеала его эскадрона, - оба тяжелых четырехосных броневика шарили пушечными башнями по густым зарослям, взрезая артиллерийскими фарами темноту. По обочине пронеслись всадники, частью спешиваясь и настороженно подхватывая оружие на изготовку, частью торопливо прорысивших вдоль ограды, плотно охватывая периметр, рыская светом фонарей по тенистым кустарникам.
Лаида собственной персоной спрыгнула с головного бронеавтомобиля, и придерживая саблю левой рукой, подошла к Гжегожу в окружении готовых открыть огонь солдат.
- Что тут, дери вашу мать, происходит?!! - сходу взвилась Лаида, - В каком направлении ушел противник?! Какого лешего ввязался в бой при пяти людях? Жить надоело, дурень усатый?!!
Глядя прямо в расширенные в свете фар глаза командира, Гжегож как мог спокойно, без интонации, рапортовал о случившемся. Закончив, он сумрачно посмотрел на Лаиду, не без удовлетворения полюбовался на её побледневшее лицо, и попросил принять участие в преследовании диверсантов через лес.
Лаида поморщилась.
- У них убитые, раненые есть?
- Нет, пани ротмистр, виноват. Мы первыми пулями ограду ломали, а потом они все залегли и расползлись...
- А через ворота стрелять - религия не позволяет?! Ладно. Не оправдывайся, понимаю, - времени не было... Ты в курсе, что у тебя половины правого уха нету?
- Догадывался, пани ротмистр, - Гжегож болезненно поморщился, и поменял впитывающий тампон стороной. Лаида вынула из нарукавного кармана новый перевязочный пакет и сунула уряднику.
- Найди кого-нибудь срочно, чтобы башку тебе перевязать помог! Что за черт сегодня?!! У нас бардак полный. Я запросила прикрыть южное направление, хоть кому-нибудь, - а все что вытребовала, так это жандармскую охранную алу с какого-то объекта, в пятнадцати с лишним милях к юго-востоку. Пока еще доберутся... Весь резерв поднят по боевой тревоге, ни авиации, ни десантников, - ни черта нет, весь северо-восток открыт, и весь запад, по существу...
- На западе моя ала развернулась, пани ротмистр, - заметил Гжегож, постепенно приходя в себя, - А что, резерв Ставки Воеводства, как с ним, пани ротмистр?
Лаида озлобленно скривилась.
- Весь занят, до единого человека. Придется своими силами ловить... Сейчас разбиваемся в цепь и начинаем "чесать" массив до соединения с жандармами, потом развертывание, и снова чешем... и так до тех пор, пока не изловим. Не поймаем, так хоть согреемся. Собак нет, полиция забрала вместе с кинологами, как некстати, черт возьми... Так, девочки, слушаем мою команду! Всем на прочесывание, усиление держим в ядре, броня идет просеками справа и слева вокруг этого горящего клоповника. Чарторыйски, Домбрович и Тимошпильский, - следите, чтобы броня не отрывалась, если хоть кто-то в темноте потеряется, лично буду саблю о вас править. Ивойло, налаживай связь со своей алой, если они никого не перехватили, пусть разворачивают фронт и движутся вдогон. Общее направление - наперерез троп в горы... Человек пять оставить - подождать пожарных и саперов, помочь санитарам. Выполнять!
Саперы без особого энтузиазма вошли на территорию лесопилки, старательно осматривая каждый дюйм территории, и довольно долго возились, снимая заряды со связанных людей. Освобожденными занялись санитары, но весьма похоже было, что большинству из них нужны были скорее лекари для души, чем для тела. Изнасилованную девочку (шестнадцати лет от роду) нашли забившейся между досками в товарном штабеле, - живой, но здоровой также лишь телесно. Кажется, жизнь этим людям спасло только своевременное появление Гжегожа и его подчиненных, - ни перерезать им глотки, ни установить заряды взрывчатки как планировали, диверсанты просто-напросто не успели. Большинство зарядов было, к примеру, вообще без взрывателей, а установленные не были приведены в боевое положение... Убитых, расстрелянных на площади людей, считать пока было некогда, - но уже и так было понятно, что это большая часть населения поселка. До сегодняшней ночи тут проживало сто сорок рабочих и служащих, восемьдесят членов их семей и десяток стрелков ландвера из числа приданной охраны...
