И не души. Ни криков, ни воплей о помощи, ни выстрелов. Горело так, что любо-дорого, громко стреляло в пламени, подбрасывая в ночное небо салют мелких искр, сизый дым застилал звезды.
Значит, уже некому кричать...
Гжегожу не пришло бы голову отдавать приказ приближаться по-пластунски, - ведь надо было действовать, кого-то спасать, быть может - что-то еще тушить. Диверсанты, когда нападают, - неизменно наносят стремительный удар, и тут же уходят, оставляя после себя только развалины, пламя и трупы. Это азы любой партизанской операции. Как и егерской.
Он уже хотел было приказать Здыбенко радировать о подкреплении, - надо было срочно пускать собак, скакать наперерез всех возможных путей отхода, растаскивать пожарища и оказывать помощь людям...
Но тут он услышал то, чего ожидал бы услышать в последнюю очередь, - в нарушаемой лишь треском горящего дерева тишине грянул ... барабан.
Приказов отдавать, собственно, и не пришлось. Бойцы его залегли так, будто их и не было на ногах еще мгновение назад, - подле ограды лес уже был не лес, а так - совершенно лысая поляна, присыпанная хвоей и да усаженная редкими кустиками, проросшими на выжженной некогда под застройку почве. Однако каждый мгновенно нашел себе такое место, где его можно было обнаружить, разве что ступив ногой.
Дадило с пулеметом устроился так, чтобы прикрыть выдвижение к ограде Гжегожа и Нечая, которые стремительной перебежкой покрыли пространство между оградой и деревьями, и плотно прижались к забору, глядя через щели внутрь.
Гжегож не сразу осознал то, что увидел через узкий проем между грубо обтесанными неокрашенными досками. Они проскочили как раз к участку забора между двумя барками, - пылавшими уже так, что жаром обдувало лица даже сквозь щели. И в свете горящих зданий было отлично видно центральную площадь поселка - площадь не площадь, а так, небольшой пяточек, на котором ютился колодец со стальным трубчатым журавлем и большая белая цистерна. Видимо, с топливом для вырабатывающего электричество динамо... Первое, что бросалась в глаза, были тела, лежащие на всем пространстве между бараками, - вповалку и отдельно, на спине и на боку, одетые главным образом в пижамы и ночные сорочки тела мужчин, женщин и детей...
У многих были открыты глаза, и огонь отбрасывал искры в помутневших зрачках, что было видно даже отсюда - казалось, что глаза покойников светятся.
Зрелище настолько потрясло Гжегожа и Нечая, что они не сразу обратили внимание на вполне живых участников сцены, - а именно, на стоящих полукругом около колодца людей.
В одежде военного покроя, боевых нагрудниках и с оружием, висящим на ремнях. Именно со стороны этой небольшой группки и доносились жуткие звуки, - ритмичные, быстрые удары в большой барабан.
Гжегож пригляделся, пытаясь разглядеть, что происходит возле колодца, - на расстоянии в полсотни футов, в причудливой игре теней и неровного света, это оказалось непросто.
Люди стояли ровным полумесяцем, так что сруб колодца оказался в его центре. Возле сруба на коленях стояли, опустив головы вниз, несколько человек - их Гжегожу было почти не видно. Над ними возвышался самый крупный из всех "военных" - широкоплечий гигант с черным лицом и блестящей лысой головой. Он держал в руках очень большой нож непривычных очертаний - почти в локоть длинной, вогнутый внутрь, как серп, с длинной резной рукоятью и очень широкой елманью. Кажется, высокий что-то говорил, - из-за мерного стука большого барабана слов слышно не было, Гжегож мог лишь различить, как тот скупо плюётся словами, агрессивно задирая подбородок. В барабан - яйцеобразный деревянный бонг, сноровисто бил парень поменьше, устроившийся на корточках рядом с пленниками.
Гигант закончил речь, и отрывисто бросил какой-то приказ, - настолько громко, что его было слышно даже обоим егерям. Не на всеобщем. Похоже на харадми, но его Гжегож не знал, а уже через мгновение до него и так полностью дошел смысл приказа...
Два бойца подняли одного из пленников, - Гжегож успел заметить, что это была девушка, светлые распущенные волосы, в разодранной ночной рубашке с низким вырезом. Её толкнули на подставку для ведер, закрепленную на срубе, а чернолицый вожак без промедления рванул на ней одежду, затем бесцеремонно раздвинул белеющие в отсветах пламени ноги и грубо овладел ею, - не откладывая оружия и озаботившись лишь расстегнуть ширинку. Барабан ударил громче, движения гиганта были нетерпеливыми, грубыми и ложились в дикарский, ставший тяжелым и рванным, ритм...
- Насильничает, сука, - прошептал справа Нечай, облизывая пересохшие губы, - Пан урядник, что ж мы, так и будем бачить?!..
А Гжегож и впрямь смотрел. Странно и страшно было наблюдать, как совершенно чуждые люди без всякого страха творили что хотели над теми, кого он, Гжегож, должен был беречь - и не уберег... Гигант, после очередного рывка, сотрясшего все тело девушки, остановился, что-то произнес, и замахнулся ножом...
Нечай судорожно устраивался, пытаясь просунуть ствол винтовки в щель, - но она была слишком узкая для стрельбы. Гжегож с трудом пришел в себя, машинально стер пот с лица рукавом. Атаковать сейчас было делом безнадежным - впятером они мало что смогут даже с пулеметом. Но сидеть и смотреть до подхода алы было также нельзя, это он отчетливо понимал и скороговоркой выпалил, больше не таясь:
- Здыбенко, радируй о подкреплении! Дадило, пулемет к бою, заходите с Туревичем со стороны ворот, выметайте всех, кто побежит! Нечай, по счету два - бьем через доски, потом выламываем... Раз, два ... огонь!
То ли от переполнявшего их гнева, то ли просто по случайности, доски выламывать не пришлось, - выстрелив в них по два раза, они тут же пробили лаз, достаточный для проникновения. Однако, внутрь пролезть они не успели, даже если имели это целью, - ответный огонь, точный и быстрый, заставил их вжаться в землю у основания забора. Со стороны двора послышались необычные выстрелы - как будто кто-то громко прочищал горло... Пули пробивали доски забора рядом с лазом, и везде вокруг, - неизвестные внутри явно желали перестраховаться. Нечай и Здыбенко без приказа метнули по гранате через ограду, а Гжегож, словно по наитию, вдруг закричал в полный голос:
- Рота, рассыпаться! Второй, Третий взвод, - в обход! Стрелять на поражение! Шевели задницами, бездельники! Мортирный огонь на площадь, кугелей не жалеть! - и выпалил в воздух красной сигнальной ракетой из переломной ракетницы.
"Мортирный" огонь и впрямь открыли, только не отсутствующее мортирное отделение несуществующей роты, а совершенно реальные гранатометчики противника. Вдоль забора начали рваться ружейные гранаты, тусклые вспышки, поднимающие вверх веер срубленной картечью травы и хвои, разом мелькнули справа и слева от пролома, - видимо, там противник и ожидал сейчас главной атаки. Со стороны ворот послышалась первая пулеметная очередь, - Дадило экономно, стараясь беречь свои две ленты, начал выметать дворик пулями.
- Пан урядник, пани ротмистр заходит на поселок с юга, двумя алами и бронеалой. Кара-Хан подтягивается с запада, со стороны просеки, - спешено, в две цепи...
- Скажи им, чтоб поторопились, - рявкнул Гжегож, ожесточенно стреляя куда-то наугад в проем между досками, - Сейчас эти гавнюки побегут, надо на перехват...
- Не маю можливости, пан урядник, батарея села, - медленно покачал головой Здыбенко, не разгибаясь снял рацию, и взялся за винтовку, - Шо делать будем, пан урядник?..
- Держаться до подхода своих. Что там происходит, внутри?
Здыбенко чуть-чуть высунулся, но тяжелая пистолетная пуля тут же выбила щепу в дюйме от его головы.
- Позалехали вокруг закрэничи... Эх, сейчас бы мортиру, як они бы у нас попрыгали...
- Нельзя мортиру, там гражданские. Так... Отсюда надо линять на соединение с Дадило и Туревичем. Давай, Нечай... Нечай?!
Гжегож, съежившись на земле возле забора, и не заметил сразу, что Нечай уже давненько неподвижно лежит рядом, прислонившись к опорному столбу - слишком неподвижно, и слишком давненько, чтобы думать, будто разведчик просто ждет распоряжений, не смея что-то предпринять сам. Гжегож толкнул голову бойца, и она без опоры упала на грудь, шляпа слетела, и стала видна небольшая круглая рана в кольце синей отечности на бритом затылке. "От така фигня, малята..." Картечина от гранаты, э-хе-хе, Творец Всеблагой...
