Не было и массовых переселений. В 1720-х годах началась вторая волна иммиграции, однако, как и прежде, это были отправленные отбывать воинскую повинность наёмные солдаты, часть из которых оставалась на поселении, а также горстка чиновников (крестьян почти не было, что бы не писал Пикуль в своём романе "Пером и шпагой").

Канада превратилась в обыденную кормушку для адмиралов. Последние назначались на должности её губернаторов (колонии находились в ведении Морского министерства, на военно-административные должности садили чинов из флота). Эти люди явно спустя рукава относились к своим исполнительным функциям, деля бюджет, не всегда отпускаемый на финансирование колонии и строительство крепостей и мечтая лишь о том моменте, когда можно будет оставить свои не слишком завидные полномочия.

Затхлый угол мира, дыра мироздания - вот что такое Новая Франция для французов. То ли дело богатые и прибыльные карибские сахарные острова, дававшие в лучшие годы в середине 18 столетия от половины до двух третей поступлений в бюджет!

Тем не менее, кое-что делалось. С потерей Ньюфаундленда колонисты оттуда поспешили перебраться южнее, на остров Иль-Рояль (современный остров Кейп-Бретон). Здесь они основали новую цитадель, Луисбург, откуда могли грозить теперь англичанам.

(Этот город, гавань и опорный пункт в линии снабжения Канады, пролегавшей теперь к югу от Ньюфаундленда и далее вглубь континента, через речную и озёрную систему реки Святого Лаврентия и Великих озёр, стал одной из самых главных крепостей Новой Франции. Швартовались и отходили корабли, укрепление охранял небольшой гарнизон из наёмников и "Вольных рот" морской пехоты. 30 миллионов ливров было затрачено на его строительство: астрономическая по тем временам сумма).

Строились и другие крепости - меры экономического развития метрополия, теперь в этом плане развивавшая свои Вест-индские владения, для Новой Франции попыталась заменить отдельными военно-фортификационными начинаниями. Усилиями военно-морского министерства и интендантства Франции колонию теперь пытались превратить в настоящую крепость. На путях следования войск, речных, озёрных и морских коммуникациях, в узостях горных проходов сооружались форты и крепости; росло и число войск, их охранявшее.

Внутри самой колонии была видимость возрождения. В Квебеке и Монреале духовенство и военная администрация, обманутые ложным ореолом величия, грезили о реванше и о возврате Акадии, где под английским управлением жили тысячи их единоверцев и соплеменников.

В 1730-е годы эти настроения усилились. Годы мира и периодические стычки на территории захваченной Акадии (иногда выливавшиеся в настоящие миниатюрные военные кампании) укрепили их. Канадское общество, где всегда было в полтора-два раза больше мужчин, чем женщин, биологически стремилось к войне, а пресловутая доктрина о двух сферах говорила, что не следовало бояться, что данное кровопролитие найдёт отклик в Европе.

На юге к точно такой же войне стремился Массачусетс. Дельцы из Бостона активно пропагандировали свои взгляды в других американских провинциях Англии и даже просочились в сам Лондон, заводя там потихоньку своё активное лобби. Война становилась выгодна всем, на юге грезили наяву об окончательном решении "канадского вопроса" на севере, на севере мечтали о реконкисте и наказании зарвавшихся англичан.

Стороны вновь, как и в 1680-е годы, шли к взаимной схватке. Это стремление дополнялось взаимной, вековой ненавистью друг к другу.

Эффект реваншистских настроений в Канаде дополнялся слабостью английских оккупационных гарнизонов в Акадии. Для контроля территории в 1710 году был создан так называемый полк Ветча (спустя сорок с лишним лет ставший знаменитым 40-м Пешим полком Филиппса) из отдельных американских независимых рот, состоявший из 500 солдат и офицеров и 10 рот.

В ноябре 1743 года этот полк по факту имел 80% личного состава. 5 рот стояли в Порт-Рояле, 4 роты в местечке Кансо у северо-восточной оконечности полуострова Новая Шотландия (рядом с Луисбургом) и ещё одна рота занимала бывшее французское поселение Пласентию на Ньюфаундленде.

В действительности к весне 1744 года в ротах полка осталось по 20-30 штыков, а остальные или слегли от болезней, или умерли за время зимовки. Французы же только в Луисбурге имели семь или восемь рот колониальной морской пехоты по 70 человек, половину роты швейцарцев-наёмников Каррера (ещё 150 бойцов) и роту артиллеристов (по факту - 560 человек, не считая сотни больных весной).

Это формировало известный соблазн. Нанести удар первым, до того, как из Новой Англии прибудут запоздалые подкрепления. Следует сказать, что хватило бы и одного пехотного батальона, прибывшего из Европы, при поддержке роты осадной артиллерии и эскортной флотилии, прояви центральное французское правительство соответствующий минимальный интерес к американским делам.

(В Версале после начала большой войны были более заинтересованы перспективами очередной безуспешной высадки на Британские острова в 1744 году, чем заокеанским реваншем. "Окно" для удачных действий в Америке было королевской властью благополучно упущено).

В начале мая 1744 года французы в Луисбурге узнали о начале новой войны с англичанами (война за Австрийское наследство, в Америке - война короля Георга). Это произошло трёмя неделями раньше, чем новости дошли до их соперников-англичан. Собрав десантную "армию" из 350 человек под эскортом из 2 фрегатов, французский офицер Дювивье немедленно бросился в атаку.

Первый превентивный удар имел полный успех. Был атакован и разрушен Кансо, сезонная рыболовецкая фактория в Акадии, а её население и гарнизон оказались уведены в плен в Луисбург.

Однако наступление против Порт-Рояля (английского Аннаполиса) застопорилось. Укрепление представляло собой сооружение по всем правилам европейской фортификации на мысу, замыкающем рейд. Оно оказалось не по зубам врагу.

Комбинированная атака с моря и с суши оказалась плохо скоординирована (по факту, было произведено три отдельных разрозненных нападения) и провалилась. К тому же, французы не имели осадной артиллерии, а англичане перебросили морем подкрепления из Массачусетса, доведя гарнизон к июлю 1744 года до 270 человек и до ещё большего числа осенью.

Кампания 1744 года провалилась. Помешала внутренняя несогласованность (Луисбургу грозил голод, там бунтовали не получавшие жалование швейцарцы), банальная нехватка ресурсов. В новом 1745 году ожидалось мощное контрнаступление англичан, цели же так и не были достигнуты.

(Следует сказать, что переброска крупных подкреплений морем из Франции ничего не давала. Британцы в 1743 году сформировали для действий за Атлантикой "Западную эскадру" под началом коммодора Уоррена из десяти линейных кораблей, она внимательно следила за любыми перемещениями через Атлантику).

Новый 1745 год застал американские колонии Англии в подготовке к войне. Заключались союзы, готовились корабли, оружие, запасы, собирались и обучались отряды ополчения. В Бостон перешла эскадра коммодора Уоррена.

11 мая 1745 года флот англичан с десантной армией из 4270 человек провинциальной американской милиции на борту (за ополченцами североамериканских колоний Англии закрепилось такое наименование) вошёл в залив Габарус возле Луисбурга. Всего через полтора месяца после высадки, 26 июня, главная французская крепость в Америке капитулировала.