Священник!

Выстрел пробил ему живот, и дикий крик разорвал ночь. Пуля, должно быть, прошла через почку. Ответный выстрел свистнул над ухом, и я подстрелил следующего стрелка. Два патрона осталось.

Где же ты? Где?

Сердце кольнуло, и Искра начала истощаться. Теперь чувствую, а теперь и вижу. Серый камень, освещенный луной. Статуя ожила, во всяком случае, сама переставляет ноги, продолжая держать руки на животе. Лицо все такое же торжественно-неподвижное, и аура скверны ощущается даже отсюда.

Я выстрелил.

Отсюда видно, как смялся камень, и сквозная дыра появилась в груди. Статуя даже не замедлилась. Сто метров, последний выстрел. Если не выйдет - буду стрелять с другого берега.

Давай!

Винтовка снова оглушила меня, и я отбросил ее в сторону. Пуля снесла статуе полголовы, но толку не было - идет, как до этого. Я намотал веревку на предплечье и прыгнул, толкнув себя остатками Искры. Сумел поймать середину, меньше карабкаться. Веревка натянулась и обожгла пальцы, и наверху что-то лопнуло, подточенное скверной от статуи.

Я полетел в воду.

Удар вышел сильный, я на пару мгновений потерял сознание, и меня понесло прочь. Ледяная, обжигающе ледяная вода вмиг пропитала всю одежду, я всплыл стал отплевываться. Пальцы расстегивают пуговицы, но холод очень мешает.

Я отчаянно забултыхался, избавляясь от пальто.

Что-то плюхнулось рядом, взгляд уловил белые волосы и испуганное лицо. Асая поплыла ко мне, а я сбросил пальто и снова всплыл, чтобы подышать.

Сапоги тянут на дно, пришлось повертеться, сдергивая их. Надеюсь, ночью в этой воде не так много гадости от медного завода, и я не буду потом страдать от тяжелого отравления - воды наглотался изрядно.

Я снова всплыл и замахал в сторону берега, и сам погреб туда же. А то утопит еще, пока будет вытаскивать. Первый шок от ледяной воды прошел, и тело стало горячим.

Течение, как же оно мешает. Так и норовит снести на середину. Берег приближается медленно, слишком медленно, а я гребу изо всех сил. Надолго меня не хватит, но Искра уже откатилась, и можно сделать уже что-нибудь.

Меня выдернуло из воды и забросило почти к самому берегу. Я ухватился за какой-то камень, торчащий из воды, потом за еще один. Вода неумолимо тащит меня назад, а я ползу на мелководье, цепляясь за все подряд.

Откат.

Я вышвырнул себя на берег, и меня приложило об камни. Все, приехал. Кашель душит, я перевернулся на бок и стал откашливать воду. Надо выдернуть Асаю, где она?

Белая фигурка уже вывалилась из воды чуть ниже по течению, спешит ко мне. Значит, и с ней все хорошо.

- Какое счастье... - пробормотал я, теряя сознание.

Холод сковал все тело, и кто-то нещадно бьет меня по щекам. Мокрая одежда остужает тело, ветер, будь ты проклят. Что-то теплое и тяжело передавило живот, я открыл глаза, это Асая уселась на меня сверху. Лицо выражает крайнюю панику, она тревожно смотрит на меня. Я улыбнулся, и ведьма облегченно выдохнула. На ее руке вырос единственный коготь, он вспорол запястье, и Асая прижала рану мне ко рту.

- Пей или замерзнешь насмерть! - сказала она.

Я послушно втянул в себя немного крови. Соленая, теплая, она вызвала волну жара во всем теле, едва попала на язык. Я ухватил запястье рукой, и стал глотать ее кровь.

- Хватит, - пробормотал я, материализуя бинт. Несколько капель попали мне на рубашку, я худо-бедно замотал ей запястье. - Потеряешь много крови - тоже будешь мерзнуть. Спасибо.

Она кивнула, и слезла с меня. Я сел и понял, что вообще не испытываю холода. Мокрая одежда теперь казалась теплой, снег - тоже теплым, ветер так вообще напомнил о том, что лето будет всего через полгода.

Вот каково быть тобой, да?

- Ты в порядке? - спросила Асая осторожно.

- Все хорошо, - я махнул рукой и осмотрелся.

Нас унесло недалеко, мост остался справа, впереди - деревня. Слева - второй мост, по которому мы приехали, ну а позади - лес.

- Источник скверны угас, - сказала ведьма. - Я больше не чувствую, чтобы он двигался. От него тащит, но с каждый минутой все слабее.

- Достал-таки эту тварь, - ответил я.

- Что будем делать?

- Проклятье, - я взъерошил мокрые волосы. - Да чтоб тебя! Через часок они расползутся по окрестностям! Угадай, с кого снимут голову?

- Но что мы могли сделать? - Асая развела руками. - Мы приехали слишком поздно!

- Я понимаю, - я поднялся. - Ладно, я знаю, что делать, хотя мысль мне совсем не нравится.

Ведьма посмотрела на меня тревожно.

- Вильрин?

- Подожди меня в лесу, - я материализовал винтовку и передернул затвор. - Тебе не стоит это видеть.

Лунный свет озаряет толпу. По ту сторону обрыва - около сотни Одержимых, мужчин и женщин, стариков и детей. Они ходят кругам вокруг застывшей статуи, кто-то дерется, слышен вой множества голосов. Без кукловода они все превратились в сборище неизлечимых безумцев, и с этим уже ничего не поделать.

Я лег у края обрыва, на противоположном берегу. Отсюда меня можно достать разве что выстрелом, но я не думаю, что кто-то попадет, да и Одержимым сейчас не до того.

Я опер винтовку на какой-то кирпич, и приклад ткнулся в плечо. Громыхнул выстрел, я передернул затвор и тут же выстрелил снова.

Надо стрелять как можно быстрее, вдруг они решат разбежаться, - бывало и такое. И пары скверны рано или поздно повредят внутренние механизмы оружия.

Выстрел, выстрел, выстрел.

Новая обойма.

Женщина воет, зажимая рану в животе.

Выстрел, выстрел, выстрел.

Пуля пробивает два тела сразу. Чья-то голова брызнула кусками черепа. Очередной одержимый ползет с пробитым бедром, но жить ему осталось недолго.

Выстрел за выстрелом. Обойма за обоймой.

Крики и вой, стук гильз, звон в ушах, боль в плече. Очередной кошмар, который придется заливать вином. Толпа носится вокруг застывшей статуи, и тела падают одно за другим. Медленно и тягуче, количество стоящих на ногах уменьшается.

Винтовку заклинило, и я отбросил ее. Появилась следующая.

Горячие гильзы катятся по асфальту, запах пороха растворяется в скверне. Я уже не различаю звуков, кроме громкого звона в ушах, а плечо болит все сильнее.

Искра истощается от скверны, винтовки ломаются одна за другой, откат увеличился почти вчетверо, но я все еще могу стрелять. Пачки с патронами валяются вокруг, светящиеся гильзы изъедены, как после кислоты.

После очередного выстрела ключицу прострелило лютой болью. Рука онемела, и винтовка выпала из пальцев. Я перевернулся на спину, зажимая плечо. Болит так, будто треснула ключица.

Надеюсь, этого хватит. Пора уходить.

Дорога занесена снегом, но мне даже удобнее - теплый снег касается босых ног, а без пальто бегать гораздо легче. Заснеженные ели пролетают мимо, ключица ноет, я зажимаю ее рукой, а вторая болтается, как плеть. Омерзительный звон раскалывает голову, и сил почти нет.

Я остановился, грудь болит, и тяжело вдыхать. Как же мне плохо.

Асая сидела, прислонившись к дорожному столбику, я помахал ей. Ведьма смотрит на меня, я повалился в снег и прислонился рядом. Она смотрит тревожно, что-то сказала. Я показал на уши, мол, не слышу.

Теплые ладони коснулись головы, Асая бормочет, должно быть, заклинание. Из ушей будто вынули пробки, и я услышал шум деревьев и далекий вой Одержимых.

- Ты в порядке? - спросила ведьма.

- Ключица, - я зашипел, когда ее пальцы сжали больное место. Новое заклинание, и плечо прострелило - внутри будто задвигались кости. Боль сменилась жаром, потом стало легко и приятно.

Я вытянул ноги и выдохнул. Пальцы сгребли немного снега, я вытер пот с лица и посмотрел на свои ладони.

- Выглядишь очень плохо, - Асая взяла меня за плечо.