На следующий день, не в силах сидеть на месте, Торин вновь бродил по лесному чертогу и, наконец, подошел к королевским покоям.

- Нехарактерная для тебя неуклюжесть. - Голос Трандуила прозвучал совсем близко, и Торин застыл перед лестницей, ведущей в переднюю. Очевидно, король был не один, и Торин, разыскивающий Трандуила больше от скуки, нежели по делу, а если быть совсем откровенным - просто соскучившись, несмотря на прошедшую ночь, - уже готов был уйти, однако раздавшийся в ответ голос заставил помедлить.

- Что поделаешь, мой государь, все когда-либо бывает впервые. Как думаете, с какой целью Владычица Галадриэль созывает всех в Карас Галадоне? – Голос, несомненно, принадлежал Эрендилю – главному лекарю Эрин Ласгалена

- Полагаю: сообщить всем, что она покидает Средиземье.

- Значит, она считает, что время пришло? - Эрендиль говорил осторожно, взвешивая каждое слово.

- Владычица Лотлориена никогда не скрывала, что слышит зов моря и хочет вновь увидеть свет Амана. Теперь же, когда сила эльфийских колец иссякла, она и вовсе не видит смысла в своем присутствии в Средиземье.

- А Вы, государь?

- Я? Я не был хранителем колец, родился в Средиземье и здесь останусь. По крайней мере, еще несколько десятилетий.

- Но у Вас нет нескольких десятилетий, мой король!

Торин вздрогнул – от заключенного в словах смысла. В груди отчего-то стало тесно, и он боялся не услышать ответа - так громко и гулко забилось сердце.

- Ты не случайно порезал руку, Эрендиль, - Трандуил не спрашивал, лишь утверждал.

- Мой государь, простите меня за эту вспышку и за поступок, - заговорил Эрендиль в необычной для себя манере – быстро, лихорадочно, обрывая на середине собственные фразы. - Но я должен был проверить… Убедиться… И теперь я вижу… Мой король, Вам нельзя оставаться в Средиземье, Ваш свет угасает.

- Это все, что ты хотел мне сказать? – Трандуил какое-то время молчал, прежде чем продолжить с раздражением в голосе. - На этот раз я прощу тебе твою заносчивость, Эрендиль. Но в следующий раз не думай, что сможешь безнаказанно учить своего короля, что ему делать.

- Как Вы не понимаете? – воскликнул лекарь, и Торин вздрогнул от его дерзости. – Вам нельзя оставаться здесь более! Он должен Вас отпустить!

- Не испытывай мое терпение, Эрендиль!

По тому, как лекарь вылетел из покоев, гном понял, что он не решился продолжить дальше. В последний момент отскочив за колонну, Торин остался незамеченным. Какое-то время он так и стоял, оглушенный, не в силах сложить мозаику. Но шок от услышанного начал постепенно отпускать, и он бросился на поиски Эрендиля.

Найти оказалось несложно. Охрана указала ему направление, куда двинулся лекарь, и Торин нашел его на лесной опушке. Ссутулившись и будто даже слегка подрагивая, Эрендиль лихорадочно срывал какие-то травы и не услышал его шагов.

- О чем ты говорил с Трандуилом? – Торин начал без предисловий, в напряжении сжав в кулаки ладони.

Эрендиль вздрогнул, плечи его поникли, он не обернулся и даже не встал, чтобы поклониться королю гномов. Впрочем, Торин не обратил на это никакого внимания, с нетерпением ожидая ответ.

- Вы не должны были слышать наш разговор, король Торин, - тихо ответил лекарь.

- Не должен был, но слышал. Говори! – Но лекарь молчал, и Торин начал ощущать раздражение. – Давай же! Ты уже не раз просил меня спасти своего короля. Что держит тебя на этот раз? – Он не смог сдержать злых ноток, явственно прозвучавших в его голосе. Эрендиль представлялся ему сейчас чуть ли не врагом, от слов которого зависело его счастье.

Эльф наконец поднялся и медленно обернулся.

- Отпустите его, – вдруг сказал он. - Попросите, потребуйте, заставьте. Он должен покинуть Средиземье!

- Почему?

- Потому что он тает, иссякает, подобно засыхающему источнику. Смотрите, - он шагнул к Торину так резко, что тот невольно отшатнулся, и протянул руку, на которой длинной полосой алел свежий шрам. – Смотрите, сегодня я поранил руку. Не буду говорить, что сделал это случайно – нет, вполне осознанно, потому что мне нужно было подтвердить свои давнишние опасения, и они подтвердились. Королю все труднее становится исцелять, а это говорит лишь об одном: внутренний свет гаснет.

- Я не понимаю.

- Господин гном, - Эрендиль уронил руки, и голос его источал скорбь, - каждый эльф несет внутри себя свет, но свет высших эльфов – потомков и родичей тех, кто видел свет Амана – настолько ярок, что они наделены способностью не только властвовать над народами, но и исцелять. Вы, верно, видели, король Торин, что Владыка способен врачевать без использования целебных трав, призывая в помощь лишь заклинания. «Целительный свет» - мы зовем эту силу. Во время пребывания в плену свет души нашего Повелителя практически погас, ибо его потушила Тьма, и для его восполнения требовался сильнейший источник, которым частично служил лес. Но волшебство покидает Средиземье. Лес избавился от тени, но вместе с ним иссякает и его магия. А с ней и наш король. Каждый год теперь на счету, господин гном. Моя душа, глубоко любящая нашего Короля, как любит его весь народ, болит, и я предвижу, что когда он, наконец, решится уйти на Запад, душа его будет столь угнетена и ослаблена, что она больше не сможет исцелиться.

- Я слышал, что на Бессмертных берегах иссякают все печали.

- Но умершие не оживают, господин гном. А ваша смерть его добьет. Пусть лучше он уйдет сейчас и сохранит воспоминания о вас живом, нежели о вашей смерти…

Торин отшатнулся как от удара. Последние слова и были ударом – болезненным и невыносимым, сразу же наполнившим сердце чувством безвозвратной потери. Он уже не заметил, как с сожалением на лице Эрендиль сжал его плечо и направился прочь.

Торин позабыл о времени и долго бродил меж деревьев, ничего не замечая. Почему он решил, что счастье может быть бесконечным? За все в этом мире приходится платить, а за ниспосланное ему и подавно. Слишком счастливым он был. Слишком окрыленным и вдохновленным - даже несмотря на редкость встреч, которые, тем не менее, заряжали его теплом на несколько месяцев. Настолько, что порой он признавался себе в том, что готов сложить с себя все обязательства, лишь бы хоть под старость лет обрести свободу и иметь возможность чаще видеться с тем, к кому стремилась душа, и о ком молило сердце. Почему решил, что гном вообще имеет право быть с эльфом? Он даже не сумел разглядеть то, что должен был в первую очередь! Погруженный в мрачные думы, он не услышал шагов за своей спиной, и вздрогнул, услышав голос:

- Ты пропустил трапезу.

Трандуил поравнялся с ним, подстроившись под его шаг.

- Я много чего пропустил, как выяснилось.

Трандуил направил на него вопросительный взгляд, но ничего не сказал, продолжая скользить рядом. Видя, что Торин не намерен продолжать разговор, он остановился.

- Будешь молчать или все же скажешь мне, что тебя тревожит?

Торин напрягся, набираясь мужества. Не так-то просто расставаться с самым дорогим и любимым созданием на свете. Но готов ли был Торин пожертвовать собой ради жизни Трандуила? Ответ был однозначно: да – как и многие годы назад, когда он спасал Трандуила из плена. Медленно обернувшись и не глядя на эльфа, он глухо сказал:

- Я желаю, чтобы ты отправился на Запад вместе с Галадриэль.

- Желаешь? – переспросил Трандуил, сцепив руки за спиной.

- Да, желаю.

- А чего ты еще желаешь, Торин Дубощит?

- Достаточно и этого!

- Изумительный поворот событий! Еще утром ты говорил мне о своей глубочайшей любви и желании не расставаться до тех пор, пока Валар не призовут тебя в свои чертоги, а теперь «желаешь», чтобы я навсегда покинул Средиземье?

- Утром я не знал всей правды, - глухо отозвался Торин, начиная раздражаться от сквозившей в голосе эльфа иронии. - И если бы не Эрендиль…

- Эрендиль…

- Забудь о нем! Главное, что теперь я знаю, что тебе нельзя оставаться здесь дольше. И я готов отпустить тебя, только бы спасти.