- Самое ужасное, - сказала Аня, - что это произошло, когда тебя не было здесь. А я не уверена, что сделала все правильно.

- Не бери в голову, - махнул рукой Сергей. - Ты сделала все лучше, чем я мог ожидать.

- Сережа, - серьезно спросила Аня, - что будет с капитаном разведки?

- Ну, для начала пусть немного поправится. А потом... Ты сама знаешь.

- Но, видишь ли, он ничего не будет говорить. Он предан своему лагерю, - и Аня чуть вздохнула. - И потом, будет ли это честно?

- Но все же это капитан разведки! Мы многое теряем.

- Сережа, я прошу тебя за него! Не устраивай ему допроса!

И Аня замолчала, выжидающе глядя на брата, потому что ей было больше нечего прибавить. Сергей смотрел на нее несколько мгновений, а потом сокрушенно вздохнул.

- Ладно. Пускай живет себе, как хочет. Придется мне самому все узнавать!

Аня улыбнулась ему в ответ.

- Ложись спать, - устало сказал Сергей. - Уже поздно.

Он поцеловал на ночь сестру и ушел. Аня допила чай, погасила свет и тоже отправилась спать.

Глава 6

Наутро Вова проснулся рано, потому что ему было жарко. Он откинул одеяло и медленно сел на кровати, соображая, что сегодня за день, и что его сегодня ждет после ночных событий. Он провел задумчиво рукой по горячему лицу, стянул повязку, закрывающую его разбитый лоб, и свободно встряхнул головой. Бинты непривычно стесняли его движения, и ему это было неприятно.

Он спал всего несколько часов, но усталости не чувствовалось. Наоборот, он ощущал большой прилив энергии и острую потребность еще раз все обдумать. Почему же так получилось?

Он встал и подошел к окну, выглянув на улицу. Было пасмурно. Повсюду блестели лужи вперемешку с размытой землей. Небо подернулось серой дымкой, но кое-где уже видны были просветления, звонко чирикали воробьи, и все предвещало хороший, теплый день.

Вова отвернулся от окна. Теперь оно ему уже не поможет. Он не сомневался, шансы еще были. Но сегодня он потерпел фиаско - ему не удалось бежать. Почему он выбрал для побега именно эту ночь? Он сам не знает точно. Оставшись вчера один после Аниного ухода, он уже собирался было последовать ее совету и заснуть, как вдруг тихое вечернее спокойствие было нарушено одной мыслью: идет война, и там, за лесом, есть его лагерь и его армия, куда он должен вернуться. Ему вдруг стало крайне неприятно ощущать себя пленником, и он тогда решительно встал, забыв на время о ранах, ссадинах и синяках. В тот момент он был полон сил, как никогда.

В его мозгу мгновенно созрел план действий, и он, аккуратно приоткрыв дверь своей комнаты (Аня почему-то ее не заперла), выглянул наружу. Тускло освещенный коридор был безлюден, однако со стороны лестницы, откуда-то снизу доносились негромкие голоса охранявших главный штаб солдат. Произведя такую разведку, Вова неслышно закрыл дверь и подошел к окну. Это был единственный способ выбраться из усадебного дома. Но не из усадьбы. На счастье разведчика окно второго этажа находилось не так уж высоко, и, цепляясь за водосточную трубу (скрытую как будто специально ветвями раскидистого дерева), можно было без труда спуститься на землю, что Вова и сделал, стараясь быть никем не замеченным. Прижавшись на несколько мгновений к стене дома и вдохнув свежий влажный воздух, Вова почувствовал, как живительно бегает адреналин в его крови. В этот момент он снова был солдатом Черной армии, капитаном разведки.

Вова огляделся, пытаясь различить в кромешной тьме хоть какие-то предметы. Но полагаться пришлось только на свою память (ведь он не раз бывал в этой усадьбе еще до войны). Слева метрах в трехстах проходила железная ограда. О том, чтобы направиться туда, не могло идти и речи. Справа было слишком много широких дорог, по которым периодически прохаживалась охрана. Впереди же начинался лес, затеряться там было намного легче, да и потом Вова надеялся, что та столь отдаленная граница усадьбы охраняется меньше. Поэтому он и направился вперед.

Не успел он пересечь небольшую тропинку, идущую вокруг усадебного дома, и нырнуть в заросли орешника, как начался ливень (тот самый ливень, который, как и Вову, застал Аню в лесу). Разведчику это было только на руку. Он стал медленно пробираться к восточной части усадьбы.

Сначала все шло гладко. Метров пятьсот он преодолел без приключений. Но вдруг из темноты его окликнули.

- Эй, кто там?

- Свои! - коротко ответил Владимир, продолжая идти, но на всякий случай сбавив шаг.

- Колька, ты что ль?

- Да.

- Ни черта не видно! Где ты там? Подошел бы, потрепимся!

- Некогда! - Вова начинал злиться на этого навязчивого солдата, хотя, с другой стороны, радовался, что тот его принял за своего приятеля, а не за сбежавшего пленника.

- А что, тебе тоже охранять усадьбу этой ночью? Сочувствую! Вишь, какая погодка-то дрянная! Сейчас бы в казарму, да за картишки! Эх! Ладно, топай!

Владимир с облегчением вздохнул. Как ни странно сердце билось в этот момент быстрее, чем обычно. Он уже сделал несколько шагов, как сзади снова послышался голос солдата:

- Эй, Колька, постой! Хорошо, что вспомнил! Там, впереди, как раз отряд Пашки бродит. Передай ему этот пистолет. А то он его в казарме забыл, растяпа, а без него никак нельзя.

Пока солдат говорил, Вова невольно отступал, стараясь не производить никакого шума, и сворачивал при этом немного вправо, чтобы сбить врага со следа. Но упоминание о пистолете заставило его невольно остановиться. В те несколько мгновений он колебался между возможностью заполучить в руки оружие и абсурдностью этой идеи. Наконец, разум превозобладал, и Владимир снова стал отступать. Но было уже поздно. Прямо за его спиной послышался другой голос:

- Кажется, тут базарили про меня, и, кажется, не в очень лестной форме. Ну и где же мой пистолет?

Вова обернулся. Из-за деревьев вышел Паша, а с противоположной стороны через мгновение появился первый солдат. Еще можно было улизнуть, уповая на темноту, ливень и деревья. Но неожиданно для разведчика с разных сторон появились еще несколько солдат, видимо, из отряда Паши. Вова с досады выругался про себя. Солдаты уставились на Вову, и лишь Паша произнес:

- По-моему, это не Колька. Парень, ты откуда? Оттуда (и он протянул руку в сторону Черного лагеря) или оттуда (и он показал на тюрьму)?

- Нет, оттуда, - спокойно ответил Вова и кивнул головой на усадебный дом.

- А-а, понятно! - протянул первый солдат. - Это капитан разведки.

- Тот самый?!? - присвистнул Паша. - Ты что же это, получается, в бегах, что ли?

- Вышел воздухом подышать, - иронично ответил Вова, чувствуя раздражение. И побег его не состоялся, и этим солдатам почему-то очень нравится стоять под дождем и чесать языками. - Но раз уж прогулка не вышла, я, пожалуй, пойду обратно, - преувеличенно вежливо, но язвительно продолжил Вова. - И вы даже можете меня проводить. Не хотелось бы заблудиться.

И он решительно двинулся в сторону усадебного дома. Солдаты окружили его плотным кольцом, немало удивленные реакцией и поведением пленника. Таким образом, Вова снова был водворен в комнату на 2-ом этаже, и дверь за ним закрылась на этот раз на ключ. Поэтому, проснувшись с утра и проанализировав все события, Вова с неудовольствием отметил, что это уже второй его прокол за время войны.

Так он долго сидел на кровати, задумавшись и не замечая течения времени. И он не знал, сколько прошло - час или два - когда дверь его комнаты неожиданно распахнулась, и вошел высокий молодой человек, одетый в белые брюки и кремовую рубашку с коротким рукавом. Он кивнул разведчику, и тот медленно встал перед маршалом вражеского Белого лагеря. Владимир догадывался о причине прихода Сергея и пристально посмотрел ему в глаза, пытаясь определить его настроение. Сергей закрыл за собой дверь и сделал шаг навстречу разведчику.