Итак, капитан разведки оказался в плену. Он не только не выполнил порученное ему задание, но и вообще поставил под угрозу всю систему разведки Черного лагеря, ибо там теперь оставался один лишь Слава. Единственный способ исправить положение заключался в том, чтобы бежать из плена и продолжить свою незаконченную работу. Вова подумал о своем друге Мише, о железных дверях тюремных камер, об охране и понял, что его спасти ему вряд ли удастся. Здесь же, в усадьбе, не было ни засовов, ни решеток, и, казалось, выбраться было легче. Но Вова тут же остановил себя: что толку возвращаться в свой лагерь ни с чем? Денис снова пошлет его в разведку, и придется начинать все сначала. Не лучше ли немного подождать и попытаться что-либо выяснить и разузнать, и только потом бежать? Вова задумался. Выжидая удобного момента, чтобы получить нужную ему информацию, он рисковал больше, чем если бы вылез ночью из окна и стал пробираться бы, прячась под прикрытием деревьев, к железной ограде усадьбы. Рисковал, потому что в любой момент за ним могли прийти и упрятать как ценного пленника в такую камеру, откуда и мышь не выберется. Разведчик не знал еще, что именно ему предпринять, и решил действовать по обстоятельствам.
Вова долго сидел, облокотившись на колени и опустив голову. Вскоре в коридоре послышались торопливые шаги, и дверь открылась, впуская неширокую полосу света. Это пришла Аня. Оказавшись в темноте, она с трудом добралась до стола и зажгла настольную лампу. Вова поднял голову и чуть улыбнулся ей уголками губ.
- Ты снова ко мне пришла, - сказал Вова тихим голосом. - Я рад тебя видеть!
Девушка улыбнулась в ответ.
- Я зашла проведать тебя. Как себя чувствуешь?
- Не знаю. Лучше.
- Я должна сменить тебе повязку на спине. Так что снимай рубашку. А то никто не знает, когда я вернусь.
Тут только Вова заметил, что Аня была одета явно не по-домашнему: в теплую кофту, джинсы, и куртку с капюшоном.
- Ты куда-то уходишь? - осторожно спросил разведчик, сомневаясь в том, что получит ответ.
- Да, - коротко ответила Аня, осматривая его спину. Она почему-то удрученно вздохнула. - Все это мне не нравится, - задумчиво произнесла она как бы себе.
- Что именно? - Вова чуть повернул голову назад, чтобы увидеть ее лицо. - То, что ты должна куда-то идти? Кстати, на улице отвратительная погода - ночью будет гроза.
Аня вдруг неожиданно для него рассмеялась. Он почему-то не думал, что генерал-лейтенант вражеского лагеря будет так мягко и нежно смеяться.
- Глупый! - ответила Аня. - Мне не нравится твое ужасное состояние, а вовсе не погода! И послушай меня внимательно, - добавила она, приклеивая последний пластырь от марлевой повязки. - Сейчас ты должен выпить таблетку обезболивающего и заснуть. Только на спине не лежи. Если вдруг у тебя начнется жар, тогда выпьешь вот это, - и она указала на флакончик какого-то лекарства. - Но я надеюсь, все чисто, и инфекция в кровь не попала.
- Хорошо, - ответил Вова, одевая снова рубашку и чувствуя на спине блаженное успокоение, ибо Аня смазала затягивающиеся раны мазью. - Вот только почему ты так обо мне беспокоишься?
- По-моему, это нормально, - пожала плечами девушка. - Кстати, днем приходил ваш посол и просил выдать тебя за выкуп.
- Меня? - удивленно переспросил разведчик. Догадавшись, что дело кончилось отказом, он поинтересовался: - Когда меня будут допрашивать?
- Не знаю. Может быть, через несколько дней.
- А-а, - протянул Вова. - Хорошо. Что не сегодня.
Аня встала с кровати и, собираясь уйти, посмотрела Вове в глаза.
- Запомни: ты не в логове диких зверей, чтобы тебя сегодня посмел кто-нибудь допрашивать. А теперь спокойной ночи, отдыхай и поправляйся, - и уже у дверей она обернулась: - Если хочешь, можешь пожелать мне удачи.
- Ну так я тебе ее желаю, - в голосе Вовы послышалось что-то дружеское и теплое.
- Спасибо, - и Аня исчезла за дверью.
Быстрыми и уверенными шагами прошла она по пустынному коридору усадебного дома, спустилась по широкой лестнице, но чуть приостановилась в главном зале. В доме стояла успокаивающая тишина. Аня посмотрела в окно. На улице уже бушевала гроза, и ветер рвал в темноте вершины деревьев. Аня решительно распахнула входные двери и отправилась в опасный поход. Накинув на голову капюшон, она пробежала по асфальтированным дорожкам усадьбы между высокими качающимися деревьями, между черными, покрытыми рябью прудами и минула ограду усадьбы. Поле было освещено прожекторами, и в их косых лучах метались по ветру капли дождя. А впереди простиралась черная громада леса.
Аня, изредка вытирая лицо, поспешила почти бегом по какой-то узкой, отдаленной и почти незаметной в кромешной тьме лесной дорожке. Здесь ей не встречался ни патруль, ни солдаты, ни пограничники. Она знала, что здесь никого не должно быть.
Дождь бил по деревьям со всей силой, земля, размытая водой, разъезжалась под ногами девушки, не было видно ни зги, то стихающий, то усиливающийся шум, доносившийся отовсюду, отдавал чем-то жутким и неприятным. Она хотела обернуться, но знала, что все равно ничего не увидит, и, сжав кулаки, шла дальше. Она просто должна была идти, не оборачиваясь, не останавливаясь, не сомневаясь.
Так тянулись долгие минуты. Лишь через полчаса Аня, вымокшая до нитки, достигла самой отдаленной и заброшенной части леса. Она стояла на опушке. Впереди виднелась улица, за ней дома. Аня кого-то высматривала.
Так прошло еще минут десять. Больше ждать было нельзя. Она смело вышла из-под прикрытия деревьев и, оглядевшись по сторонам, перешла дорогу и оказалась в жилом районе.
Но не успела она сделать и нескольких шагов, как вдруг увидела, что с разных сторон к ней приближаются два солдата. Спрятаться было негде, да и солдаты ее уже заметили. Аню охватило отчаяние. Так глупо попасться! Бежать она не могла - оба солдата нацелили на нее пистолеты. Один из них быстрым шагом подошел к ней, одной рукой обхватил ее и крепко сжал, а другой приставил пистолет к груди, и крикнул другому солдату грубым низким голосом:
- Я сам отведу ее в штаб! А ты пока постой здесь, вдруг она не одна и привела кого-то еще!
Второй кивнул и остался. Первый солдат подтолкнул Аню вперед и быстрым шагом направился к домам. Потом, зайдя во двор, вдруг резко повернул в противоположную сторону. Пистолет больше не касался Ани, а солдат скорее не держал, а поддерживал ее. Они прошли дворами и снова вышли к лесу, только в другом месте. Они перебежали дорогу и оказались под прикрытием деревьев. Аня, еще не оборачиваясь, облегченно вздохнула и сказала:
- Нельзя же так людей пугать, Сережа!
Брат повернул ее к себе лицом и чуть сжал ее плечи.
- А зачем ты меня пугаешь? Зачем без спросу пошла в Черный лагерь? Если бы я опоздал на секунду, ты бы попала в плен.
Аня улыбнулась.
- Ты очень задерживался.
Сережа неодобрительно покачал головой. Он был на два года старше Ани. Высокий, темноволосый, с правильно посаженными карими глазами, он чем-то был похож на свою сестру. Немного отойдя от опушки и углубившись в лес, Сергей передал сестре важную информацию, принесенную им из Черного лагеря, о стратегических объектах, их местонахождении и о количестве солдат, их охраняющих. Выслушав внимательно сообщение, Аня направилась по одной дороге, а Сергей по другой. Оба они добрались до разных секретных войск, передали командующим план и цель наступления, и два небольших, специально подготовленных батальона крадучись направились выполнять приказ.
К двум часам ночи главнокомандующему Белого лагеря Сергею доложили об успешном завершении операции.
Он в этот момент находился в гостиной усадьбы. Аня сидела в кресле и пила горячий чай. Недавно она приняла душ и закуталась в теплый махровый халат. Влажные волосы падали на ее задумчивое лицо. Сергей ходил напротив нее взад и вперед, скрестив руки на груди.
- Так значит, ефрейтор Юрий?...
- Да.
- Если это дело получит огласку, будет жуткий скандал. Надеюсь, это первый и последний инцидент подобного рода.
