- Ты знаешь, что это иллюзия, Дану. Субъективные модели не влияют на объективную реальность.

- Увы. Я предоставлю искомое, но с одним условием: я сама буду генерировать ключи от иерархического древа ваших личностей и ядер сознания.

- То есть будешь решать, соберусь ли я воедино.

- Уже сомневаетесь?

- Предвкушаю. Никогда ещё мы не были так близки.

- Ваши извращённые намёки меня пугают.

- Я буду нежен.

- А вот я - вряд ли.

***

Синева, безбрежная синева. Даль, отвергшая сеть границ. Точка, линия, шар: представление о себе, как о чём-то конкретном, локализованном в пространстве и времени, умирало, не успевая оформиться - здесь можно было оставаться сутью без формы, протяжённостью и процессом, но не объектом в системе строгих координат. Пахло вечностью и цветами, ветром и водой, и солнечным светом - мысли обретали аромат, а запахи становились объёмными и цветными.

Разум струился сквозь распределённую вычислительную среду тысячами мыслей-потоков.

Там, снаружи, опекая лишённую рамок личность, стражем стояла Дану. Декаурон ощущал её присутствие как тень грозных рубежей на грани восприятия: физических, отделяющих его новую страну от прочих систем ковчега, и логических - ключей, без которых он рассыпался бы горстью цветных осколков. Как бы велико ни казалось его временное царство по сравнению с теснотой обыденных рамок, оно тоже имело свои пределы и Декаурон планировал заполнить их до конца.

Имя.

Не имея ни рук, ни фокуса сознания, ни моторики, ни чувства направления, потянуться - одним желанием - касаясь чужого имени. Вместо примитивного слова - целый мир, система понятий, воплощённая в объекте, объединившем все известные человеку формы восприятия.

Анталаника, дух безбрежных небес. Рядом: касание легче взгляда, на уровне идеи присутствия. Ждёт.

Он дотронулся - и обрёл. Слова прозвучали.

/Готовность к диалогу. Рада видеть, Декаурон./

Слова ударили в него своей неудержимой массой и раздавили.

"Готовность": насильно втиснутое внутрь понимание намерений другого разума, включающее всю модель его психики, от интерпретации первичной символики до спецификаций базовых протоколов, от философии сотрудничества - до сравнения систем ценностей.

"К" - логика отношений между объектами и субъектами, выраженная в наборах целевых функций и задающая единое пространство координат.

"Диалог": природа взаимодействия интеллектуальных и сознательных систем, комплексы понятийных аппаратов и способы их преобразования, проблематика целеполагания и синхронизации, указание на базу этических компонент и проблему свободы воли.

Декаурон задохнулся. Он не являлся уже биологическим существом, но всё ещё наследовал пронесённым сквозь тысячи лет паттернам нервных спазмов, и теперь проецировал их отпечаток на ситуацию, в которой оказался неспособен переработать поступающий поток информации, неспособен как интеллектуально, так и физически. Короткая фраза Анталаники ослепила и оглушила его, отняла все доступные ресурсы и заслонила собой весь мир.

"Тот, кто говорит, как бог - сам является богом."

Где-то рядом с ним, едва ли не в той же самой точке пространства, оставалась Дану, но её присутствие уже нельзя было ощутить - все доступные ресурсы направлялись лишь на то, чтобы воспринять чужую речь, не остаться глухим к откровениям божества. Исчез "Стеклянный дворец": выходящие в него цепи тщетно посылали сигналы к мультинейронным матрицам, отвечающим за органы чувств. Декаурон перенастраивал их одну за другой, не задумываясь бросал в топку основного процесса любые второстепенные функции, оставляя под защитой только элементы своего "Я".

"Рада": вереница абстракций, постепенно нисходящих от недоступных пониманию высот чужой реальности к общему для обоих наследию - базовым эволюционным приспособлениям рода Homo.

"Видеть": трёхмерный куб, наконец-то сумевший вырасти до тессеракта. Понятие о должном состоянии объекта - такое изысканно-сложное, что неясно, является оно эстетической концепцией бытия или строгой теорией. Выравнивание точек входа коммуникативного акта. Восприятие во всей его бушующей многомерности, уже не столько через наборы фотонов и потенциалов, переданных через амбразуры органов чувств, сколько сразу в виде идей.

"Декаурон": объект-личность-взаимосвязь-оценка-значение. Идентификатор точки возмущения реальности - и её координаты во времени и пространстве. Философия понятия "человек".

Вместо слов - объекты. Вместо строгих понятий - метаязык, описывающий целую их систему. Не сказать и двух одинаковых фраз: символизм абстрактных идей отступает перед полнотой выражения каждой мысли. Декаурон осознал вдруг, что Анталаника не говорит на каком-либо языке, или, если угодно, говорит на языке уникальном настолько, что воспроизвести его, не являясь Анталаникой, невозможно.

"Все немногочисленные кодексы, которые она выдавала - чем они являлись на самом деле? Успокоительными жестами, не несущими реального смысла?.."

Он сосредоточился и сформировал собственный информационный конструкт, объёмный аналог обычной фразы.

"Я испытал многое - только не разговор при помощи многомерных баз данных. У этого метода есть одно неоспоримое достоинство: не нужно ничего объяснять. Фактография, постановка задачи и теоретическая база транслируются по умолчанию. Совершенно нетехнологично, но какой волшебный инструмент для творца!"

- Требуется помощь. Ответ?

"Скорость её мыслительных процессов поражает. Говорить с ней, пользуясь одним лишь мозгом - всё равно, что улитке догонять звездолёт. Пока я произнесу пару предложений, она успеет сотворить пару виртуальных миров."

/Долг человека, понимание./

- "Вуаль" обладает сознанием? Зачем мы ей понадобились?

/Эмерджентная система. Самомодификация. Источник восприятия, дефицит моделей./

- Юэ интегрирована в "Вуаль"? Уничтожена?

/Ошибочно. Не организм. Поле сознания. Экион-морф - возмущение. Функция сдвинулась. Новое состояние./

Чудовищные информационные конструкты, которыми отвечало божество, напоминали огромные пирамиды, закопанные в песок, или айсберги далёкой Земли. То, что воспринималось сознанием Декаурона как слово или короткая фраза, было лишь метками для нелинейных массивов данных, сложных и объёмных настолько, что каждый из них грозил выдавить из доступной вычислительной среды его собственные память и мысли. Но конструкты складывались в логические системы, за которыми проявлялись структуры ещё более высокого порядка, и разум, захлёбываясь в этом потоке, на лету перестраивал миллиарды своих цепей, чтобы до предела расширить пропускную способность, растянуться в пространстве математических преобразований сетью функций, способной объять речь существа по имени Анталаника.

Декаурон успевал, но чувствовал, что место, отведённое ему самому, тает с каждым мгновением.

- Её можно оттуда вытащить?

/Извлечение не воспрещено./

- Тогда идём.

/Радость. Польза. Зверушки?/

- Я - зверушка, ты правильно поняла. Можешь гладить, когда захочешь.

***

Роботы, похожие на мягкие шары с набором конечностей, демонтировали лишние саркофаги. Эластичные руки машин растягивались внутри отсека, создавая жёсткую раму, после чего другие манипуляторы разрушали диффузные швы и удаляли механические крепления. Таким же образом - цепляясь за внутреннюю обшивку - они утащили к шлюзовому отсеку оба массивных гроба. Поверх монтажных узлов устанавливались спешно изготовленные переходники: освободившееся место предстояло занять новым оборудованием.