Если ты будешь так капризничать, то я точно тебя разлюблю, - взяв себя в руки, отозвался он с неизменной усмешкой.
Прости, я больше не буду, - покаялась Софи, удобнее устраиваясь в объятиях принца и мысленно давая себе зарок поговорить о своих годах с Гэндальфом. Он же маг, наверняка, можно что-то наколдовать, чтобы она подольше жила.
А еще надо непременно выяснить, сможет ли она быть с Фили и после смерти. Ну не только же для помощи с драконом даны ее силы!
Лодки вскоре пришлось оставить и идти к горе пешком. Софи набралась было духу, чтобы предложить понести часть поклажи, но гномы только хмыкали в ответ.
Себя донеси, - добродушно усмехнулся Двалин, объяснив решение остальных.
Обижаться девушка не стала. Это первое время она, одетая в эсгаротское теплое платье и плащ, отдохнувшая и восстановившая силы, чувствовала себя так, что, кажется, можно хоть все сумки нести. Но Софи понимала, что надолго ее сил не хватит, она за все время похода только и научилась, пожалуй, что выдерживать длительные переходы.
До дня Дурина времени оставалось все меньше, поэтому шли спешным шагом, не тратя сил на разговоры или песни, как раньше. Впрочем, для песен и настроения ни у кого не было. Огромная гора перед ними словно все больше давила, напоминая о надеждах и страхах, цели их пути.
Остановок на отдых не было, не считать же такими короткие привалы, чтобы только успеть сжевать кусок вяленого мяса и сделать пару глотков воды из фляги.
Солнце клонилось к закату, когда они оказались на каком-то отроге. Здесь ненадолго остановились. И впервые между мужчинами завязался короткий разговор. Хоббит спросил, что это за место.
Когда-то здесь был город Дейл, - отозвался Балин. – А теперь… Пустошь Смауга.
Девушка с тоской обвела взглядом долину. В самом деле пустошь… Ничего живого, ни деревца, ни ростка. Софи слышала легенды, в которых рассказывали, что в проклятых местах земля становится мертвой. Девушке это казалось странным, как земля может быть мертвой? Даже когда крестьяне ничего не сажают на полях, там растет трава.
Сейчас же перед ней была именно такая земля. Она не рождала ничего, потому что мертвое не в силах порождать.
Бильбо тем временем заспорил с Торином, припомнив, что это место – тот самый отрог, где Гэндальф велел им ждать его появления. Но Дубощит слушать ничего не хотел. Времени было слишком мало, а мага не было, и ждать его было бы только потерей времени. Поэтому король скомандовал двигаться дальше.
Софи, как и хоббиту, было страшно при одной лишь мысли, что маг так и не появится. Неужели они пойдут против дракона без волшебника?! Но и Торин был прав, ведь дверь в королевство, как говорили, можно открыть лишь в определенный миг. А потому промедление было непозволительной роскошью.
В довершение прочего, они направлялись к горе по самому краю пустоши. Здесь, приблизившись, было хорошо видно, что это место не голое, кое-где виднелись руины – остатки города Дейла.
Софи судорожно вцепилась в локоть Фили. Идти по краю мертвой земли в сумерках, да еще зная, что тут произошло, было жутко. Остались ли среди руин города хотя бы кости погибших, в ужасе думала девушка. Или в пламени дракона сгорело все?
Она одними губами шептала молитвы, прося упокоения душам погибших и моля Господа защитить их от душ неупокоенных.
К счастью, они скоро прошли пустошь. Лагерь Торин велел разбить, когда отряд достиг подножия Одинокой горы.
Ты почему не спишь?
Торин внимательно взглянул на девчонку, кутающуюся в теплый плащ. Сам он, мучаясь воспоминаниями, первым остался в дозоре.
Страшно, - тихо призналась Софи.
Дракон спит, - постарался успокоить ее гном. – Иначе бы он уже почуял нас.
Это не из-за дракона, - покачала головой девушка. – Это из-за мертвых.
А их-то чего бояться? – удивился Торин.
Софи пришлось объяснять, что происходит с душами тех, кто умер мучительной смертью и не был отпет церковью.
Тебе нечего бояться, - тихо отозвался Торин, внимательно выслушав ее. – Наши погибшие ушли к Аулэ. Все эльфы и люди проходят через Чертоги Мандоса. Что после этого становится с людьми, никто не знает. Но я никогда не слышал, чтобы они возвращались и бродили на месте гибели.
А что будет со мной? Как и с другими людьми? – этот вопрос все никак не давал ей покоя.
Не знаю, - покачал головой Торин. – Об этом тебе надо спрашивать Гэндальфа. Ты человек. Но ты совсем другой человек, ты не похожа ни на кого из этого народа, что живут у нас.
Софи вздохнула. И вновь ничего непонятно…
Фили просил, когда вернем Эребор, позволить тебе бывать на открытых площадках и чаще гулять.
Можно? – робко уточнила девушка.
Торин кивнул.
Правда? – Софи села ближе к королю. – Это… не запрещается? Я не обижу никого этим? Или не нарушу какие-то обычаи?
Скажи, что ты чувствуешь, если слишком долго сидишь взаперти? – вдруг спросил Торин.
Девушка ненадолго задумалась. Редко бывало так, что она вовсе не выходила из своих покоев на двор или стену замка.
Мне тяжело дышать, - припомнила она свои ощущения после того, как целый день провела со служанкой в погребе, пересчитывая припасы. – И еще кажется, что стены будто опускаются на тебя.
Когда мы потеряли Эребор, - тихо заговорил Торин, - то долго скитались и жили в людских селеньях. Очень нескоро мы нашли новый дом, Чертоги в Синих горах. До того же приходилось жить так, как живут люди.
Это… неудобно? – осторожно уточнила Софи.
Дубощит тихо засмеялся.
Мы можем жить, как и люди, - пояснил он. – И люди могут жить в наших залах. Но ты, находясь в комнате без окон, сначала чувствуешь себя нормально, но потом тебе кажется, будто ты заперта, тебе становится тесно, так?
Девушка кивнула.
Я же чувствую себя незащищенным, - признался гном. – Гора… она укрывает своих жителей, она хранит свой народ. Сложенный человеком дом из дерева – разве он может подарить такую защиту? Или даже каменный? Люди делают в нем окна, сами открываясь врагам, холоду или жаре.
Тебе было плохо там? – осторожно спросила Софи.
У людей? – Торин усмехнулся. – Так, словно постоянно среди врагов. Будто позади тебя уже кто-то стоит с занесенным кинжалом.
Бедный, - протянула девушка, поддавшись чувствам, и, протянув ладошку, ласково погладила гнома по голове.
Король отшатнулся, не сразу сообразив, что происходит. А когда понял, тихо засмеялся над жалостью.
Ты – совершенно непонятное существо, девочка. То серьезная, как человек, проживший долгую жизнь, а то совсем ребенок.
Я просто посочувствовала, - растерянно пробормотала Софи.
Я знаю, - кивнул Торин. – И признателен тебе. Но ты неверно меня поняла. Я вовсе не для того тебе рассказывал. Я лишь хотел тебе сказать, что тебе никто не запретит бывать на воздухе, раз он необходим тебе. Я не запретил бы тебе этого, даже если бы ты этим и впрямь нарушала бы наши обычаи.
Спасибо! – девушка порывисто обняла его, от полноты чувств поцеловав в щеку.
Кажется, я становлюсь дядюшкой не только для двух оболтусов, но еще и одной капризной девчонки, - проворчал тот. – Да, но имей в виду, что из Эребора в одиночку – и думать не смей!
Конечно, дядя, - расплылась в улыбке Софи.
Иди спать, - немедленно сурово велел Торин.
Новоприобретенная племянница отползла на свое место, ближе к жениху. И, кажется, уже вскоре сладко спала.
Торина, сына Траина, сына Трора, же мучили воспоминания. Он был рядом с домом, он знал здесь все. Там, внутри, в огромных залах, прошло его детство. И именно о нем он и Дис рассказывали маленьким Фили и Кили. Сейчас они здесь, с ним, в этом походе. Вернутся ли? И вернут ли дом?
