10 сентября 1754 г. Лейтрум подал запись разговора с Фридрихом, но не императрице, а вице-канцлеру М. И. Воронцову. Дошла ли записка до Елизаветы, неизвестно, скорей всего – нет. Зато ей со всех сторон нашептывали мол, прусский король о забавах Вашего величества отозвался так-то и так-то. Обидчивая Елизавета насмерть возненавидела Фридриха.

Объективности ради стоит отметить, что аналогичная картина происходила и в Версале. Австрийскому канцлеру Кауницу и его дипломатам удалось убедить маркизу де Помпадур, что безбожник Фридрих сочиняет о ней фривольные стишки и всячески издевается над ее поведением.

Кстати, тот же Кауниц высказался о России: «…так как политика этого государства истекает не из действительных его интересов, но зависит от индивидуального расположения отдельных лиц, то невозможно строить на ней продолжительную систему»[44].

Итак, три милые дамы – Мария Терезия, мадам де Помпадур и Елизавета Петровна – страстно хотели воевать со зловредным Фридрихом.

Что же касается Англии, то ее короля Георга II гораздо более интересовало его наследственное владение в Германии – Ганновер, нежели сама «владычица морей». По приказу короля британские дипломаты дали взятку канцлеру Бестужеву-Рюмину, и тот 19 (30) сентября 1755 г. в Петербурге подписал так называемую субсидную конвенцию сроком на четыре года. По условиям этой конвенции Россия обязывалась в обмен на единовременную британскую субсидию в 500 тысяч фунтов стерлингов выставить 55-тысячный корпус и до 50 галер в случае нападения на Англию или ее союзников. Статья 5 распространяла обязательства России и на Ганновер. Конвенция предусматривала, что Англия должна выплачивать России по 100 тысяч фунтов стерлингов ежегодно на содержание русского корпуса на границе еще до начала военных действий – «диверсии». Но вот что интересно: из текста «субсидной конвенции» было неясно, против кого же она направлена.

О том, стоит ли какой-то Ганновер жизней нескольких десятков тысяч русских солдат, ни Бестужев-Рюмин, ни сама Елизавета и не думали. Тем временем «скоропостижный» Фридрих узнал о «субсидной конвенции» и предложил Георгу II гарантировать безопасность Ганновера всего за каких-то 20 тысяч фунтов стерлингов, а в обмен потребовал военную помощь Англии в случае вторжения «иностранной державы» в Германию. В итоге 16 января 1756 г. Англия и Пруссия заключили Вестлинстрескую конвенцию, фактически это был военный союз.

Ряд западных историков назвали 16 января 1756 г. днем «дипломатической революции». Действительно, рухнула вся система европейских союзов. Примирились Бурбоны и Габсбурги, враждовавшие с XVI века. 2 мая 1756 г. в Версале был заключен военный союз между Францией и Австрией.

Когда британский посол в Вене Кейт заметил Марии Терезии, что союз с Францией есть нарушение прежних дружественных отношений Австрии и Англии, то императрица с жаром ответила: «Не я покинула старую систему; но Англия покинула и меня, и систему, когда вступила в союз с Пруссиею. Известие об этом поразило меня, как громом. Я и король прусский вместе быть не можем, и никакие соображения в мире не могут меня побудить вступить в союз, в котором он участвует. Мне нельзя много думать об отдаленных землях, пришлось ограничиться защитою наследственных владений, и здесь я боюсь только двух врагов: турок и пруссаков. Но при добром согласии, которое теперь существует между обеими императрицами, оне покажут, что могут себя защитить и что нечего им много бояться и этих могущественных врагов»[45].

Что же касается второй императрицы, то Елизавета Петровна, несмотря на протесты Бестужева, еще 14 марта 1756 г. разорвала «субсидную конвенцию» с Англией.

14 марта того же года по указу Елизаветы при дворе была созвана конференция, на которой присутствовали великий князь Петр Федорович, граф Алексей Бестужев-Рюмин, его брат граф Михаил, генерал-прокурор князь Трубецкой, сенатор Бутурлин, вице-канцлер Воронцов, сенатор князь Михаил Голицын, генерал Степан Апраксин и братья, графы Александр и Петр Шуваловы. Присутствовала и сама императрица.

30 марта конференция в исполнение указа императрицы постановила следующее: «1) С венским двором немедленно приступить к соглашению и склонять его, чтобы он, пользуясь нынешнею войною Англии с Франциею, напал на прусского короля вместе с Россиею. Представить венскому двору, что так как с русской стороны для обуздания прусского короля выставляется армия в 80 000 человек, а в случае нужды употребятся все силы, то императрица-королева имеет в руках самый удобный случай возвратить завоеванные прусским королем в последнюю войну области»[46].

А между тем война уже шла. Британские подданные в Америке создали компанию «Огайо», которой не хватало места в британских владениях, и она начала захватывать земли во Французской Канаде. Управляющим компанией был некий Лоуренс Вашингтон. Его сводный брат Джордж собрал отряд из 159 человек и 28 мая 1754 г. напал на французский пограничный отряд из 30 человек.

Летом следующего года двухтысячный британский отряд попытался овладеть французским укреплением Форт-Дюкен. Однако 9 июля 1755 г. французы и пришедшие к ним на помощь индейцы наголову разгромили англичан. Одновременно англичане начали «неограниченную морскую войну» против французов в Западной Атлантике.

А в Европе Август III – курфюрст саксонский и по совместительству польский король – заключил тайный договор с Марией Терезией с целью внезапного нападения на Пруссию. Однако секретарь саксонского курфюрста некий Ментцель передал копии секретных договоров Фридриху II. Тот среагировал почти мгновенно.

18 августа 1756 г. прусский посланник в Дрездене объявил Августу III, что его король в связи военными противлениями в Австрии требует свободный проход прусских войск в австрийскую Богемию. Август попытался тянуть время, заявив нечто типа «такие вопросы с кондачка не решаются, зайдите на недельке».

В беседе с английским посланником Митчеллом Фридрих II очень своеобразно объяснил свои действия. «Посмотрите мне прямо в глаза. Что вы видите на моем лице? – спросил король опешившего дипломата. – Разве у меня такой нос, чтобы получать по нему щелчки? Я не позволю проделывать с собой такие штуки. Эта дама (Мария Терезия) хочет войны; она ее получит. Мне ничего не остается, кроме того, чтобы опередить моих врагов. Мои войска в полной готовности, надо расстроить заговор, пока он не стал слишком опасным… Я знаю французское министерство, оно слишком слабо и слишком ограничено, чтобы вырваться из когтей Австрии. Граф Кауниц втянет их (французов) туда, куда ему будет нужно, гораздо раньше, чем они сообразят, в чем дело. Мое положение таково, что выйти из него я могу, лишь решившись на смелый шаг»[47].

29 августа 1756 г. прусские войска тремя колоннами вошли в Саксонию. 10 сентября Фридрих без боя овладел саксонской столицей. Саксонские войска и крепости сдались без боя. Сам же Август III бежал в Варшаву, вспомнив, что он еще и польский король.

Поскольку ни король, ни войска драться не пожелали, в бой с истерическими воплями кинулись дамы. Дочь Августа III Мария Жозефа, бывшая замужем за французским дофином Людовиком, устроила красивое представление в Версале. Она кинулась в ноги свекру Луи XV, умоляя спасти ее родителей и любимое саксонское отечество.

Одновременно ее сестра в Варшаве обратилась к Елизавете Петровне с просьбой купить несколько ее бриллиантовых украшений для спасения отчизны. Императрица, как сказано в ее указе Иностранной коллегии, «так чувствительно это приняла», что приказала доставить принцессе 20 тысяч рублей в знак дружбы и истинного участия в их бедственном положении.

По приезде в Варшаву Август III объявил русскому послу Гроссу, что после Бога он всю надежду полагает на скорую помощь императрицы. Та намек поняла и «отстегнула» королю 100 тысяч рублей.