Хакс сомневался.
Но позже ненависть, которую он так тщательно прятал внутри, переросла в странное притяжение. Командующему стали нужны их стычки, стала нужна возможность выдвинуться перед Сноуком за счет Рена. Жизнь без Кайло не представлялась возможной. Вражда добавляла смысла жить и стараться втрое сильнее обычного.
Хакс жестко куснул Кайло за нижнюю губу, и в их головах рыцарь властным рывком заставил генерала опуститься на колени и, грубо перехватив за вечно идеально уложенные волосы, придвинул голову к своему паху. Хакс перескочил мыслью на более равную позицию, но о каком равенстве могла идти речь, когда все их отношения сводились к бесконечной борьбе за власть.
Поэтому в следующем кадре сам генерал прижимал Рена к стене почти у командного пункта и оставлял на его горле видный красный след. Картины защелкали, сменяясь, – Хакс начал получать странное удовольствие от того, что листал свои фантазии перед соперником, – но в них так и не определялся главный. Просто потому, что генерал хотел Рена, но вот как именно хотел – еще не решил окончательно. Но он точно хотел, чтобы рыцарь вернул хватку за горло; от ощущения собственной жизни в чужих руках последние остатки разума отступали перед всепоглощающим желанием.
И она почти тут же вернулась, так как рыцарь прекрасно почувствовал мысли генерала. Вещи, доселе так и парившие в комнате, стали быстро и даже с грохотом опускаться, и в итоге и ноги Хакса коснулись пола, а Сила перестала сдавливать его со всех сторон.
Рен тут же одной рукой прижал генерала к себе за пояс, а со второй Силой снял перчатку и вцепился в рыжие волосы, чтобы сделать поцелуй чувственней и крепче.
Хакс в свою очередь обхватил Рена, но только для того, чтобы тут же понять, как форма из удобной привычки превратилась в мешающий нюанс.
Ладонь легла рыцарю на заднюю сторону шеи, и Хакс углубил поцелуй, вспоминая, как Рен видел подобную сцену в его подсознании. Желание разгоралось с каждой секундой: слишком много времени провел генерал в этих мечтаниях.
Он отстранился, зубами стянул перчатку с правой ладони и зарылся пальцами Кайло в волосы, сам дрожа от этого ощущения. Пряди оказались мягкими, и Хакс прижался грудью обратно к чужой груди, вновь целуя и свободной рукой ища хоть какое-нибудь подобие застежки на одежде Рена.
Тот, сам пьянея от каждого прикосновения к оказавшемуся чувствительным затылку, принялся то помогать ему избавляться от собственной одежды, то, наоборот, хвататься за его китель так, что ткань едва не трещала, когда Кайло так решительно сдирал ее с желанного тела генерала.
Хакс расстегнул мешавший ремень, впервые в жизни позволяя ему упасть на пол, и помог Рену выпутать себя из верхней одежды. Китель он уронить на пол не посмел, но не глядя отправил на стоявшее на расстоянии вытянутой руки кресло. Вслед ремню зато отправилась вторая перчатка, и генерал уже обеими руками зарылся в волосы Кайло, массируя затылок и снова припадая к губам губами.
От рыцаря исходил физически ощутимый жар. Хакс не знал, происходит ли с ним самим то же самое или это какие-то проделки Силы, но ему было мало этого огня. Пальцы пару раз запутались в пуговицах, когда мужчина попытался расстегнуть их наощупь одной рукой – вторая не отпускала поясницу Рена – но потом он всё же справился.
Форменная рубашка отправилась вслед за кителем, и Хакс наконец дал себе время остановиться и посмотреть. Кончики пальцев неожиданно ласково коснулись темного свежего следа от выстрела на боку, а потом мужчина прижался губами к такому же свежему ожогу на правой стороне груди Рена.
Рыцарь дрогнул и рвано втянул воздух через нос. Но в следующий миг он уже отстранился, удерживая Хакса за предплечья.
Взгляд черных глаз с неприкрытым удивлением заскользил по телу, тем самым отвечая генералу на вопрос, который он сам себе задавал. Рен протянул руку – и неожиданно неуверенно коснулся одного из шрамов.
В любой другой ситуации Хакс бы только поухмылялся над тем, что “великий” рыцарь Кайло Рен растерялся, но – не сейчас. Сейчас он положил поверх его ладони свою собственную и провел ею вниз, к застежке форменных брюк. Пальцы Рена казались обжигающе холодными; Хакс дрожал от контраста этого ощущения со сводящим с ума огнем внутри.
Разум ускользал от него, оставляя на своем месте только голодное, безумное притяжение к партнеру. Воистину редкий случай; мозг имел свойство не выключаться даже во время оргазма, не говоря уже об обычных прелюдиях.
Просто это был Кайло Рен, а Кайло Рен невообразимо долго был недоступен даже для простого прикосновения.
Рыцарь сделал то, что от него хотел Хакс, и мужчина сам довел дело до конца, выпутываясь сначала из сапог, а затем и из остатков одежды. Пол холодил босые ноги, и генерал, еще не выпрямившись до конца, взглянул на Рена снизу вверх.
Тот смотрел на него в ответ, и в черных глазах читалась еще большая растерянность, чем прежде, хотя Кайло всеми силами старался это скрыть.
И тут Хакса наконец как разрядом электричества шарахнуло.
“Да он девственник, – не шевелясь и не разрывая зрительного контакта, подумал он. – Твою мать. Он точно девственник.”
На большее разум не сподобился, но зато тело сработало хорошо.
И генерал медленно опустился на колени.
Рен над ним прерывисто втянул воздух, и чертовски холодные пальцы тут же по новой зарылись в рыжие волосы. Хакс не стал возражать – он жарко выдохнул в открытую кожу пониже пупка и принялся целовать её, изредка сменяя губы на зубы или язык. Так как рыцарь, по-видимому, не признавал застежек ни в какой вариации, генерал в какой-то момент услышал отчетливый треск надорвавшейся ткани, а потом штаны наконец поддались.
Хакс отстраненно подумал, что по прибытию на базу он подарит Рену брюки с молнией. Или хотя бы с пуговицами.
Генерал поднял голову, устремляя на Кайло ясный взгляд серых глаз, и коснулся губами его напряженного члена. Рыцарь вздрогнул всем телом и тихо застонал, неосознанно качнувшись вперед, а Хакс использовал момент, чтобы разомкнуть зубы и вобрать его глубже.
Да, он одновременно прекрасно знал, как делать минет, и знал, как делать прекрасный минет. Ладони с силой сжали бедра Рена – потом точно останутся синяки, – и генерал подался головой вперед, расслабляя горло. Кайло издал жалобный звук, похожий одновременно на всхлип и на стон, и попытался было рыпнуться, но мужчина держал крепко и не намеревался давать ему воли.
Нет, Рен и так достаточно самовольничал в последнее время. Особенно со вторжением в его голову.
Рыцарь совершенно прекрасно дрожал от каждого нового движения губ, языка и изредка – зубов. Хакс не отводил глаз от его открытого лица, сейчас еще более открытого, чем когда-либо, а затуманенного взгляда и приоткрытых губ, казалось, было достаточно, чтобы кончить.
Ведь Рен не сопротивлялся. Еще несколько минут назад генерал был уверен в его способности принудить сделать что угодно, но сейчас контроль стремительно покидал Кайло, оставляя его полностью во власти Хакса.
И это было восхитительно.
Командующий упорно игнорировал собственное желание, продолжая ласкать Рена ртом. Тот явно с трудом мог стоять – Хакс довольно усмехнулся – и до боли сжимал его за волосы, но тянуть не пробовал.
Когда генерал почувствовал, что у Кайло откровенно дрожат колени, то с влажным шлепком позволил его члену выскользнуть и наконец поднялся на ноги. Прерывистое дыхание Рена воистину ласкало слух, а его дрожь, когда Хакс прижался к нему всем телом, принося на губах его собственный солоноватый вкус, заставила огонь жгучей волной расползтись дальше по телу, еще сильнее вымывая разум.
Командующий мягко, но настойчиво толкнул Кайло в грудь, и тот неожиданно податливо рухнул на кровать, позволяя сесть себе на бедра и придавить всем весом.
Хакс прекрасно понимал, что мальчишка в принципе в любую секунду способен его убить, но ощущение собственной власти над ним не проходило. Рен смотрел так открыто, так непривычно... доверчиво.
