В вертолете открылась дверца изнутри, спустилась лесенка, и какой-то военный жестом пригласил вовнутрь.

Ребята поспешили к вертолету. За ними Оксана и Олег со спецназовцами.

Миша вбежал первый, за ним - Ника и остальные.

Военный тут же пригласил ребят занимать места в вертолёте. Оксана села между ними, обняв обоих. Военный вручил им заранее приготовленное тёплое одеяло:

- Возьмите. Укутайтесь хорошенько. А то холодно.

Оксана с удовольствием закуталась, накрыв и ребят. Сразу стало теплее.

- Так хорошо? - спросила она у ребят.

Миша кивнул:

- Да. Хорошо, мама.

Ника тоже кивнула улыбкой. Она привыкла к холоду, но всё же лучше быть в тепле, чтобы не расходовать резервы организма.

Военный дал по одеялу и спецназовцам. Тоже ведь люди. Дал им по глотку из фляжки. Оксане и ребятам принес горячего чаю. В общем, все остались довольны.

Вертолет заработал лопастями и быстро поднялся в воздух.

- Мы сейчас куда? - поинтересовалась Ника.

Олег ответил:

- В Рогачево. Там ждёт специальный самолет, который доставит вас в Москву.

- А Рогачево - это что? - спросил Миша.

- Аэродром, - ответила Ника за Олега. - Тут ещё поселок крупный есть. Белушье.

- Тут ещё люди какие-то есть? - удивился Миша. - Я думал тут вообще полная пустыня.

- Конечно, есть. Но мало. Тут только военные живут и их семьи. На Новой Земле в пятидесятых годах был построен ядерный полигон. Крупнейший в России. Здесь испытывалось большинство советских ядерных зарядов, самая мощная водородная бомба мощностью пятьдесят шесть мегатонн. Её вспышка была видна за тысячу километров даже на материке. Даже скалы оплавились. Вообще, тут одно из самых секретных мест в России. Народу лишнего нет. Всё что угодно можно спрятать.

Миша выглянул в круглое окошко. Холодная пустыня вокруг. И больше ничего.

Через полчаса полёта вертолет приземлился на аэродроме Рогачево. Ребята вышли из вертолета. Оксана не выпускала их из-под теплого одеяла.

Вокруг аэродрома серый камень, из которого кое-где пробиваются какие-то цветочки типа одуванчиков. Несколько пятиэтажек сверкают огромными проплешинами в штукатурке и пустыми оконными проемами. Людей нигде не видно, как, впрочем, и птиц и деревьев. Лишь стайка собак встречает гостей из вертолета, молча виляя хвостами. В конце площадки стоят два бортовых "Урала". И полная тишина вокруг.

На площадке аэродрома Нику и остальных поджидает небольшой Як-40.

Через пятнадцать минут, как только все поднялись на борт и расположились в пассажирских креслах, самолет взлетел с аэродрома. Путь на Москву.

На самолете ребята первым делом переоделись в новую, чистую одежду, которая была заранее для них приготовлена. Сполоснулись чистой водой. Тут же перекусили вместе с веселыми спецназовцами.

Миша устал. Давно не спал. После небольшого перекуса он растянулся в кресле и быстро заснул, прижимаясь к маме в соседнем кресле. Мама тоже быстро заснула, мягко обнимая сына рукой. Устала не меньше его. Заснули и спецназовцы. Салон самолета превратился в сонное царство.

Нике спать не хотелось. Она сидела возле окошка, глядя с высоты на унылый северный пейзаж.

Полёт до Москвы занял четыре часа. Самолет приземлился на военном аэродроме к югу от города, где путешественников встретили три машины.

Спецназовцы сели в черный микроавтобус "Ниссан". Ника и Оксана с Мишей расположились в черном джипе "Лэнд Крузер". Ещё один "Лэнд Крузер" сопровождал их к Москве.

Выехав на шоссе, машины разделились. Два "Лэнд Крузера" поехали к Москве, а микроавтобус повернул в другую сторону от Москвы, направляясь куда-то на юг.

- Куда они? - тихо спросил Миша у подружки, сидевшей слева от него на заднем сиденье.

- На свою базу. Они свое дело сделали. Насколько я поняла, нас везут в штаб разведки.

Вскоре джип пересек Кольцевую. По обеим сторонам дороги полетели многоэтажки.

Миша с чувством яркой ностальгии смотрел через окно на московские пейзажи, которые так часто приходили ему во снах в далекой Америке.

Автомобили остановились перед закрытыми воротами в грязной ободранной стене. Ворота монотонно загудели и начали открываться.

Машины проехали внутрь, проезжая на закрытую территорию. На контрольно-пропускном пункте въезжавших не проверяли.

Два джипа устремились по узкой дорожке на площадку перед длинным девятиэтажным зданием из стекла и бетона, немного смахивающим на аквариум.

- Честно говоря, я здесь никогда не была, - сказала Ника своему другу, сама не замечая, что говорит почти шепотом.

Попав на закрытую территорию, куда не пускают простых смертных, и где даже Ника никогда не была, Миша с открытым ртом пытался рассмотреть хоть что-нибудь интересное. Но кроме густой зелени деревьев и чистой залитой солнцем площадки ничего этакого вокруг не наблюдалось. Похоже на какой-то институт, но никак не на центр военной разведки. Разве что машины немного отличаются от обычных институтских. Чуть покруче и подороже. Дорогие чёрные джипы и "Волги" с сигнальными маячками. Прошло пару человек с деловыми папками, но они никак не похожи на военных. Одеты в гражданское. Только походка и лица несколько напряжены. Ещё Миша заметил, что огромные окна в здании не просвечиваются снаружи. Через них не видно, что находится внутри.

Из первого "Лэнд Крузера" вышел молодой человек в костюме с галстуком и пригласил Нику следовать за ним. Всех остальных попросил оставаться в машине.

Ника вышла из машины и проследовала за молодым человеком. Они вошли в здание и поднялись на четвертый этаж. Было несколько постов, на которых молодой человек показывал свое удостоверение, и его сразу пропускали, не обращая внимания на девочку.

Они прошли по коридору. Молодой человек остановился у одной из дверей, открыл её и пригласил Нику входить.

Девочка вошла в небольшой, но очень светлый кабинет. В ярком солнечном свете, пробивающемся через огромное окно, Ника увидела лицо своего давнего врага - Ежова. Она на какой-то миг дрогнула, но тут же успокоилась. Именно он, её старый враг, вытащил Нику с друзьями практически из акульих зубов.

Ежов сидел в своем кабинете за рабочим столом, одет в светлую рубашку с галстуком. Глаза те же, какими их надолго запомнила Ника. Похожи на два черных холодных булыжника. Такие же мёртвые и бесстрастные.

Ника нашла в себе силы улыбнуться:

- Добрый день, Михаил Егорович. Давно не виделись.

Ежов не улыбнулся в ответ. Впрочем, Ника и не помнила, чтобы он когда-либо улыбался при ней. У него всегда было такое жесткое, строгое лицо. Кожа грубая как наждак и выступающие кости.

- Здравствуй, Ника. Присаживайся. - Он пригласил спокойным жестом на стул.

Какое-то время они просто сидели, изучая друг друга глазами.

Ежов чуть шевельнул каменными глазами:

- Знаешь, Ника. У меня в кабинете очень редко бывают посетители. Сама понимаешь, что тут за место. Здесь штаб. И лишние люди сюда не допускаются. Даже не знают, что здесь.

- Ну, это понятно, - кивнула Ника. - Так мне расценивать это приглашение как честь?

- В какой-то мере.

- Не знаю, должна ли я вас благодарить. Ведь вы спасли меня и моих друзей от очень неприятной смерти. Наверное, я обойдусь без благодарностей. Я знаю, что вы этого не любите. Вообще, здесь не то место, где благодарят людей.

- Это действительно так, - подтвердил Ежов. - Мы тебя вытащили, потому что нам очень нужен этот аппарат. Он действующий. А ты умеешь им управлять.

- Ну да. Я поняла, что вы меня освободили не из жалости.

Ежов на секунду отвел глаза:

- Да, Ника, здесь не то место, где кого-либо жалеют. Но ты не совсем права. В какой-то мере на наше решение повлияла именно жалость. Возможно, даже она была основным побудителем к операции. Помнишь, наш разговор по телефону, когда я отговаривал тебя от безумной затеи? А затея та действительно была безумной, совершенно нереальной. Я говорил тебе, что у тебя ничего не получится, и что ты просто погибнешь. Не знаю, как и каким образом, но ты благополучно вернулась. Причем, не с пустыми руками. Ты вытащила своего друга. Вытащила фактически из лап пришельцев. Я не знаю, как это у тебя получилось, и что ты делала в космосе. Не знаю, как тебе подфартило, но это произвело очень большое впечатление на меня и на моё руководство. - Он едва заметно кивнул вверх. - И вот, когда мне на стол легло разведдонесение, в котором сообщалось, что ты уже на Земле попала в смертельный капкан, было решено тебя освободить. Это было не только моё решение, но и начальника разведки. В какой-то мере на нас обоих повлияла жалость к тебе. Профессиональная жалость, если так можно выразиться. Ты сделала невозможное, и было бы просто несправедливо так безобразно погибнуть, после всего, что тебе удалось сделать. Конечно, жалость была не единственным фактором. Здесь много факторов сошлось, которые только подтолкнули нашу решимость штурмовать остров.