С тех пор, как придётся Виктору и Пашке оказаться в лесу в пасмурную погоду, ищут они «лесные компасы» и безошибочно выходят из леса, да поминают добрым словом «хитрого Ёжика» — друга своего Гошку.

С тех пор, ребята, как меня приняли в комсомол, прошло уже три года. Сейчас, вспоминая то время, когда мы были пионерами, я должен сказать, что самым ценным в наших интересных делах и развлечениях была крепкая дружба. Друзья мне дали очень много и прежде всего, конечно, Гриша Туманов. Я расскажу вам о нём несколько забавных историй, и вы сами увидите, какой это был превосходный парень!

Однажды, правда, мы с ним поссорились. Но нельзя это назвать настоящей ссорой, просто мы не совсем обычно расстались. По моей вине, конечно!

Дело в том, что мы с Гришей учились тогда в двух школах: в обычной средней и в районной музыкальной, по классу рояля. Это не очень легко, скажу я вам, совмещать две школы. Музыка требует, чтобы ею занимались каждый день и помногу, иначе слабеет техника. Но учителям средней школы, конечно, нет никакого дела до этого! Ведь не скажете же вы на уроке: «Я не знаю, когда произошла отмена крепостного права в России потому, что у меня не получается вторая фуга Иоганна Себастьяна Баха». Двойка обеспечена! Границы тундры не могут оказаться в чернозёмной полосе из-за того, что я стал ритмичнее играть десятый вальс Шопена! Вы меня понимаете, ребята? А ведь надо ещё и на концерты сходить. Мы же музыканты — нам интересно! Правда?.. В тот день, о котором я вам рассказываю, Лев Оборин должен был играть во Дворце культуры имени Горького.

Я, конечно, попросил у папы денег на билет, Гриша тоже раздобыл у отца. Вышли мы заранее, чтобы успеть купить билеты. И вот, представьте, какой случай… Подходим мы ко Дворцу культуры. Впереди идут двое ребятишек-дошкольников, совсем маленькие — девочка и мальчик. Девочка несёт полную бутылку с какой-то жидкостью. Что произошло, неизвестно! Загляделась эта девочка или споткнулась, только бутылка у неё вдруг шмяк на асфальт. Я сразу Грише сказал, даже не взглянув на разбитую бутылку. Это подсолнечное масло. Я по звуку определяю. Бутылка с водой бьётся совсем иначе. Спутать её с бутылкой, наполненной молоком, тоже нельзя. Поверьте, ребята, я не мало в своей жизни разбил бутылок с полезным содержимым. Мне памятны эти звуки. Недаром мой папа говорит, что «яркие события прочно удерживаются в голове ребёнка». Бутылка с водой бьётся очень интересно… Разбиваясь, она некоторое время поёт. Может быть, что «некоторое время» длится всего какую-нибудь долю секунды, но вы успеваете уловить этот звук: «дзи-и-инь!». Бутылка с молоком издаёт звук «кокс». Словом, я мог бы поспорить на что угодно, что в разбитой бутылке было подсолнечное масло. Сорт — не имеет значения!

Я как-то прочёл в одной книжке такую фразу: «Они были загипнотизированы, как кролики глазами удава». Вот именно так смотрели ребятишки на чёрное масляное пятно. Масло, по-видимому, было холодным и не очень расплескалось. Только по краям образовались чёрные хвостики.

Ребята смотрели на это пятно, на горлышко от бутылки и ещё не в силах были оценить размеры бедствия. Ребята были совершенно ошеломлены. Но скоро поняли, что ни склеить, ни сложить это нельзя, что всё это непоправимо, и тогда физиономии ребят стали морщиться.

— У ребятишек совсем несчастный вид, — сказал Гриша Туманов.

— Да, — ответил я, — не хотелось бы мне быть на их месте.

— Что было в бутылке? — спросил Гриша, наклоняясь к девочке.

И вот тут ребята разом расплакались. Они не заревели на всю улицу, нет. Они заплакали тихо, горько и безутешно.

С большим трудом Грише удалось узнать, что чёрное пятно на асфальте — это ровно килограмм подсолнечного масла.

Я торжествовал. Всё-таки никакие уроки не пропадают даром. Подумайте: по звону разбитой посуды определить её содержимое! Я так увлёкся сознанием собственных способностей, что даже не понял, для чего Гриша просит у меня деньги. Я отдал ему до последней копейки всё, что получил от папы на билет во Дворец культуры.

Последующий ход событий я уже не мог остановить. Да и скажу вам, ребята, прямо совесть не позволяла!

Гриша согнулся в дугу, подхватил под руки ребят и увлёк их в первый попавшийся гастрономический магазин. Я плёлся сзади и ловил себя на том, что мне хочется дёрнуть Туманова за рукав, отозвать в сторону и сказать: «Слушай, перестань, ну перестань, в самом деле!».

Но я этого не сделал.

Мы купили целую бутылку густого холодного подсолнечного масла. Гриша, весь красный от хлопот и возбуждения, вручил эту бутылку девочке. Она взяла бутылку так, что у меня замерло сердце. Я думал, что она опять её уронит. Она не смотрела на бутылку — она смотрела на Гришу, как на волшебника. Мальчик тоже смотрел широко раскрытыми заплаканными глазами. Они оба смотрели. Потом, шмыгнув носами, начали улыбаться, всё шире и шире — в таком радостном изумлении, словно этим ребятам неожиданно вручили новогодние подарки.

— Держи крепче, не разбей! — сказал Гриша девочке.

Она едва шевельнула губами и совсем тихо, еле слышно, спросила:

— А что сказать маме?

— Маме надо сказать правду! — сказал Гриша подчёркнуто строго, и мы вышли из магазина.

В дверях я оглянулся. Ребята всё ещё стояли, глядя нам вслед, будто к месту приросли.

Молча мы с Гришей дошли до бульвара против нашей школы. Я сел на скамейку и стал вертеть в руках упавшую с дерева ветку.

— Может, пойдём ко мне? — сказал Гриша нерешительно. — Концерт, наверно, будут транслировать по радио. Включим приёмник. Не так плохо, а?

Я не ответил. Мне не хотелось говорить. Я был очень зол. Я жалел, что впутался в эту историю. В конце концов, какое мне дело до чужих, посторонних ребят.

Но поправить уже ничего нельзя было… Что же, идти домой и снова сказать папе: «Дай мне ещё денег, потому что я купил бутылку подсолнечного масла двум растяпам, которые шмякнули свою бутылку об асфальт?» — «Э-э-э! — скажет папа. — Хватит! Когда слишком много подробностей, — всем ясно, что это плохо придумано. История с подсолнечным маслом просто не остроумна!»

Вот что он скажет. Я же знаю папу!

Поэтому ничего не оставалось делать, как сидеть на бульваре и молчать.

Туманов постоял около меня, переминаясь с ноги на ногу и болтая руками в карманах. У него в голове сидела одна мысль, и он не знал, с какого конца приступить к её изложению. Я понял, что это была за мысль! Он хотел сказать, что завтра отдаст мне мои деньги. Но он не решился! Нет! Он знал, что это может меня очень обидеть. Гриша Туманов — умный парень!

Мы расстались. И я два часа просидел на бульваре, переживая своё огорчение, сердясь на двух малышей, на себя и больше всего на Гришу, хотя я понимал, что нет никаких оснований винить друга. Он был по-пионерски отзывчив и великодушен. Обо мне этого, к сожалению, сказать нельзя.

Прежде чем начать рассказ о забавном случае, который произошёл со мной и Гришей Тумановым, я должен сделать маленькое предисловие. Вот какое. В каждом деле большое значение имеет мелочь. Если на неё не обратить внимания, — она может погубить всё дело.

Это я не сам придумал, ребята! Мне постоянно твердили об этом и в школе и дома. Но вы же знаете: многое из того, что говорят нам взрослые, мы пропускаем мимо ушей. Ладно, дескать, довольно учить, мы не маленькие, сами с усами!