Но заканчивалась декада, а нужный человек не появлялся. В этом Сашенька, умеющий оставаться незаметным для Пинеску, был уверен. Порою ему начинало казаться, что он ошибся, сконцентрировав свое внимание на этом стивидоре, хотя гора косвенных улик, подтверждавших правильность его выбора, все росла. И вдруг этот странный, так взволновавший Пинеску, рассказ про дезертира…

«Стоп!» — Сашенька побледнел от волнения. Каким же идиотом он был! Конечно, Федерком мог и не разматывать цепочку с грузом, трудно, долго и ничего не даст.

Но упустить человека, вошедшего в контакт с пауками, Федерком не мог! Цепочку размотали с другого конца, перетряхнули, должно быть, весь Экспедиционный Контингент, привлекли психоаналитиков с их хитрыми машинами — и вышли на этого вахмистра. Вот и разгадка той странной облавы, о которой рассказывал пьяный капрал. Ну, а раз вахмистр пропал где-то на Болоте, то не стали особенно искать и в порту. Может, и отметили про себя того же Пинеску, да не было прямых улик, вот и отложили до лучших дней. Пока еще на чем-нибудь не попадется. Так, кажется, все логично. Но это значит…

Это могло значить только одно: вахмистр сумел связаться со своими партнерами-пауками, недаром ходят слухи, что некоторые военные понимают «болотную речь», и те его каким-то образом спрятали от облавы. И, наверное, вахмистр до сих пор где-то там, на Болоте. Вряд ли после такой погони он рискнет появиться в Городке или на Базе. Да и в Космопорту контроль, конечно, ужесточен. Пинеску, судя по всему, сам искал встречи с вахмистром, ничего не зная о его судьбе.

«Паутинку» этот тип, конечно, тоже прятал на Болоте. Не в казарме же ее хранить! Значит, удовлетворенно подумал Сашенька, интуиция его не подвела: и до вахмистра, и до его запасов можно добраться. Придется теперь всерьез заняться Болотом.

С утра Директор просматривал подготовленные для него материалы о готовящейся реформе муниципальной полиции. Он долго путался в сложных периодах и наконец решительным жестом отодвинул папку на край стола. Несмотря на многозначительные формулировки, дело сводилось к обычной перетасовке чиновников. Несколько переименований должностей — и реформа испечена. Директор поморщился. Вряд ли после этого что-то изменится к лучшему, но ссориться с половиной министерства не стоило: они столько времени ухлопали на все эти документы! Пусть теперь их читает сам министр, весьма досточтимый сэр Гонди. И Директор поставил на титульном листе одобрительную закорючку.

На середину дня было назначено совещание с полицейским руководством. Директор невольно представил себе, как советник Плавт, Главный инспектор полиции, сейчас в своем офисе, готовясь к совещанию, пыхтит над такой папкой. Чего не отнять у Плавта, так это умения держаться на плаву. Скандал вокруг аферы с лазерами выбросил из своих кресел самого министра стабильности и его товарища. На Федеральный Комитет брошена тень, на тот самый ФК, который успешно провел-таки операцию и ликвидировал преступный кооператив. А где же непотопляемый Плавт, чье ведомство прошляпило даже убийство, с которого, собственно, все и началось? А Плавт все там же, самоуверенный и самодовольный. Эх, разогнать бы этих муниципалов, а на их место — рядовых оперативников ФК. Только нынче Федеральный Комитет не в чести, да и других забот по горло. Две наиважнейшие проблемы: Бэта и Нодия. Для министра, конечно, важнее Нодия, его соперник. Директор не собирался спорить со своим начальником, но про себя давно решил, что основное внимание все же следует сосредоточить на Пятнистой. Это вопрос не предвыборной тактики, а долговременной стратегии. Он уже несколько раз, минуя председателя ФК, вызывал к себе начальника Учебного центра, сам побывал там, связался с Экспедиционным Контингентом и Высшей Космической Школой и, в общем, добился своего. С помощью военных подготовка курсантов первого цикла была перенацелена на Бэту. Однако на самой Бэте дела шли ни шатко ни валко. Пожалуй, следовало нажать на Микулича и подбросить туда еще людей.

Директор взглянул на таймер. Сейчас Микулич у себя, проводит совещание с начальниками отделов. Вызвать его в министерство? А не пройтись ли самому?

Он никак не мог привыкнуть к новому кабинету. Этот был меньше прежнего, неудобный, как пиджак с чужого плеча, помещался в боковом коридоре, и окна к тому же выходили в какой-то грязный тупик. Но главное, в министерстве стабильности Директор был в лучшем случае вторым. А у себя, в Федеркоме, Директор привык быть первым, точнее — Первым. Много циклов подряд он использовал этот позывной…

Директор встал, направляясь к выходу. «Буду через час», — негромко произнес он, обращаясь к электронному секретарю, и осторожно закрыл дверь. Машину вызывать не стал. Несколько кварталов можно пройти и пешком, кое-что еще надо было обдумать.

Если сэр Гонди подставит ножку своему коллеге и в итоге возглавит Сенат, то и товарищу министра стабильности обеспечено повышение. А если нет? Директора беспокоил тот энтузиазм, с которым Микулич ухватился за его просьбу «присмотреть» за министром энергетики. Нетрудно сообразить, для чего и кому это нужно. В Федеркоме всегда считалось дурным тоном вмешиваться в министерские свары, по крайней мере так откровенно. Вдруг Нодия, у которого тоже есть свои возможности, сумеет доказать, что Федерком работал против него? Что тогда? Министр стабильности будет скомпрометирован, наверняка подаст в отставку, но сохранит свое сенаторское кресло. Действительно, не может же он вникать в технические подробности работы ФК! Для этого существует товарищ министра. А Микулич? А что Микулич? Микулич тоже не дурак. Следили за министром? Помилуйте! Его охраняли как основного претендента на роль нового главы государства. Помнится, сам товарищ министра давал такое указание, вполне, впрочем, объяснимое. А то, что наткнулись на какие-то сомнительные факты, так это дело случая. Федерком не обязан интерпретировать их с политической точки зрения. Это решают наверху. Как где? В министерстве, конечно… Делом занимался сам лично товарищ министра… Опять товарищ министра! И что тогда говорить ему, Директору? Что он не профессионал? Это после двадцати циклов в Федеркоме? Или что он не политик? На его-то посту? Ладно, паук с ней, с карьерой, но ведь и до возрастного максимума недалеко!

По длинному коридору Федеркома Директор шел не спеша, вежливо, но сухо раскланиваясь со всеми встречными, на минуту остановился пожать руку начальнику контрольного отдела. Он рассчитал правильно: Микулич, уже предупрежденный о его приходе, ждал в дверях кабинета. Они поздоровались. Директор подошел к столу, скользнул по его краю, безошибочно нашел нужное место и утопил незаметную кнопку — сначала слегка, а потом до отказа. Теперь кабинет был застрахован от подслушивания. Одновременно включилась запись. В течение 6 декад их разговор будет храниться в памяти личного компьютера председателя ФК.

— Извините, привычка, — вежливо сказал он Микуличу, — все никак не могу отвыкнуть от этого стола.

Микулич широко улыбнулся и махнул рукой, как бы говоря: «Ну что за пустяки!»

— Я, собственно, заглянул к вам так просто, по старой памяти, — продолжал Директор, — захотелось посмотреть, как вы тут устроились. Выдался, знаете ли, свободный час, вот и решил прогуляться. Что-нибудь сложное сейчас есть?

— Да нет, обычная рутина, — ответил Микулич, который ни на миг не поверил в случайный приход товарища министра.

— Я внимательно слежу за вами и вижу, что вы уже полностью вошли в курс дела. Мне в свое время понадобился куда больший срок. Что ж, пора разворачиваться. Мне кажется, теперь самое время присмотреться к анахронистам. Они заметно активизировались, ищут контакты в политических кругах. Помнится, последние сигналы, которые я получал в этом кабинете, были весьма любопытными.

Как и предполагал Директор, при упоминании о политических контактах Микулич оживился.

— Я уже немного посмотрел материалы на них, — сказал он. — По-моему, тот самый фигурант, о котором мы говорили в прошлый раз, именно от них получил основную информацию.