Лиза помогала при измерениях, которые, кстати, Сашенька делал вполне профессионально, заносила нужные данные в память микрокомпьютера и улыбалась клеркам, которые радовались поводу оторваться от унылых дисплеев и норовили завязать с симпатичной девушкой более близкое знакомство. Ежедневно в середине дня Сашенька куда-то исчезал часа на два, и Лизе приходилось работать за двоих.

Она чувствовала, что плохо выполняет поручение шефа. Но что она могла сделать? В какой-то момент Лиза попыталась и тут использовать свое обаяние, но на Сашеньку оно не произвело ровно никакого впечатления. Он просто не замечал свою напарницу. Впрочем, Лиза особенно не усердствовала и не огорчилась своей неудаче: партнер вызывал у нее откровенную неприязнь. О своем прежнем страхе перед ним она напрочь забыла и порой про себя удивлялась, как мог покойный Мендлис с его проницательностью и хитростью приблизить такое ничтожество.

Постепенно Лиза совершенно уверилась, что Сашенька просто водит Мацуду за нос. Все вечера он проводил в ресторанах, возвращаясь в отель в малопристойном виде. Однажды Лиза рискнула составить ему компанию. Но Сашенька весь вечер молчал, угрюмо напивался, предпочитая делать это к тому же не за столиком, а у стойки. А Лизе тем временем приходилось отбиваться от энергичных и прямолинейных ухаживаний посетителей ресторана. Женщин на Пятнистой было так мало. После этого вечера она предпочитала проводить в номере. Бессмысленное хождение по Городку с аналитическим прибором постепенно навело Лизу на мысль: а не решил ли Мацуда просто избавиться от нее, найдя удобный повод сопровождать Сашеньку на Пятнистую? Возможно, шеф с самого начала понимал, что бывший телохранитель его бывшего конкурента блефует? Думая об этом, Лиза еще больше возненавидела своего напарника.

Младший стивидор Космопорта Пинеску был завсегдатаем ресторана «Свой парень». Человек в общем-то безалаберный, там он появлялся с завидной регулярностью — трижды в декаду. Его массивная, до времени оплывшая фигура в замасленной куртке примелькалась всем посетителям ресторана. Приходил он рано, когда зал еще не был заполнен и наполовину, садился за угловой столик рядом со стойкой и принимался с какой-то патологической торопливостью поглощать дешевый чемергес. Делал это Пинеску следующим образом. Обычно он брал сразу две литровые бутылки, одну из них выпивал немедленно, не закусывая. После этого наступал более или менее длительный перерыв, во время которого стивидор начинал болтать о пустяках с кем-нибудь из случайных знакомых. Таковые всегда находились, публика в основном была постоянная. Потом также торопливо Пинеску истреблял содержимое второй бутылки, никогда и никого не угощая. Казалось, что спиртное на него не действует, по крайней мере внешне это не проявлялось, разве только лицо и белки глаз наливались кровью. Оглядев напоследок зал, Пинеску вставал, вялым взмахом руки прощался с приятелями и тяжело двигался к выходу, размахивая длинными руками.

Третий раз за эту декаду Сашенька пил рядом с Пинеску и успел хорошо изучить его повадки. Вот сейчас он подзовет приятеля… начнет рассказывать безнадежно старые анекдоты… смеяться булькающим смехом над собственными шуточками, так что ходуном заходит живот… Потом поскучнеет, замолчит и станет мрачно ждать, пока приятель не вернется на свое место. Тогда придет очередь второй бутылки.

Но сегодня все произошло по-другому. Лысый капрал, пропустив мимо ушей очередной анекдот Пинеску и дождавшись, когда тот перестанет смеяться, начал, в свою очередь, рассказывать какую-то дурацкую историю. Сашенька был равнодушен ко всяким болотным рассказам, но его насторожила реакция Пинеску — тот вытянул шею, замолчал, хотя обычно тут же перебивал собеседника, навалился грудью на стол и стал внимательно слушать, явно боясь пропустить хоть слово.

— Ну, подняли нас, — рассказывал капрал, — бросили на Болото. Говорят, дезертир. Что, думаю, за чушь, какой дурак в Болото будет дезертировать? Ладно, идем. Я рядом с майором шел, слышу, как ему со спутника наводки дают — мол, повернул в один сектор, вышел в другой. Где это видано — за психом-дезертиром со спутника следить! Потом слышу, кто-то орет в приемнике: «Кольцо замкнулось!» Гляжу — точно: слева, справа другие взводы обложили, стоим, а наш взвод оставили прочесывать сектор. Прочесали мы его один раз, другой, хотели уже возвращаться — тут подлетает майор из патруля, заставил еще раз все пройти. Прошли. Никого, и следов никаких. Исчез! Испарился!

— А кто же он был?

— Да какой-то патрульный вахмистр. Не зря там ихний майор крутился. Я сначала решил, что этот вахмистр комкора шлепнул — столько шума подняли!

— Куда же он мог деться?

— Пузырь тебя возьми, я-то откуда знаю?

— Утонул? — предположил Пинеску.

— Где, в Болоте? Да нет, оно так быстро не засасывает.

Пинеску, увидев, что больше от капрала ничего не добьешься, замолчал и стал смотреть в сторону, ожидая, что собеседник оставит его одного.

Сашенька задумался. Рассказ выглядел нелепо, и рассказчик был пьян, но интерес Пинеску явно выходил за рамки простого любопытства. Что могло привлечь его в этой истории? Вахмистр из патруля — фигура самая подходящая. Выходит на Болото один, бывает в отдаленных секторах, как младший офицер свободно покидает казарму… Если у него были налажены контакты с пауками, могли он спрятаться с их помощью на Болоте? А почему бы нет?

Сашенька присматривал за Пинеску не случайно. Несколько дней он провел в офисах Космоуправления, окольными путями выясняя возможности для деловых контактов, в том числе и порядок получения грузов с Альфы. Массу нужных сведений он получил совершенно открыто как представитель фирмы, имеющей на руках подписанные контракты на поставку оборудования. Во время своих непонятных для Лизы отлучек он лично проконтролировал все, что происходит при приемке груза в порту. И убедился, что никто, по крайней мере в обычной ситуации, не может обойти младшего стивидора, который принимал груз. Сашенька знал, когда лазеры, подготовленные Мендлисом, должны были отправлять на Бэту. Теперь легко было вычислить, в чье дежурство они попадали в Космопорт Городка. В служебных помещениях, где были вывешены графики дежурств, он побывал вместе с Лизой и со всеми приборами. Сашенька понимал, что проще и надежнее всего передать груз обычным порядком. При этом до минимума сокращалось количество участников, а стало быть, и расходов — прижимистый Мендлис не любил бросать деньги на ветер. Пинеску с первого взгляда показался Сашеньке подходящей фигурой. Хитер, но неумен, жаден и явно не отягощен предрассудками. Конечно, такой человек не очень надежен, но ведь ему совершенно не обязательно знать о характере груза. Сам же смотреть не полезет, дураков нет. Контрабанда — дело хоть и обычное, но наказуемое. Принял — поспешил избавиться, тут уж не до праздного любопытства.

Подозрения Сашеньки укрепились после первого же вечера в ресторане. Реакция Пинеску на алкоголь могла ничего не означать, а могла значить и очень многое: резкий прилив крови к голове встречался у тех, кто регулярно, хотя бы в малых дозах, баловался «паутинкой». И теперь вот жадный интерес Пинеску к этой болотной истории… Нет, не похож был стивидор на романтика, бескорыстного любителя легенд.

Сам по себе Пинеску Сашеньку не интересовал. Мелкий жулик, каких среди обслуги любого Космопорта вьются целые стаи. Они легко, по первому зову, предлагают свои услуги и так же легко, даже не задумываясь над этим, предают. Но это была единственная ниточка, тянувшаяся к неизвестному пока военному, имевшему контакты с пауками. Должен ли Пинеску, если передача грузов действительно шла через него, встречаться с военным? Безусловно, полагал Сашенька. Торг есть торг. Изменяются объемы поставок, изменяется и размер вознаграждения. Заочно такие вопросы не решают. Изучив привычки и возможности Пинеску, Сашенька твердо убедился, что идеальное место для переговоров — вот такие шумные ресторанчики, где наверняка и сегодня заключаются какие-нибудь не совсем законные сделки.