Похья замолчал, увидев, как изменилось лицо Джека. Мысленно обругав себя склеротическим идиотом, он торопливо добавил:

— Нет-нет, к твоей сестре это, к величайшему сожалению, не относится, у нее вся кора буквально выжжена той гадостью… но есть другие, которым можно помочь. Так вот, сегодня я узнал, что новое средство, полученное, кстати, из вашей бэтянской «паутинки», способно подтолкнуть регенерацию нервной ткани. Если повреждения не слишком обширны, есть возможность выздоровления… Но это средство строго засекречено, и я о нем ничего не знаю и знать не могу! И ты тоже, конечно. Подумать только, услышал случайный разговор двух лаборанток в коридоре! Пошел к начальнику госпиталя — тот сразу: «А откуда доктор Похья знает? А кто доктору Похья сказал? А с какой целью доктор Похья интересуется?» Идиот в ранге советника…

Доктор помолчал, нервно теребя густую черную бороду, потом продолжал уже спокойней:

— Не стоило бы тебе этого говорить, да уж очень меня взбесило. Ну ладно, помнится, на Старой Земле было такое понятие — «промышленный шпионаж»: друг у друга технические секреты воровали. А здесь от кого скрываться? Одно государство, одно правительство… Причем заметь, — Похья опять разгорячился, — этим вертихвосткам знать можно, а мне — врачу, здесь, уж поверь, далеко не последнему, — запрещено! Абсурд! Слушай, поручик, ты как-то вскользь упоминал, что у вас занятия по Бэте начались?

— Упоминал? Не помню, — признался Джек, сбитый с толку боевым настроением доктора, которого он до сих пор считал одним из самых невозмутимых и благодушных людей в Городе.

— Ну как же, ты мне рассказывал о войне на Пятнистой и добавил, что об этом же говорилось на практическом занятии…

— Ну, доктор, с вами надо ухо востро держать! — рассмеялся Джек, которому, однако, стало не по себе.

— Не беспокойся, я больше одного государственного секрета за декаду не разглашаю, — успокоил его Похья. — Но вот ты что мне объясни. Как ты думаешь, почему тебя приняли в Федерком?

— Трудно сказать… — начал было Джек, но Похья его перебил:

— Возраст? Физические данные? Связи? Нет. Я думаю, главное в том, что ты десять циклов прослужил на Бэте. Ты слышал о недавнем скандале в Сенате? Министр стабильности объявил, что Федерком ведет широкую разработку Пятнистой. А теперь подумай, курсанты из твоего взвода на Бэте бывали? Можешь не отвечать, я понимаю, что это тоже секрет.

Джек задумался. Получалось, что Похья прав. Действительно, большинство курсантов прослужили на Бэте кто цикл, кто два, а двое из них даже родились в Городке — поселении, расположенном рядом с Базой Экспедиционного Контингента. К тому же, как рассказывал недавно рыжий Инглз, раньше занятий по Бэте в Учебном центре не проводилось.

— В общем так, поручик. Если будешь работать на Бэте, помни о том, что я тебе рассказал. Я тебя ни о чем не прошу, — последние слова Похья выделил интонацией, — но, если тебе попадется порция «паутинки», знай, что на ее основе можно создать лекарство, которое спасет многих людей. Если попадет в нужные руки, конечно.

С этими словами доктор достал из стенного бара пузатую бутылку дорогого аршада, давая понять, что на сегодня серьезный разговор окончен.

Внезапно во взводе пронесся слух, что курсанты сегодня же будут разбиты по парам. Откуда слух пошел, никто не знал, но курсанты ни на минуту не усомнились в его достоверности. Тут же, во время перерыва между занятиями по астронавигации и практикой по ремонту компьютерной техники, они быстро подобрали себе напарников. Лишь Джек оставался в стороне от этой суеты.

Во взводе он держался несколько особняком. Во-первых, возраст — он был циклов на семь-восемь старше своих товарищей. Во-вторых, опыт. Десять циклов на Бэте, ранение, награда, звание поручика… да еще история с паучьими лазерами. Не случайно многие преподаватели выделяли Джека.

Кто-то хлопнул Сибирцева по плечу. Джек обернулся. Сзади стоял Инглз, единственный из однокашников, вызывающий у Джека чувство неприязни.

Инглз принадлежал к тем, кто постоянно хочет быть в центре внимания. В перерывах курсанты собирались вокруг него, а Инглз то отвлеченно и беззлобно, то саркастически острил. Джеку казалось, что мишенью своих шуток он выбирает чаще всего его. На самом деле это было не так: как правило, Инглз оттачивал свое остроумие на всех по очереди. Столь же активен он был и во время занятий. Преподаватели, заканчивая лекцию, всегда поглядывали на Инглза с некоторой опаской, ибо он был настоящим мастером заковыристых вопросов. Именно Инглз каким-то загадочным образом узнавал все новости первым, и обычно его информация подтверждалась.

Он окончил летное училище, но почему-то из Космофлота попал в Федерком. Может быть, неприязнь Джека объяснялась подсознательной завистью? На занятиях у Эллы Инглз был, в отличие от него, одним из лучших…

— Похоже, одинокими остались только мы с тобой, — весело сказал Инглз. — Что ж, предлагаю тебе руку и сердце.

— Засунь их себе… — ответил Джек. Инглз беззлобно засмеялся и отошел.

В конце учебного дня курсантов задержали. Мастер официально объявил им о том, о чем они и так знали. Услышав, что курсанты уже разбились на пары, он улыбнулся и сказал:

— Молодцы, проявляете инициативу… только не всегда вовремя. Распределил вас компьютер. За время вашей подготовки в Центре были составлены личные карты, в которых отражены ваши потенциальные возможности. Тут нет ничего обидного — кто-то выше прыгает, кто-то быстрее соображает. Каждому свое. Вот на основе этих карт компьютер и скомбинировал пары так, чтобы один дополнял другого с максимально широким диапазоном потенциала каждой пары. С учетом индекса психосовместимости, конечно. Так что смотрите на экран и запоминайте. Да, вот еще что. После каждой пары идет числовой индекс. Это показатель эффективности на сегодняшний день. Запомните его и старайтесь увеличить. Все будет зависеть от вашей работоспособности.

Как ни странно, большинство пар совпало с теми, которые определили сами курсанты. Сибирцев смотрел на экран с мрачным интересом. Так и случилось — его напарником оказался Инглз. Единственным утешением могло служить то обстоятельство, что их совместный индекс почти в полтора раза превосходил самые лучшие показатели других пар.

— Ну что ж, присматривайтесь получше друг к другу, — сказал Мастер, — старайтесь почаще быть вместе. Учитесь понимать друг друга с полуслова. Удачи!

— Как видишь, судьба нас свела все-таки, — усмехнулся Инглз, подходя к Джеку.

— Да уж, послал Космос напарничка, — ответил тот и вдруг задумался. А что, собственно, знает он о рыжем Инглзе? Неужели компьютер ошибся?

— Что ты сегодня делаешь? — спросил Инглз.

— Тебе-то что? — по инерции откликнулся Джек, занятый своими мыслями.

— Выполняю приказ — присматриваться к напарнику.

— Потерпишь.

— Послушай, парень, — произнес вдруг Инглз серьезно и спокойно, без тени обычной рисовки, — мне не нравится твой тон. Я не хочу получить заряд в спину из-за того, что напарник воротит от меня морду. Ты что, не понял? В ближайшее время мы получим задание… и, судя по нашему общему индексу, не самое легкое.

— С чего ты взял?

— Очень просто. Ты не интересовался у старших, когда формируются пары?

— Нет.

— Зря. А я интересовался. Так вот, их формируют в конце второго цикла. Второго, а не первого! Потом уже пары получают задание. И с чего бы это нам такая милость?

— С чего? А я, кажется, догадываюсь, — задумчиво сказал Джек. — У нас большинство курсантов побывало на Бэте, так? И я в том числе. А как сказано в недавнем постановлении Сената, которое ты, конечно, не читал, намечена широкая разработка Бэты силами Федеркома. Какими силами? А вот этими, — и Джек широким жестом показал на остальных курсантов. — Программа «Лицом к Бэте» в действии, понял?

— Вот оно что, — протянул Инглз, — значит, Бэта… А ты, брат поручик, не такой уж пузырь, как стараешься изображать из себя. Мне и в голову не приходило…