Параллельно с созданием средств защиты шло накапливание химического оружия (боевых отравляющих веществ – БОВ) и средств его доставки – артиллерийских снарядов, фугасов, авиабомб. На вооружение армии поступили боевые химические машины БХМ-1 и БХМ-2, химические минометы калибра 107-мм, химические танки ХТ-26 и ХТ-130 и др. В 1940 г. на вооружении состояло 62 образца химического вооружения [436, с. 171-176].
В годы Великой Отечественной войны в составе химических войск имелись технические бригады, батальоны и роты противохимической защиты (ПХЗ), отдельные огнеметные батальоны и роты, базы, склады и лаборатории, учебные подразделения и другие части. Химические войска непрерывно вели разведку в целях вскрытия подготовки противника к химическому нападению и своевременного предупреждения своих войск, участвовали в обеспечении боевой готовности частей, соединений и объединений к выполнению боевых задач в условиях возможного применения противником химического оружия, уничтожали живую силу и технику врага огнеметно-зажигательными средствами; осуществляли маскировку дымами своих войск и объектов тыла.
В 1944 г. в составе химических войск имелись 19 бригад (14 технических – с 1-й по 14-ю, и 5 химзащиты – с 15-й по 19-ю), которые и в послевоенное время остались наиболее крупными соединениями. К концу войны в каждой из бригад имелось по 3 батальона. При этом если все технические батальоны (с 1-го по 42-й) в технических бригадах формировались заново, то в бригады химзащиты могли включаться уже существующие батальоны химзащиты – например, в состав 19-й бригады наряду с вновь созданным 43-м батальоном вошли действующие в 1941–1942 гг. 42-й и 44-й батальоны. Кроме того, в составе как действующих фронтов и армий, так и во внутренних округах имелись более 60 отдельных батальонов химзащиты. А в состав корпусов БТМВ и стрелковых дивизий входили отдельные роты химзащиты, из которых 129 носили гвардейское звание.
После окончания Великой Отечественной войны переход Советской Армии на положение мирного времени повлек за собой расформирование многих соединений и частей химических войск, а также реорганизацию органов управления химическими войсками и химической службой Советской Армии. Была оставлено небольшое число частей химической защиты, дымовых и огнеметных подразделений. Некоторые химические части до своего расформирования выполняли важные правительственные задания по уничтожению огромных запасов химических боеприпасов и отравляющих веществ, находящихся на территории Германии. В 1945-1946 гг. оставшиеся соединения и части подверглись резкому сокращению (при этом технические бригады уже именовались бригадами химзащиты). А вместо универсальных отдельных батальонов химической защиты были созданы специализированные отдельные батальоны химической защиты (обхз), которые в новом составе предназначались для дегазации боевой техники, обмундирования и снаряжения и санитарной обработки личного состава войск.
В первые послевоенные годы на вооружении огнемётных частей продолжали оставаться ранцевые (РОКС-З), фугасные (ФОГ-2) и автоматические танковые (АТО-42) огнемёты. В 1950 г. на вооружение химических войск был принят легкий пехотный огнемёт ЛПО-50, заменивший ранцевый огнемёт РОКС-3, а вместо ФОГ 2 – тяжёлый пехотный огнемёт ТПО-50. Новые огнемёты имели примерно вдвое большую дальность огнеметания, а ТПО-50 в отличие от ФОГ-2 мог производить не один, а три выстрела. Легкие и тяжёлые пехотные огнемёты, как и их предшественники РОКС-3 и ФОГ-2, предназначались для поражения живой сипы противника, расположенной открыто или в траншеях (укрытиях), для поджога возгораемых строений и сооружений, а также для отражения атак и контратак противника.
Принятие новых огнемётов на вооружение повлекло изменение штатной организационной структуры огнемётных частей. Новыми огнемётами были вооружены огнемётные батальоны двух типов – отдельные батальоны тяжёлых пехотных огнемётов и отдельные батальоны легких пехотных огнемётов, при создании которых учитывался боевой опыт Великой Отечественной войны. Так при формировании батальонов, вооружённых тяжёлыми пехотными огнемётами, за основу был взят штат отдельного моторизованного противотанкового огнемётного батальона как наиболее совершенная форма организации огнеметных частей периода Великой Отечественной войны. Кроме того, известно о воссоздании во второй половине 1950-х гг. огнемётных танковых батальонов – например, в 1957 г. был создан такой 1-й отдельный батальон.
Появление же в 1950-е гг. ядерного оружия и совершенствование других видов оружия массового поражения (ОМП) восстановили былое довоенное значение химических войск, которые в годы Великой Отечественной войны, к счастью, по своему основному предназначению не использовались, так как оружие массового поражения (ОМП) фактически не применялось и защиты от него не требовалось. Поскольку многие мероприятия и технические средства этой защиты близки способам противохимической защиты, на химические войска была возложена задача обеспечения ряда мероприятий по защите войск от этих видов оружия. К основным из них относились:
– ведение радиационной и неспецифической для химиков бактериологической (биологической) разведки;
– проведение полной специальной обработки войск;
– дезактивация и дезинфекция обмундирования, снаряжения, обуви и средств индивидуальной защиты;
– дезинфекция и дезинфекция участков местности и дорог;
– обеспечение контроля заражения личного состава, вооружения, техники и запасов материальных средств радиоактивными веществами;
– контроль за изменением степени заражения местности.
Соответственно изменилась оснащенность этих войск техникой, различными приборами и средствами защиты, выросло и количество соединений и частей химических войск.
В 1951 г. в связи с увеличением объема задач, возлагаемых на химическую службу, и возросшим значением химических войск в Управлении начальника химических войск Советской Армии был создан Штаб химических войск. Первым начальником штаба химических войск был полковник, впоследствии генерал-майор технических войск Д.Н. Ходырев. В дальнейшем, с 1956 г. и до расформирования штаба в 1960 г., его возглавлял генерал-майор технических войск В.С. Березкин.
Поиск путей совершенствования новых армейских структур, внедряемых в войска, проходил трудно и иногда непредсказуемо. Так 14 сентября 1954 г. на Тоцком полигоне (Оренбургская обл.) было проведено масштабное войсковое учение на тему «Прорыв подготовленной тактической обороны противника с применением ядерного оружия». В нём приняли участие 600 танков и самоходно-артиллерийских установок, 500 орудий и минометов, 320 самолетов, 6000 автомобилей, а также сброшенная с самолета Ту-4 с высоты 8000 м плутониевая атомная бомба мощностью 40 килотонн [436, т. 1, с. 259]. Но на эти войсковые учения, впервые проведенные в СССР с применением атомной бомбы, были привлечены соединения и части согласно штатному расписанию, и поэтому крупные части химических войск (за исключением 19-го батальона химзащиты и подразделений химзащиты дивизий) участия в проводимом эксперименте не принимали. Все упоминания об этих учениях ограничиваются общевойсковыми и авиационными соединениями. Так на стороне «восточных» проводивших наступление через территорию, над которой произошёл атомный взрыв, выступали сухопутные части БВО – 128-й стрелковый корпус (корпусные части, гвардейские дивизии – 12-я механизированная и 50-я стрелковая), 10-я артиллерийская дивизия (в составе 4 бригад), гвардейские 27-я армейская пушечная артиллерийская и 5-я инженерно-сапёрная бригады, а также 10-я гвардейская штурмовая, 140-я бомбардировочная, 119-я истребительная авиационные дивизии и 511-й отдельный разведывательный авиаполк, а также батальон из 331-го гвардейского парашютно-десантного полка. «Западные» были представлены оборонявшимися 73-й механизированной и 270-й стрелковой дивизиями, а также 667-м штурмовым авиаполком.
Можно спорить о целесообразности такого учения и необходимости рисковать здоровьем людей, на факт остается фактом – оно прошло удачно. И даже уровень радиации в результате проведенного на высоте 350 м атомного взрыва был относительно невысоким – через 40 мин, по данным разведки, он составил в эпицентре 50 Р/ч, в зонах радиусом до 300 м – 25 Р/ч; 500 м – 0,5 Р/ч; 850 м – 0,1 Р/ч (показания ренгенометра, установленного в 730 м от эпицентра, отличались незначительно – через 2 мин после взрыва – 65 Р/ч, через 10 мин – 10 Р/ч, через 25 мин – 2,4 Р/ч, через 47 мин – 1,5 Р/ч). При этом передовая войсковая радиационная разведка установила, что зараженность местности на удалении 400 м от эпицентра взрыва на это же время, то есть через 2 ч 30 мин после взрыва, не превышала 0,1 Р/ч. Двигаясь через зараженный участок местности со средней скоростью 4–5 км/ч, личный состав мог бы получить дозу облучения, преодолевая в пешем порядке, около 0,02–0,03 Р, а в бронетранспортерах и танках в 4–8 раз меньше. Некоторые самолеты, прошедшие через «гриб» взрыва через 21–22 минуты, получили дозу, составившую 0,2–0,3 Р/ч на фюзеляжах и 0,02–0,03 Р/ч в кабинах, т.е. весьма незначительную. Даже задерживаясь для расчистки завалов и тушения пожаров (горели отдельные дома в поселках Маховка, Елшанка-2, Иоановна, Орловка), войска довольно быстро преодолели зараженный участок. Полки 12-й гвардейской механизированной дивизии проследовали через район взрыва в 500–600 м от эпицентра через 2,5 ч – здесь уровень радиации составлял менее 0,1 Р/ч. Поэтому нынешние разговоры о высоких уровнях радиации, полученные личным составом, не соответствуют действительности [66, с. 96].
