Над ней дамокловым мечом нависает логотип TV2 – дизайн совсем недавно поменяли, и теперь на сочном оранжевом фоне светится бордовая цифра 2. Дэвид знает, что Виганд – незаменимая сотрудница, в противном случае Буг давно нанял бы кого-нибудь помоложе.

– Ты не в курсе, чего он от меня хочет? – спрашивает он у Клары.

– Понятия не имею.

Дэвиду кажется, что она отводит взгляд. Значит, Буг будет его отчитывать за что-то. Ну и ладно. Не в первый раз Буг влезает не в свое дело и пытается контролировать то, что происходит в отделе развлекательных программ. В лучшем случае он попросит Дэвида немного разрекламировать какую-то новую ведущую новостей, например пригласить ее на ток-шоу. Правда, непонятно, почему Буг не обратится с этим вопросом непосредственно к начальнику Дэвида.

– Да, кстати, – шепчет Виганд, протягивая Дэвиду кофе с молоком. – Тебе тут недавно звонили. Какой-то господин Ширк из банка…

Дэвид с подчеркнуто равнодушным видом кивает. «Черт! Теперь они мне уже и на работу названивают». Он чувствует, что краснеет. Наверное, это видно даже под трехдневной щетиной.

В этот момент дверь кабинета распахивается.

– Еще раз спасибо, – лебезит Буг.

В дверном проеме видно, как он горячо пожимает руку Виктору фон Браунсфельду. Фон Браунсфельду уже за семьдесят. Жилистый, седая пышная шевелюра, серый костюм сидит как влитой.

– Не за что, – снисходительно отвечает фон Браунсфельд. – Да, и пока я не забыл: «Carpe Noctem» начнет выходить первого.

– Хорошо, – поддакивает Буг.

«“Carpe Noctem”? – думает Дэвид. – Когда эту передачу включили в программу? Я что-то пропустил?»

Фон Браунсфельд кивает Бугу и энергично проходит мимо стола Клары Виганд. Краем глаза он замечает Дэвида и останавливается.

– Мы знакомы? – спрашивает фон Браунсфельд, бросая на Дэвида пристальный взгляд светло-карих глаз.

Дэвид замечает, что его седые волосы идеально уложены, но под ними просвечивает розовая кожа головы.

– Вообще-то нет. – Дэвид смущенно улыбается.

Он не знает, как вести себя с людьми, наделенными столь огромной властью.

– Я у вас работаю. – Взяв чашку в левую руку, он протягивает фон Браунсфельду правую. – В отделе развлекательных программ TV2, занимаюсь разработкой и воплощением ток-шоу и реалити-шоу.

– Понятно. – Фон Браунсфельд растягивает губы в улыбке, не обнажая зубов. Глаза при этом не улыбаются. У него сильное рукопожатие, хотя прохладные пальцы тонкие и узловатые. – И как же вас зовут?

– Науманн, – поспешно отвечает Дэвид. – Дэвид Науманн.

Фон Браунсфельд отдергивает руку – именно отдергивает, а не убирает, точно Дэвид задел его за живое.

– Науманн? Ах да, история с шоу «Treasure Castle»[5]. Скажите, вы не родственник Вольфа Науманна, оператора?

Дэвид потрясенно смотрит на него, затем кивает.

– Я его сын. Вы были знакомы?

Фон Браунсфельд, словно оправдываясь, поднимает руки. Печатка на его пальце поблескивает.

– Не совсем. Но я помню ту историю. Тогда в нашей среде ходило много слухов об этом… если вы понимаете, о чем я. Да и в прессе она не раз упоминалась.

– Да, – сдержанно отвечает Дэвид.

Он чувствует на себе любопытный взгляд Клары Виганд и понимает, что его ждет пара неприятных вопросов. Он ненавидит эти неминуемые расспросы, они до сих пор продолжаются, хотя прошло столько лет. Временами у него возникало желание вытатуировать у себя на лбу фразу «Я тоже не знаю!». Весь этот кошмар случился, пока он был заперт в своей комнате.

– Что ж, всего доброго, – вежливо говорит фон Браунсфельд, кивает и поспешно направляется к двери.

Дэвид с облегчением смотрит ему вслед. Клара Виганд выразительно покашливает и указывает на открытую дверь кабинета.

– Мистер Новости тебя уже заждался.

Кивнув, Дэвид гонит ненужные мысли прочь. Он как раз собирается войти в кабинет, когда еще кое о чем вспоминает.

– Слушай, Клара, ты не знаешь, о чем они говорили? Новая передача «Carpe Noctem»?

Виганд пожимает плечами.

– Понятия не имею. Наверное, какое-то новое шоу.

– Но оно же не на нашем канале будет выходить, верно?

– Вроде бы нет. Просто фон Браунсфельд всегда держит руку на пульсе.

– Ну ладно, – бормочет Дэвид.

Он входит в кабинет директора отдела новостей. Пара капель кофе стекает по чашке и падает на серый ковер.

Доктор Роберт Буг стоит у окна кабинета и смотрит на моросящий на улице дождь. Сейчас он немного похож на чем-то недовольного медведя гризли. Грузный – ему уже исполнилось пятьдесят, и с возрастом он начал полнеть, – квадратная челюсть, второй подбородок, густые каштановые волосы.

– Я и не знал, что твой отец был оператором, – говорит Буг, даже не здороваясь.

– Мы так громко разговаривали?

– В отделе новостей нужно держать ушки на макушке, – отвечает Буг, не оборачиваясь. – Что это за история, о которой упомянул Виктор?

«Ох, хоть ты не начинай…» – думает Дэвид.

– Неважно. С тех пор прошло почти тридцать лет. Едва ли это можно назвать новостями.

Наконец-то Буг поворачивается и смотрит на Дэвида. Его темные глаза навыкате поблескивают.

– Похоже, тебе неприятно говорить о своей семье.

«Нет у меня семьи», – думает Дэвид. Он открывает рот, собираясь дать Бугу отпор, но в этот момент в кармане жужжит телефон. «Это из банка!» – сразу приходит мысль. Он сует руку во внутренний карман пиджака и смотрит на экран – вдруг все-таки не из банка звонят? На экране высвечивается номер с кодом Берлина. Ему звонят с городского телефона. Три первые цифры номера почему-то кажутся Дэвиду знакомыми, но он не может припомнить, где их видел.

– Брось, – говорит тем временем Буг, – рано или поздно я все равно узнаю.

Дэвид убирает телефон и неприязненно смотрит на Буга.

– Слушай, тебе что, негде новостями поживиться? С каких это пор тебя интересует личная жизнь сотрудников? И вообще, зачем ты меня вызвал?

– Ничего не могу с этим поделать. – Буг в наигранном отчаянии разводит руками и ухмыляется. – Профессиональная деформация, черт бы ее побрал! Когда я слышу слова «если вы понимаете, о чем я», то сразу думаю, что из этого можно сделать что-то сто́ящее. А последний сто́ящий сюжет у нас был еще в июле. Ну, та история с Кристен.

– Кристен? Фотомодель, которая пропала без вести? А что, есть какие-то новости?

Буг качает головой.

– Бесследно пропала со всеми своими дорогущими шмотками. Ни слуху ни духу. Тело так и не было обнаружено. Ничего.

– Невероятно, – бормочет Дэвид.

– Да. Вот это сюжет! Такое можно крутить в новостях полтора месяца кряду. – Вздохнув, Буг жестом обрисовывает в воздухе заголовок: – «Супермодель Чиара Кристен пропала без следа прямо со съемочной площадки. Десяток ее модных платьев украдены…» Собственно, нам повезло, что ее так и не нашли, можно было строить какие угодно версии. Так что мы должны быть благодарны этому ублюдку.

– Ты думаешь, ее похитили?

– Конечно, фантазии мне не занимать, – хмыкает Буг. – Но я был и остаюсь реалистом. Кристен мертва, а ее труп аккуратно зарыли в каком-нибудь лесу. Эта дамочка зарабатывала около двух миллионов в год. Уж она-то точно не стала бы сбегать, прихватив с собой пару модных платьиц, которые толком и не продашь.

– Думаешь, на нее напал маньяк?

– Ну конечно. И я надеюсь, что его следующее преступление не заставит себя ждать.

– Может, до тех пор тебе стоило бы поискать какие-нибудь сюжеты на политические темы? – невозмутимо предлагает Дэвид.

– Политика. – Буг едва ли не выплюнул это слово. – Ну ее к черту! У нас частный канал. Пускай политическими сюжетами занимаются на общественном телевидении. У нас о таком и слышать никто не хочет. Слишком сложно, слишком много негатива. У нас развлекательное вещание. Речь идет о чем-то личном! Нас не интересует, что делают политики, – разве что иногда мы можем затронуть вопрос о том, как они это делают, как часто и с кем.