Вместо этого он внимательно посмотрел на Шелдона и вскинул брови.
– Ты действительно собрался в ресторан в таком виде? Тебе нужно высушиться, Шелдон. Я помогу, иди сюда.
Он развернул Шелдона, заводя его обратно в уборную, и подвел к сушилке для рук. Повинуясь движениям Леонарда, Шелдон послушно наклонил голову, подставляя ее под поток теплого воздуха, и Леонард несколько раз прошелся по его коротким волосам рукой, согнув пальцы на манер расчески, чтобы помочь им скорее высохнуть.
Шелдон стоял неподвижно, послушно ожидая, когда Леонард закончит, его волосы были мягкими и пахли детским шампунем, и это оказалось неожиданно трогательным. Леонард поймал себя на том, что его губы помимо его воли начинают расползаться в совершенно неуместной улыбке, и поспешно одернул самого себя.
– Вот так вот, с головой мы закончили, – заключил он, и Шелдон выпрямился, приглаживая волосы. – Теперь рубашка. Ты мог бы… встань под сушилку и отклонись немного назад, хорошо? Попробуем так.
Шелдон выполнил его указания, но оказался слишком долговязым: ему пришлось ухватиться за раковину, чтобы не упасть, однако поток воздуха упрямо дул ему главным образом в живот, никак не желая попадать на сырой воротник футболки, плечи и грудь.
– Ради Бога, мы так никогда не закончим! – раздраженно воскликнул Леонард, вконец замаявшись. – Просто сними футболку, мы приведем ее в порядок за минуту.
Шелдон пожал плечами и стянул футболку через голову, протянув ее Леонарду. Тот потянулся вперед, чтобы взять ее и подставить под сушилку, но так и замер, с вытянутой наполовину рукой. Он уставился на свежий засос на груди Шелдона, крупный, пурпурно-розовый, который смотрелся почти непозволительно непристойным на фоне бледной кожи, и на три небольшие красные полоски слева на животе, которые выглядели так, словно их оставили ногтями.
– Шелдон… – почти беззвучно выдохнул Леонард, не находя слов, чтобы выразить, насколько ему жаль, и все-таки протянул руку до конца, касаясь пальцами яркого пятна на его груди, словно хотел стереть его.
Кожа Шелдона в этом месте была просто невыносимо горячей, даже по сравнению с бледным участком кожи прямиком под засосом, куда Леонард упирался ладонью, от этой точки исходил почти неестественный, прямо-таки чудовищный жар, и Леонард на секунду замер, захваченный этим ощущением.
Сердце Шелдона под его ладонью билось гулко и часто, словно пойманный в клетку зверек, и Леонард поднял голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Шелдон так ничего и не сделал: он не отодвинулся в сторону, избегая прикосновения, не попытался закрыться руками, даже не перестал протягивать ему чертову футболку, просто зажмурился, напрягшись всем телом, не желая смотреть, он вел себя почти по-детски.
Леонард отдернул руку, будто бы наконец обжегся о его раскаленную кожу, и судорожно втянул в себя воздух, неожиданно осознав, что все это время забывал дышать. Он выхватил из руки Шелдона футболку и, больше не глядя на него, поднес ее к сушилке, пытаясь скрыть смущение.
Шелдон ничего не сказал, только облокотился бедрами о раковину и сложил худые руки на груди, внимательно наблюдая за тем, как Леонард расправляет его футболку и встряхивает ее, подставляя под поток теплого воздуха. Футболка пахла кондиционером для белья, немного детским порошком, и чем-то еще, присущим только Шелдону, и Леонарда снова охватила злость на Родстейна, которая вставала ему поперек горла, мешая дышать. Потому что они с Шелдоном были друзьями уже много лет, им было комфортно друг рядом с другом все эти годы, до того, как этот подлый мерзавец ураганом ворвался в их жизнь буквально из ниоткуда, чтобы перевернуть ее с ног на голову, словно имел на это право. И Леонард не представлял себе, что можно было сделать теперь, чтобы все вернулось на круги своя. Он так скучал по их прежней жизни.
– Спасибо, – сказал Шелдон, когда Леонард протянул ему высушенную футболку, по-прежнему избегая встречаться с Шелдоном глазами.
Леонард кивнул, не доверяя своему голосу, и все-таки проследил взглядом за тем, как Шелдон натягивает футболку. Он наблюдал, как просторная ткань падает, скрывая непристойный розовый засос на коже и три царапины от ногтей на животе, эти отметины, молчаливые свидетельства обладания. Словно Леонард каким-то образом смог бы перестать думать о них и о том, каким образом их оставили, если их спрятать под футболкой.
– Пойдем, Шелдон, время перекусить, – натянуто улыбнулся он, когда Шелдон закончил и выжидающе на него уставился.
Тот ответил ему не менее неестественной улыбкой, и они вдвоем поехали в тот же китайский ресторан, что и неделю назад, когда Леонард пытался втолковать Шелдону, куда все двигалось с Родстейном, а Шелдон ему не верил. Они снова заказали китайскую лапшу, как в тот раз, и Шелдон вяло ковырялся вилкой в тарелке до самого конца ужина, почти ничего не съев. Он был притихшим и совсем не напоминал того Шелдона, который доказывал ему еще совсем недавно, что Эван Родстейн искренне восхищался его теориями и что его тяга к интимности была продиктована выдуманной Шелдоном гаптофилией.
Внезапно Леонарду захотелось вернуться назад во времени на эту неделю и придумать что-нибудь, что заставило бы Шелдона уехать. Он фыркнул чуть слышно, сообразив, что не мог сделать этого даже теперь, когда до Шелдона наконец дошло. Теперь все разваливалось на куски, а Леонард до сих пор не мог найти правильных слов, он не мог даже до конца понять, почему Шелдон так уперся на том, чтобы остаться, и это сводило его с ума.
– Если ты не будешь доедать, мы можем вернуться в машину, – в конце концов предложил Леонард, бросив взгляд на почти полную тарелку Шелдона, и тот рассеянно кивнул.
Подъезжая к дому Родстейна, они еще издалека увидели, что широкие окна сияют огнями, а подъехав ближе, услышали неизменный грохот музыки.
– О, только не снова, – пробормотал Шелдон, отстегивая ремень безопасности и выходя из машины. – Это когда-нибудь прекратится?
– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, – пожал плечами Леонард, и Шелдон бросил на него хмурый взгляд.
Они вошли в дом, привычно обходя тех, кто уже был слишком пьян, чтобы стоять на ногах. Шелдон держался на полшага позади Леонарда, явно чувствуя себя неуютно. Но не успели они пересечь и половины гостиной, как откуда-то из толпы им навстречу вынырнул Эван Родстейн, который был заметно более пьян, чем когда приезжал в лабораторию, но казался гораздо более расслабленным. Из его взгляда и фигуры пропало напряжение, сменившись привычной ленивой самоуверенностью, и он приветливо улыбнулся им обоим.
– Шелдон, Лео, рад, что вы наконец присоединились! – сказал он так, словно у них действительно был выбор. – Не стесняйтесь, выбирайте себе напитки, и мы будем танцевать!
Он взял Шелдона за руку, притягивая к себе одним слитным стремительным движением, и тот на мгновение обернулся, бросив на Леонарда растерянный взгляд. Леонард стиснул руки в кулаки, не желая больше этого терпеть. Он сделал твердый шаг вперед, вклиниваясь между ними, вынуждая Родстейна отпустить руку Шелдона, и сказал:
– Эван, мне жаль, но я и Шелдон работали сегодня весь день. Мы очень устали и хотим спать. Это ведь не будет проблемой, если мы не станем оставаться на вечеринке, а пойдем в свои комнаты?
Родстейн перевел долгий взгляд с Леонарда на Шелдона и обратно, но в конце концов кивнул.
– Разумеется, почему бы и нет. Вы не обязаны торчать на вечеринке, если не хотите.
Леонард, конечно же, знал, что это было лишь отсрочкой неизбежного, если Шелдон действительно намеревался остаться здесь, и Родстейн знал об этом тоже, Леонард видел это по его глазам.
– Пойдем, Шелдон, – тем не менее сказал Леонард, взяв его под руку и увлекая за собой.
Уходя, он оглянулся на Родстейна, но тот уже потерял к ним интерес, общаясь с кем-то из своих приятелей.
Некоторое время спустя Леонард ворочался в своей кровати, не в силах уснуть под грохот музыки внизу, когда в его дверь раздался знакомый повторяющийся стук.
