Чем больше производится меда в области, тем легче местным жителям, страдающим от сенной лихорадки, – я знала, как это работает, потому что мама всегда делала нам бутерброды с медом, чтобы избавить от красных глаз и насморка, которыми мы с Келли часто страдали в детстве.

Папа держал ульи в разросшихся садах возле нашего старого дома в Хэдли Грин, пока не пришлось переехать в Ротери, где был только маленький дворик. Чудесные цветущие сады в сочетании с огромными луговинами дарили меду привкус лаванды, васильков и маргариток. Мои лучшие детские воспоминания были связаны с тем, как пчелы вьются вокруг ульев под летним солнцем, а мы с папой за ними наблюдаем, я с мороженым, а он с пивом. Я никогда не боялась пчел, меня лишь немного пугали их почти внеземные способности к коммуникации.

Поэтому я знала, что папа может обеспечить меня некоторым пчеловодческим оборудованием, а Джо была знакома с владельцами магазинов, готовыми заплатить целое состояние за местный мед. Но в идеале нам требовалась большая территория, вроде Пэлэс Вью, чтобы высадить нужные сочетания цветов и поставить на крышах ульи.

Что вело к пункту второму: деньгам для нашего начинания. У меня, после вычета ежемесячных расходов, оставалось очень мало, и хотя я знала, что папа всегда готов помочь мне с пчелами, у них с мамой тоже не хватало свободных финансов, и я не хотела, чтобы они думали, будто у меня проблемы.

– Я предпочла бы справиться своими силами. – Я слышала, что мой голос стал напряженным, северным, как у мамы, когда она пребывала в скверном настроении, и мне это не понравилось. – С Грейс я сама разберусь. Я знаю, что она поможет нам, если сумеет.

Тед что-то пробормотал, но мы слишком давно работали вместе, и он знал – как сейчас, – когда стоит оставить спор, чтобы он не превратился в ссору. Так что мы молчали, перетаскивая древесные обрезки к местному компостеру, и молчали по пути домой, и он ничего не сказал, когда я попросила его высадить меня возле парка, чтобы Бэджер мог побегать перед обедом, прежде чем мне придется ехать на дневную работу в Пимлико.

Зато мы оба много думали. И я почти слышала, как скрипят механизмы в мозгу Теда, с натугой перемалывая желание высказаться вслух.

Мы с Бэджером быстрой спортивной ходьбой обошли весь парк, и к тому времени, как я решила вернуться домой и сделать себе сэндвич (с процентами в награду за первоклассное вождение), мы запыхались и с головы до ног забрызгались грязью.

Я размышляла о том, какие клумбы можно будет посадить весной в этом мрачном саду Пимлико, но стоило нам повернуть на родную улицу, как все размышления просто сдуло, – на нашем крыльце красовалось нечто неожиданное.

Само по себе это не было сюрпризом – Джо регулярно получала цветы от своих благодарных клиентов, – вот только на этот раз нас ждал не привет от флориста. Я ускорила шаг, как и Бэджер, которому не терпелось понюхать новшество на своей территории.

Вокруг никого не было, так что к крыльцу я почти подбежала, убирая с лица взмокшие кудряшки. И, к собственному изумлению, обнаружила на нем ряд глиняных горшков, в каждом из которых что-то росло. Записки не оказалось ни в горшках, ни под ними, ни в почтовом ящике.

Кто мог их оставить? Не успела я додумать эту мысль, как отшатнулась от резкого звука: Бэджер начал лаять так, словно в доме был пожар. И в тот же миг я заметила движение на лестнице, ведущей к полуподвальной квартире Мэриголд, – раньше это была лестница для слуг, – и споткнулась еще раз, не успев обрести равновесие. Кто-то поднимался, скорее всего, не получив ответ на долгие звонки в ее дверь.

Я застыла. Что, если это Кит Пайк, вернувшийся за свидетельством о рождении своей лошади? Что мне ему сказать?

Бэджер продолжал притворяться сторожевым псом, лая голосом собаки действительно серьезного размера, и дернул поводок так сильно, что я его выронила. Пес метнулся на лестничную площадку, продолжая яростно гавкать, а затем, увидев, что незнакомец продолжает подниматься, Бэджер, к моему ужасу, вцепился зубами в его штаны.

– Бэджер! – завопила я. – Прекрати!

– Эй! Ну-ка хватит! – сказал мужчина куда мягче, чем Бэджер того заслуживал, – я мысленно обращалась к собаке совсем уж нецензурно, – и я тут же узнала его голос.

Обжигающий румянец зародился где-то у меня на лбу и быстро расползся по всему телу.

Это был не Кит Пайк. Это был Лео.

Это он поднимался по ступеням и выглядел немного не так, как запомнился мне в субботнюю ночь: на нем был рабочий костюм, а не джинсы и рубашка, но в остальном он остался прежним. Те же мягкие светлые волосы, смущенная улыбка, завораживающие голубые глаза.

Честно говоря, в костюме он выглядел еще лучше. Прямо как модель, рекламирующая эти самые костюмы, и при этом как человек, способный справиться с любой работой, требующей подобного дресс-кода. Мой мозг предсказуемо перешел в режим ожидания, отказавшись функционировать.

– Он не кусается, – зачастила я. – Он просто очень шумный, и… Бэджер! Прекрати! У него заскок по поводу курьеров. Я думаю, что один из них пнул его, когда он жил у моей бабушки… То есть я не хочу сказать, что ты выглядишь, как курьер, или что ты его пнул… Бэджер!

Мне наконец удалось наступить на поводок, как раз в тот миг, когда Бэджер снова рванулся в атаку, но Лео все равно успел отступить на шаг, потерять равновесие и удариться о перила крыльца.

Он развернулся и с громким звуком приземлился на каменные ступени крыльца, а я схватила рычащего Бэджера и зажала его под мышкой. Попутно жалея, что у реальности нет кнопки «отмотать назад», чтобы прожить ситуацию так, как я представляла себе последние четыре дня. Большинство придуманных сценариев заканчивалось тем, что Лео смеялся над моей остроумной фразой и приглашал меня на обед. И ни один из сценариев не подразумевал, что мне придется многословно извиняться еще до начала фильма.

– Мне очень жаль. Ты в порядке? Он ничего не порвал? – Я шагнула вперед, чтобы помочь ему, но передумала и попятилась, чтобы Бэджер не вцепился ему в галстук. Последний выглядел очень дорогим, и меня посетило жуткое видение: Бэджер болтается на нем, стиснув зубы. – Это Бэджер. Мой пес. Он очень рьяно защищает меня и Джо. Считает себя мужчиной в доме!

– Ну, полагаю, он лучше тревожной кнопки. – Лео настороженно кивнул на него и поднялся, отряхивая пыль со штанов. – Если, конечно, ты не вор. Он всех так встречает?

– Только курьеров. – Я покачала головой и поставила Бэджера на землю, надежно зажав между ногами. – И мужчин в шляпах. И тех, кто выглядит как ушлый рабочий, бабушкин бывший сосед. Вот почему Бэджера не было на вечеринке – у него очень придирчивый фейсконтроль.

– Хочешь сказать, что Рольфа он не впустил бы?

– Нет, если бы на нем была шляпа или если бы он нес посылку, нет. – Я нервно улыбнулась. – У Санты с ним особые проблемы. Вот почему он предпочитает дымоход.

Бэджер принюхивался к воздуху между ним и Лео, и я чувствовала сквозь джинсы, как дрожит его напряженное тело; но тут Лео издал какой-то щелкающий звук, и, к моему изумлению, Бэджер сел и сердито уставился на него сквозь свои редкие белые реснички.

– Ух ты! – пораженно сказала я. – Как ты это сделал?

Лео изогнул бровь.

– Фирменный секрет всех курьеров.

Я глубоко вздохнула и краем сознания отметила, что воздух наполнен ароматом зимней жимолости, которая цветет в начале года. Несмотря на холод, в воздухе я чувствовала весну. Рядом с Лео мои ощущения словно обострялись, делая четкими все мельчайшие детали вокруг.

– Ты можешь гордиться, – выпалила я. – Бэджер сто лет не мог примириться с Тедом. Пришлось заставить его повсюду носить с собой сосиски – и он был похож на Гамельнского крысолова[14], только из Фулхэма, и ходили за ним собаки.

Лео наклонился, чтобы потрепать Бэджера по ушам, а потом посмотрел на меня. Моя беспокойная болтовня, по всей видимости, его не пугала.