Прекрасные девы тоже были рядом - точнее, только одна дева, но Кили казалось, что никого красивее он еще не встречал. Прежняя влюбленность в симпатичную гномку из хорошего рода исчезла без следа, сметенная волной нового чувства. Тауриэль была сильна, красива и смела - покорить такую женщину и забрать ее себе было бы настоящей победой. А в великолепии будущей награды юноша ничуть не сомневался. Только бы дядя не запретил ему женитьбу, иначе придется окончательно разорвать связи со своим кланом, а это было бы мучительно. Кили любил матушку, Двалина и особенно старшего брата, но отказаться от изысканной красоты эльфийки было выше его сил.

Казалось, что молодая девушка создана из пламени. Длинные рыжие волосы было бы очень приятно переплетать на гномий манер, если бы она ему это позволила, а тонкие руки уверенно держали оружие. Кили сразу же решил, что хочет взять в жены эту женщину, а если уж он что-то решил, что привык этого добиваться. В этом у них с Торином было немало общего.

И вот теперь они с Тауриэль ехали бок о бок по Лихолесью, а впереди были подвиги и любовь - как надеялся наследник узбада. Правителем гномов после дяди станет Фили, а его путь - жить среди лесных эльфов, сражаться на дальних рубежах с порождениями Тьмы и неизменно возвращаться об руку с той, что ночью станет согревать его постель. Это ли нельзя назвать счастьем?

На эльфийской лошади Кили смотрелся несколько смешно, поскольку кони у короля Трандуила были высокие, тонконогие и изящные, а увешанный оружием молодой гном сидел в седле враскоряку. И все равно он умудрялся при этом сохранять такой вид, будто все происходящее доставляло ему несказанное удовольствие. Даже улыбки стражей королевского дворца его ничуть не задели. Пусть себе смеются! Посмотрим, как они станут улыбаться после того, как патруль будет окончен. А прогулка по лесу в сопровождении эльфов совсем не походила на тот мучительный путь, который войско гномов проделало накануне. Скорее всего, Перворожденные обладали неким даром или магией, позволявшим им справиться с губительной тяжестью на сердце и вредными испарениями. Во всяком случае, Кили не ощущал ничего, что портило бы его самочувствие.

- Ты хорошо держишься, гном, - Тауриэль покосилась на довольного жизнью юношу. - Я боялась, что тебе станет плохо в нашем лесу, ведь тогда какой-то из лошадей достался бы дополнительный груз.

Кили улыбнулся ей. Всеобщий он пока что знал не в полной мере, хотя начал его учить почти сразу после того, как Бильбо и его дракон проявили себя полезными и верными товарищами. Мать говорила, что настоящий воин обязан знать своего противника и понимать, как тот мыслит, и Кили с ней согласился. Бофур успел дать ему несколько уроков Всеобщего, так что простой разговор молодой принц уже был способен поддержать, но расписывать на вестроне красоту глаз возлюбленной все еще не взялся бы.

- Я хотел бы научиться говорить так, как говорите вы, - он рискнул протянуть руку и дотронуться до ладони эльфийки, хотя при этом едва не сполз под живот коня. Хитрые остроухие ездили на своих лошадях без седел, правя только уздой и коленями, и порой это было до ужаса неудобно.

- Ты хочешь знать синдарин? - изумилась девушка. - Это не тайна, мы с удовольствием делимся своими знаниями, если пожелаешь. Но зачем это гному?

- Чтобы знать… чтобы говорить с той, что украла мое сердце, и не быть похожим на глупого ребенка, - честно признался Кили. Его откровенность слегка смутила предводительницу стражников, на высоких скулах ее вспыхнул розовый румянец. Неужто ей никто прежде не говорил о любви? Эта мысль привела Кили в восторг. Он будет первым и единственным, кто покорит эту рыжую красавицу!

Дворец Лесного короля давно остался позади, лес потемнел и словно бы сузился, а тропа под копытами лошадей и вовсе исчезла. Впереди показались первые проблески паутины, висевшей на ветках деревьев подобно толстенным нитям. Кили предпочел заранее вытащить из тульи за спиной прочный лук и уложить его у себя на коленях. Случись что, он мгновенно набросит тетиву и извлечет стрелу из колчана, что болтался на спине. За что действительно следовало благодарить своего отчима молодому принцу, так это за то, что Двалин научил его метко целиться. В старости, когда ему будет лет двести пятьдесят, придется, конечно, сменить верный лук на простой меч, но пока что Кили наслаждался тем, что зоркие глаза его не подводят.

Должно быть, он замечтался, глядя на теплые отсветы факелов на волосах полюбившейся ему девушки, потому что в себя его привел длинный, переливчатый окрик. Кто-то из разведчиков, ехавших впереди отряда, подавал сигнал о том, что дальше эльфов поджидают враги. К радости Кили, лошадь послушалась, когда он сжал ногами ее бока, и рванулась к месту будущей битвы легким кентером. Значит, с ней надо обращаться так же, как с обычным пони, только очень высоким. Эта мысль ободрила молодого воина.

Лошадь перелетела через поваленное, черное от гнили дерево, не коснувшись его и кончиком копыта - и Кили съехал по гладкому, лоснящемуся боку, накладывая на тетиву стрелу.

Эльфы его немного опередили, но лишь чуть-чуть. Кили первой же стрелой уложил жирного паука, что спускался на длинной нити на одного из эльфов, и метнул охотничий нож, едва только стрела сорвалась в свой смертельный полет. Этому приему его научил Торин, и сам неплохо управлявшийся с метательными ножами и луком. Сейчас рядом не было ни дяди, ни отчима, ни даже брата, с которым принц кхазад почти не расставался, так что предстояло полагаться только на собственные силы и помощь эльфов.

Пауков, увы, застать врасплох не удалось, эти твари были достаточно осторожны и хитры, чтобы заметить небольшой патруль эльфов еще издалека. Если бы не наблюдательность разведчиков, все они угодили бы в весьма неприятную ловушку, но теперь бой шел почти на равных. Эльфов было куда меньше, чем пауков, но они были более ловкими и быстрыми.

Стрелы кончились быстрее, чем хотелось бы Кили, и он обнаружил это, протянув руку к колчану. К нему стремительно приближалось восьмилапое чудище, клацающее жвалами, и принц, швырнув бесполезный колчан на землю, упал на прелую листву, перекатился под брюхом паука. Длинный меч покинул ножны, едва не поранив своего хозяина, однако риск оказался оправдан. Острое лезвие распороло вздутое брюхо, как горячий нож рассекает масло. Паук раскрылся, будто перезрелая ягода, и на Кили волной выплеснулась черная, дурно пахнущая кровь.

Отплевываясь, юноша выбрался из-под рухнувшего на землю дохлого монстра и поднялся, недовольно морщась. К счастью, глаза и рот он прикрыть успел, а одежда отстирается после боя.

Быстро завертев головой, Кили осмотрелся. Битва кипела нешуточная, кое-кто из эльфов был ранен, и их место заняли товарищи. Всего в отряде Тауриэль было полсотни бойцов. Достаточно, когда речь идет о патрулировании южной границы владений Трандуила, и катастрофически мало, если атакуют такие злобные и многочисленные противники.

Сама предводительница обнаружилась чуть в стороне. Ловко отбиваясь от наседавших на нее пауков, девушка избегала быть загнанной под ветви низко нависавшего дерева, где ей грозило вляпаться в прочные нити паутины.

Гном прикончил пару более мелких тварей, осмелившихся прыгнуть в его сторону, и поискал глазами свою лошадь. К его радости, животное вполне успешно скрылось среди своих собратьев, а если пауки приближались, кони быстро расправлялись с ними, опуская им на туловища крепкие, тяжелые копыта.

Убедившись, что его коню и остальным лошадям ничего не грозит, Кили стал пробиваться к Тауриэль. У него не было при себе тяжелого доспеха или прочного щита, с какими идет в бой хирд, но и легковооруженный гном опасен для противника. Кили оттолкнулся от выступающего из земли корня, прыгнул вперед и чуть вверх - и приземлился на спину здоровенному пауку, который подбирался к Тауриэль сзади. Быть может, девушка могла бы и сама о себе позаботиться, но Кили не стал этого проверять.