— Я хочу жить здесь до конца моих дней в спокойствии и благоденствии, — с этих слов Бильбо начинал почти каждый свой день, будто таким образом молился неведомым высшим силам. Он помнил, что так же говорил и его отец.

Мать и отец Бильбо Бэггинса умерли несколько лет назад: погибли во время сильной грозы, когда в повозку, в которой они ехали, попала молния. С тех пор он стал сам себе хозяином.

Они немного поболтали, а потом Бильбо отправился обратно в дом: предстояло еще навести порядок в одной из кладовочек и перебрать старые вещи, до которых никак не доходили руки.

Кладовка была в дальнем конце коридора, окна в ней отсутствовали — именно поэтому Бильбо не слышал, что творилось на улице. А между тем размеренная жизнь полуросликов явно нарушилась.

— Вы слышали? — спешно собиравший в тележку свои пожитки торговец фруктами опасливо огляделся, прежде чем зашептаться с одним из покупателей. — Говорят, гномы идут в эти края! Уж не знаю, чего им тут надо, только я свою лавочку прикрываю! Не хочу, чтобы все спалили…

Разговоры полетели дальше. То тут, то там хоббиты собирались маленькими группками и помогали сородичам и друзьям припрятывать поглубже в норки ценное имущество. Всем известно, что клан гномов богат, но ведь и столовое серебро — это ценность, хоть и не слишком великая. Вдруг великий узбад захочет захватить для себя и своих солдат скромное имущество простых фермеров?

То и дело слышались шепотки о том, что гномы уже близко. Якобы их видели в Бри, где огромное войско остановилось на ночлег, разорив местные таверны своим нашествием. А это значило, что через пару дней они на своих быстрых скакунах доберутся и до Шира. Хоть Хоббитон и был столицей этих земель, но он все равно оставался малочисленным, в общем-то, поселением, напоминающим большую деревню. Так что о том, чтобы вооружиться против захватчиков, речь не шла: уж больно много их было. Да и что противопоставят маленькие фермеры закаленной стали бывалых воителей?

На другое утро, когда Бильбо вышел на крылечко своего дома, чтобы спокойно покурить и полюбоваться медленно ползущим по небу летним солнышком, он просто не узнал собственный городок. Закрытые двери, редкие прохожие, что спешат поскорее вернуться домой, нигде не слышно песен… Даже соседский садик выглядел покинутым, хотя еще вчера добряк Гэмджи возился там, пропалывая грядки и пересаживая кустарник.

Тут уж было не до курения и не до разглядывания красот.

— Гм, дружище Бильбо, ты, кажется, пропустил что-то очень плохое, — глубокомысленно заметил сам себе хоббит. — Так, где там хоть один сведущий сосед? Не может быть, чтобы все до единого попрятаться успели!

Он убрал трубку и вышел из дома, прикрыв за собой калитку. Далеко идти, по счастью, не пришлось. На главной базарной площади обнаружилась целая толпа его соотечественников. Все они, замерев, слушали гонца — самого настоящего гнома, высоченного по сравнению с ними, широкоплечего, с длинными черными косами, перевитыми кожаными лентами.

Гном говорил на Всеобщем с явным акцентом, как тот, кому приходится вспоминать чужую речь крайне редко.

— Наш узбад не желает вам зла, — убеждал он — и зычный голос разносился над притихшей толпой. — Ваши земли не будут разорены, если вы не станете сопротивляться. Мы просто остановимся здесь ненадолго по пути к Синим горам, а затем покинем ваши края. Ваши пашни, огороды и прочее имущество не пострадают, однако перейдут под охрану нашего правителя. Ни один враг больше не тронет ваш народ, пока могучий Торин Дубощит будет править здесь!

— Ни один, кроме вас, не так ли? — Бильбо сказал это, не подумав, однако останавливать свой язык было уже поздно.

Гном тут же повернулся в его сторону. Еще можно было спрятаться за чужими спинами, сделать вид, что все здесь молчат… Но зачем? Разве он не сын Бэггинса? Отец всегда учил его отвечать за свои слова, значит, и в этот раз придется.

Бильбо остался стоять на месте, толпа вокруг него резко поредела. Послышался чей-то испуганный вздох. Черноволосый гном спустился с небольшого помоста, наспех сооруженного из поставленного вверх дном прилавка, и, подойдя к нервно хмурящемуся полурослику, вдруг улыбнулся.

— Мы не враги вам, — повторил он, твердо глядя в глаза Бильбо. Губы гнома улыбались, но глаза оставались холодны как лед. — Мы просто хотим дружбы вашего народа. Если вы предоставите нескольким нашим воинам кров и пищу, то получите надежную защиту от любой угрозы. Надеюсь, что каждый из вас поступит правильно.

Он еще раз глянул на Бильбо. Вся храбрость полурослика давно улетучилась, но он упрямо стоял на месте, вызывающе вскинув подбородок. «Что-то будет, что-то будет…» — верещал в голове позорный панический голосок, совсем непохожий на самого Бильбо.

Посол кхазад отвернулся, отошел в сторону. Бильбо увидел, что его сопровождало еще несколько воинов — все до единого на быстрых и выносливых горных баранах с тяжелыми закрученными рогами. Животные фыркали и косили налитыми кровью глазами, явно мечтая как следует ударить кого-нибудь копытами или рогами. Сдерживали их только руки всадников.

Посол уселся на своего скакуна, неожиданно пронзительно гикнул — и небольшая кавалькада подгорных воителей сорвалась с места, вздымая пыль. Хоббиты, закашлявшись, поспешно расходились. Им дали время подумать — но совсем недолго, пару дней, не больше.

Бильбо не хотелось принимать участие в этом безумии. В книгах по военному искусству, которые он иногда читал, говорилось, что, если не можешь дать отпор превосходящим силам врага, надо уходить, и как можно дальше, чтобы, быть может, вернуться потом. Но бросить свой дом на разграбление этим варварам?! Все свои вещи хоббит все равно не увезет, да и где в такие времена найдешь свободного пони на продажу?

Он машинально упаковывал самое ценное: кое-какие бумаги, портреты родителей, немного серебра, клал в карманы деньги. Куда бежать? Родни за пределами Хоббитона у Бильбо не осталось…

И тут в дверь позвонили — настойчиво и громко.

Первой мыслью Бильбо было то, что сюда уже заявились гномы. Однако эти дикари вряд ли успели бы так быстро преодолеть весь Шир. И все же открывать он шел с тягостным чувством на сердце.

На пороге обнаружилась Лобелия — родственница из тех, про кого говорят: «Седьмая вода на киселе». Вот уж кого совершенно не хотелось видеть! И все же Бильбо посторонился, пропуская неприятную особу в дом. Если Лобелию выставить за дверь, она точно молчать не будет. А проблем у мистера Бэггинса и без того хватало. Впрочем, быть с ней вежливым он тоже не собирался.

— Что тебе нужно? — осведомился он. — Говори, только быстро! У меня нет времени на прием гостей и долгие беседы.

— Что, убегаешь, родственничек? — женщина хмыкнула, щурясь, как кошка. — А с утра ты был куда храбрее, помнится!

— Честное слово, мне не до тебя, — поморщился Бильбо, делая попытку подтолкнуть ее к двери. — Ты сама отлично знаешь, что ни о какой храбрости сейчас речь не идет. Надо спасаться, пока не пришли эти…

Ему неприятно было смотреть на Лобелию. Та казалась уж слишком довольной происходящим. Наверняка эта дамочка одна из тех, кто открывает ворота победителям и приветствует их, даже если те у нее на глазах станут убивать ее же сородичей.

— Напрасно ты так, — заулыбалась она. — Я, между прочим, сумела потихоньку выспросить у того грязного посла, что надо их корольку на самом деле. Говорит, у них сейчас в особой ценности рабы — крепкие и сильные мужчины. И такие, как мы, будут отдельно в милости, потому как их узбад ищет личного слугу — или как-то так.