— Чудесно, — одобрил король, когда грязный и усталый полурослик опустился на траву рядом с ним. — Ты быстро учишься. Сейчас спи, праздник закончен, нам надо отдохнуть.

Он притворился, что тоже уснул, и из-под опущенных ресниц следил за хоббитом. Тот поерзал, покосился на жениха, осторожно поднялся. Торин подумал, что надо дать ему отойти подальше, а уж потом ловить, и позволил Бильбо скрыться за ближним камнем. Оттуда послышалась возня, а потом — журчание и облегченный вздох. Гном отвернулся, улыбаясь в усы. Нет, никуда этот мальчишка не побежит. Привык, а может, уже не держит зла на короля…

С этими мыслями гном позволил себе уснуть и уже не чувствовал, как хоббит тихо вернулся и лег рядом, положив голову на сгиб его руки вместо подушки.

Спать на земле — невеликое удовольствие. Хотя Бильбо почти привык проводить ночи на шкурах, но те были толстыми и отлично сохраняли тепло, а теперь он совершенно замерз, да и ноги затекли.

Когда он проснулся, короля рядом уже не было. Торин никогда не оставался до утра, уходил куда-то по своим делам, которые хоббиту пока что были не вполне ясны.

Кряхтя от напряжения в затекшей спине, Бильбо поднялся и попытался распрямиться. Гномы находились неподалеку, они сворачивали лагерь. Отовсюду слышались смешки и краткие, но очень выразительные впечатления от предыдущей ночи.

Полурослик наскоро оделся и, поеживаясь от утреннего холода, вернулся к своему шатру. Смауг уже пробудился и как-то странно приподнялся на лапах при виде своего покровителя.

— Что это с тобой, дружище? — Бильбо поднял дракончика на руки — и мысленно удивился. Тот будто прибавил в весе с прошлой недели, да и в длину вытянулся. — Ого, ты быстро растешь, как я вижу! Что ж, это не так уж плохо, будем с тобой тренироваться нормально ходить или даже летать… Ты же хочешь летать?

Смауг разлегся на его руках, положил на плечо потяжелевшую голову, вздохнул как-то совсем по-человечески.

Бильбо, встревожившись не на шутку, бросился его осматривать. Уж не заболел ли бедняга? К его ужасу, когда он положил дракончика на шкуру, у того откололся кусочек чешуйки около хвоста. Взгляд у дракона был осоловелый, мутный и очень несчастный.

Бильбо укутал его одеялом и бросился к Оину. Старый лекарь, конечно, не лечил драконов, но он был знатоком лекарственных трав — может, он знает, что делать?

Выслушав сбивчивую речь полурослика, в которой от волнения прорезался более сильный, чем обычно, акцент, лекарь опустил свою слуховую трубку и заулыбался.

— Не волнуйся, — уверил он, вручая хоббиту какой-то пузырек с алой жидкостью. — Вот тут — хороший состав. Добавь в него немного своей крови и пои свое маленькое чудище пару раз в день. Выздоровеет, никуда не денется!

Когда Бильбо, с надеждой прижимая к груди пузырек, побежал поить своего подопечного, Оин не спеша сложил склянки в походный сундук и кивком велел рабам погрузить его на телегу.

— Что ты ему дал? — его брат Глоин, зная глухоту старшего члена семьи, повысил голос. — Это же не микстура, правильно я понимаю?

— Нет, конечно, я ж понятия не имею, чем лечить драконов, — отозвался лекарь, карабкаясь на своего пони. — Но живая кровь этой твари точно будет полезна. И мальчик будет верить, что дает ему лекарство, — а это самое главное.

Длинная вереница каравана была уязвимее, чем группа вооруженных всадников, и Торин отлично это понимал. Они благополучно миновали горы, встретившись только с отрядом орков, — что по нынешним временам вообще мелочи, которые можно было не принимать в расчет. А вот подходы к Лихолесью, а за ними и сам лес обещали стать серьезным испытанием для всего войска.

По крайней мере, с ними не было детей — да и женщин, которые плохо обращаются с оружием. Рабы не считались, при возможной атаке им тоже давали оружие. Собственно, рабство у гномов было желанной участью для многих людей, которые прозябали в нищете и не могли прокормить свою семью. Во всяком случае, подгорный народ, требуя многого, платил весьма щедро. Даже распоследний уборщик мог надеяться на несколько золотых в месяц.

Впрочем, пока что все шло неплохо. Солнце светило ярко, никаких врагов на горизонте видно не было — и тропа вилась под копытами пони. Здесь нечасто ездили — все заросло густым бурьяном, кое-где на дорожке виднелись отпечатки лап диких зверей. Гномы почти все до единого — неплохие следопыты, поэтому сразу же определили, что следы эти принадлежат огромным медведям. «Местные хозяева, — шептались в военном стане. — С ними лучше не ссориться, даже когда нас так много».

Пока хоббит возился со своим драконом, который вдруг погрустнел и притих, несмотря на то, что по-прежнему жрал в три горла, Торин вел войско дальше. Он постоянно хмурился, думая о том, как миновать черный лес, обойдя владения эльфов. Проблема заключалась в том, что за границами эльфийских земель простирались территории, давно уже отданные во власть Тьмы. Там водились весьма неприятные твари, которые не пощадят никого, стоит только попасться им на глаза — или то, что у них вместо глаз.

И все же войско продвигалось, хоть и не спеша. Узбад не торопился, обдумывая, как избежать конфликта.

— Что приуныл? — Двалин, поравнявшись с королем, слегка стукнул его по плечу. — Гляди, выпадешь из седла — поднимать не будем!

Тут скрывалась доля правды. Считалось, что тот, кто не способен удержаться верхом, больше не может называться воином — даже если это происходило по причине болезни.

— Я думаю, — Торин подергал маленькую золотую бусину на кончике уса. — Я поклялся, что на протяжении нашего пути мы не будем проводить завоеваний — но, если остроухие нападут первыми, я буду вынужден развязать войну.

— Плохая идея, — Двалин качнул бритой головой. — Ты знаешь, что в лесу мы будем куда слабее. Эльфы — мастера устраивать засады, тут понадобится магия, чтобы их одолеть, одними топорами много не навоюешь. Да и деревья у них толстые, срубать замучаешься.

— Магия… — Торин прищурился, поглядел через плечо на едущего следом полурослика. Бильбо придерживал болеющего дракона, кутая его в одеяло, и, кажется, даже покачивал, как делают няньки. — Магия не всегда помогает, мой друг. Зато у нас есть кое-что другое, и это будет ничуть не хуже.

Тем вечером они остановились на ночлег, не разбивая шатров. Утром предстояло выехать с первыми лучами солнца, чтобы успеть миновать как можно больший участок Лихолесья до темноты. По ночам в лесу творились неприятные вещи, не стоило провоцировать темные силы. Даже завоеватели-гномы опасались черных чащоб и кишащего там зла.

Бильбо сидел у костра, почти опустив поникшего дракончика в огонь, и чуть не плакал. Смауг, кажется, ослабел, он не ходил и вечером принял пищу неохотно. Впрочем, выданное Оином лекарство, смешанное с кровью Бильбо, пришлось дракону по вкусу, он охотно глотал налитые в его пасть капли.

— Что с ним? — Торин подошел к сидевшему на земле полурослику и без особой жалости взглянул на лежащего со свернутыми крыльями дракона.

— Я не знаю, — вздохнул мистер Бэггинс. — Он нормально питался, но почему-то не шевелится. И с него сыплется чешуя. Это ужасно! Бедняга, он прожил так мало — а тут вдруг такое… Может, ему что-то подсыпали? Может, он съел что-то не то?

— Мы не любим драконов, но нарочно травить его никто не стал бы, — спокойно ответил узбад. — Он пока не сделал нам ничего плохого, даже помог несколько раз. И мой племянник обязан своей жизнью в том числе и ему, это тоже идет в счет.