Эггзи мог представить себе, как Гарри загнался после того, что он натворил.
Он точно знал, что Гарри чувствует.
— Тебе не было их жаль, правда? Машина только снимает ограничения, не так ли? — просипел Эггзи. — Так нам сказали. Меня оправдали, потому что я хотел защищаться, и это и вполовину не так надуманно, как оправдания, которые тебе не нужны, на самом деле…
— Я винил себя, — пробормотал Гарри. — Первая мысль, когда я понял, что я не могу двигаться, была — это искупление. Я больше никого не убью. Это закономерный финал, Эггзи, я ведь сказал…
— Это хуйня, Гарри, и я не знаю, как ты этого не видишь, — тихо ответил Эггзи.
На экране Гарри не дрался. Он танцевал, больше всего Эггзи сейчас недоставало музыки.
— Я не лучше, — просипел Эггзи. — Я убивал и тащился, и я делал это, пока меня везли в тюрьму. Может, мне самое место среди таких, как ты. Эту работу ты хотел мне предложить? Доступно и наглядно, Гарри.
— Да, Эггзи, — Гарри заговорил чуть громче. — Но я уверен, что тебе не требовались объяснения, с самого начала.
— Да, пожалуй, — усмехнулся Эггзи. — Знаешь, если бы ты выкопал меня раньше, год назад, я бы вот это все не понял, не оценил… хотя, хрен его знает, в самом деле. А теперь я помню, как хрустит череп человека, и…
— Ты напрасно думаешь, что в Кингсмен — поголовно сумасшедшие маньяки, Эггзи.
— Ваша милашка Рокси чуть не сломала мне хребет в трех местах, когда я просто полез ее поцеловать, — фыркнул Эггзи. — И еще неизвестно, что сделал бы ты за мою выходку сегодня, если бы мог.
Гарри выдержал трагичную паузу и потом сухо усмехнулся. Эггзи прикрыл глаза.
Камера замерла, Гарри стоял, разглядывая залитый кровью пол перед собой, опустил глаза на заляпанные ладони, огляделся, снимая в деталях разметанные по всей церкви тела, перешагнул через опрокинутую скамейку и зашагал к дверям в гробовой тишине.
— На самом деле, я думаю, что это могли быть мои руки и ноги, — прошептал Эггзи, беспомощно закрывая глаза. Гарри мягко отозвался:
— Или твой труп на полу. Не приходило в голову подобное? Если бы ты был моим кандидатом, дошел до этой стадии, прошел инициацию утром вместо Роксаны, я бы взял тебя с собой на свое задание.
— Не верю, что я был бы настолько плох, — Эггзи зажмурился крепче, его наконец затошнило. — Гарри. Это все еще могут быть мои руки и ноги, правда?
— Я не ожидал от тебя меньшего, Эггзи, но… ты уверен?
— О чем ты, — Эггзи открыл глаза, когда в динамике компьютера прогремел оглушительный выстрел. Экран окатило красным наполовину, мир опрокинулся, и камера в очках несколько секунд снимала только деревья перед церковью и тусклое небо, а потом запись прервалась.
— Я уверен, — выдавил Эггзи. — Я и так твои руки и ноги, Гарри, за чем дело стало?
— Я не уверен, что хочу быть Мерлином на этой записи, — прошептал Гарри. Эггзи сдавленно засмеялся:
— Спасибо за то, что веришь в меня. И в себя заодно.
— Ты меня понял.
— Да, Гарри. Конечно. Но ты сам сказал, что я могу выбирать.
— Разумеется.
— Не уверен, как я переживу то, что ты найдешь себе другого, — Эггзи открыл глаза и уставился в темный потолок, обвел взглядом стены, пестрящие газетными обложками. — Но ты не думай, что ты так легко отделался от меня.
— Недооценивать тебя было бы страшной ошибкой, — отозвался Гарри со странным весельем в голосе. — Как ты смотришь на то, чтобы пропустить по бокалу мартини за твой выбор?
— Ушам не верю, — засмеялся Эггзи, захлопывая ноутбук. Он выбрался из кресла и вдруг застыл, уставившись на обложку «Сан» со странной передовицей: «Брэд Питт съел мой сэндвич».
— Гарри.
— Эггзи.
— Я должен буду носить костюм?
— Непременно, Эггзи. Но не раньше, чем ты пройдешь испытания.
— Ни за что.
— Эггзи, это требования. И мы сошьем костюм по тебе.
— Ты же нихрена не портной!
— У нас есть прекрасные портные.
— Я обойдусь, правда.
— Боюсь, не обойдешься. Костюмы в Кингсмен пуленепробиваемые.
— Иди ты, — Эггзи понял, что улыбается, как ребенок в магазине игрушек. Он со смешком прикрыл глаза, толкая дверь из кабинета. — Гарри, ну серьезно, хватит. Опять долбанная Бондиана.
— Я не шучу.
— Ты пиздишь.
— Эггзи, я…
— Нет, Гарри, серьезно, я совсем лох, по-твоему?
— Тебе пойдет костюм.
— Гарри, нет.
— Ты помнишь, как делать мартини? Это сейчас важнее.
— Гарри!..
ЭПИЛОГ
Эггзи присел на корточки, так, чтобы их лица были на одном уровне, и Гарри поморщился:
— Наверное, ты разговариваешь так со своей сестрой?
— Она скоро будет повыше, — усмехнулся Эггзи. Гарри с неудовольствием опустил глаза на его джинсы и сухо произнес:
— Пообещай мне не делать так, когда ты начнешь носить костюм. По крайней мере, если поддергиваешь брючины, колени не вытягиваются, когда ты…
— Ой, Гарри, — Эггзи ухмыльнулся шире. — Ты же не думаешь, что я буду падать на корты, разодетый в костюм?
— Именно так я думаю, Эггзи, — Гарри, наконец, улыбнулся. Эггзи закатил глаза:
— Ты прав. Как иначе я поцелую невесту?
— Эггзи, — Гарри говорил это всегда с мягкой усталой укоризной, как будто Эггзи был его любимым ребенком, которому можно было простить все.
То ли это бесило, то ли давало право на большее. Эггзи фыркнул, а потом посерьезнел.
Они помолчали, разглядывая друг друга, на секунду Эггзи показалось, что Гарри сейчас поднимет руку и дотронется до волос Эггзи, поправляя. Он специально их растрепал и надвинул бейсболку криво.
Ему пришлось навестить маму и Дэйзи под предлогом забрать лучшие вещи для выхода.
Белая бейсболка и белые кроссы светились, как свадебные, что бы Гарри ни думал о его внешнем виде.
Мама была рада его видеть, кажется, она больше не сердилась. Или перестала переживать.
В любом случае, выражение ее лица Эггзи не обмануло. Мама всегда отлично чувствовала, что Эггзи снова влез в какую-то опасную срань.
Может быть, самую опасную в его жизни.
Так умер его отец, и, глядя на Гарри, Эггзи впервые чувствовал себя ближе, впервые отлично понимал Ли.
Разве что умирать не собирался.
Хренушки.
Эггзи потянулся и поправил идеально лежащий воротник рубашки Гарри. Разгладил лацканы пиджака, выровнял галстук — он завязал его сегодня сам после пяти провальных попыток, уверенный, что Гарри вот-вот откусит ему ухо от злости и бессилия.
Злить Гарри оказалось забавно.
И круто.
И немного страшно.
Эггзи мечтательно улыбнулся, выдыхая в воздух облачко пара.
— Готов?
— Нет, — честно и тихо признался Гарри. — А ты?
— Нет, — согласился Эггзи. Он прикрыл глаза на секунду и глубоко вздохнул: — Поехали.
Гарри проводил его взглядом, когда Эггзи рывком встал и развернулся к крыльцу.
Ателье Кингсмен зазывно блестело в вечерних сумерках золотом и зеленью, внутри было даже на вид ощутимо тепло и уютно, как в кино. Эггзи оценивающе оглядел витрину и поправил бейсболку.
— Смотри-ка, они бросили сюда доски, чтобы я мог тебя вкатить. Приятно, когда тебя ждут.
— Когда меня ждут, Эггзи, в тумбочке стоит виски, — сварливо буркнул Гарри. Он поджал губы, глядя на временные мостки. Эггзи, смеясь, толкнул коляску вверх по крыльцу.
— Уверен, он там есть, но у нас нет времени, если верить твоим часам, осталось два часа до закрытия приема.
— Для этого всегда найдется время, — Гарри произнес это с убийственно серьезным видом, но Эггзи мог клясться, что в глазах у него пляшут черти.
— Мы опоздаем, — предупредил Эггзи, подкатывая коляску к низкому диванчику. В глубине пустого ателье звякнул колокольчик. Гарри откинул голову на подголовник и прикрыл глаза:
— Разумеется, мы опоздаем, Эггзи. Ничто так не подтверждает твою необходимость для коллектива, как опоздание.
— Вот ты сын сукин, — тихо восхитился Эггзи, присаживаясь перед тумбочкой. В ее недрах действительно нашлась бутылка виски. — И что, все агенты алкоголики?
