Наверное, там, где Гарри работал, нужны были такие люди.
Откуда-то он отлично знал, что безрассудство, граничащее с безумием, скорее всего, наказуемо там, где Гарри работал, но не возбраняется самим Гарри.
В конце концов, он просто хотел знать.
Рабочий стол был усеян ровными строями папок без названия, и Эггзи несколько завис.
Серьезно, чего он ждал? «Шпионская жизнь, 2015»?
Эггзи открыл первую, уже жалея, что вообще за это взялся.
Коллекция видеофайлов была запаролена, как у заправского ценителя порно, и Эггзи прикусил губу, давя смешок. Недавний разговор про замещение не шел у него из головы, наверняка, Гарри и правда нужен был богатый видеоряд…
До него не сразу дошло, что в архивах записи событий могут идти в обратном порядке, от последнего к старым, когда он открывал первое видео в папке.
Это было видео последней миссии.
Откуда он это знал?
Эггзи понятия не имел, было что-то неприятно-прохладное в том, как Гарри говорил и что делал.
Эггзи смотрел на мир глазами Гарри, через очки на его носу — те же, которые надевал на него Эггзи каждое утро, черт, он должен был хоть раз примерить их, дурачась! Все разом стало бы проще, наверное.
Гарри говорил с Мерлином, сидя в самолете и глядя в иллюминатор — Эггзи видел стелящиеся облака и красный край неба, огромного, каким оно никогда не бывает с земли.
Гарри двигался.
Он брал бокал с водой рядом с сиденьем, поправлял брюки, чистил оружие — легко, как-то пугающе обыденно, перебирал какие-то бумажки — Эггзи не вглядывался, он рассматривал мелькающие в поле зрения руки, ноги — подвижные, несмотря на то, что Гарри следил за собой. Он словно выверял каждое движение, тщательно отмеривая, но делал это легко.
Гарри поправлял печатку на мизинце, постукивал пальцем по дужке очков и делал еще миллиарды движений, простых, но кажущихся Эггзи удивительными просто потому, что Гарри это мог.
Тогда еще мог.
Эггзи посмотрел на дату записи в углу видео — за сутки до Дня В.
Он не мог сказать, что ему не стремно — это было все равно что знать конец фильма, садясь его смотреть впервые, и знать, что финал будет несчастливым.
У него снова было ощущение, что он лезет в чужое белье, но теперь оно сопровождалось странным чувством, что у него есть на это право.
Ему казалось, Гарри хотел бы этого.
— Как там мисс Мортон? — даже голос Гарри казался другим, деловой и легкий тон, которого Эггзи у него никогда не слышал. Ответил ему Мерлин:
— Она будет в порядке. Стивен улетел домой, он в раздрае, но он всегда выглядел так, будто не понял, куда попал. Девочка — другое дело, ты ее видел.
— Передай Перси мои поздравления. Она достойная…
— Сам передай. Боюсь, у меня нет желания общаться с Перси на данный момент, ты знаешь его отношение к последнему тесту, тот случай, когда ты просто душка в сравнении с ним. Люблю эти дни по ряду причин.
— Он отпаивает Рокси кофе с зефирками? — Гарри легко усмехнулся, и Эггзи вздрогнул. Гарри был пугающе другим. Просто другим. Непонятно было, хуже или лучше. Эггзи просто не знал этого человека.
— Нет, она отлично держится… Гарри, я знаю, как ты относишься к этому, но я очень прошу тебя…
— Все в порядке, Мерлин, — Гарри говорил легко, но что-то в его голосе как будто надломилось. Эггзи поймал себя на том, что напряженно разглядывает его руки, сжавшие подлокотники. — Прекрати выставлять меня сентиментальным идиотом.
— Ты сентиментальный идиот, мне не приходится даже напрягаться, — Мерлин, как выяснилось, был из тех, кто не ценил жизнь, как и сам Гарри. — Я ведь всегда могу проследить, узнать, Гарри.
— Не говори мне, что ты уже не узнал, — теперь Гарри был похож на сварливого и раздраженного себя. — У тебя давно готово досье. Держу пари, тебе тоже не все равно, и по этой причине у тебя нет никакого права обвинять меня в сентиментальности.
— Если ты решишь отменить свою идиотскую политику невмешательства, все архивы к твоим услугам…
— Мерлин, — устало сказал Гарри, и Эггзи чуть улыбнулся. — Тебе нечем больше заняться?
— Я умываю руки, — Мерлин громко вздохнул. — Как знаешь, Гарри. Свои правила можно нарушать, если ты не знал.
— Если я буду нарушать свои же правила, Мерлин, мы оба знаем, что может случиться, — Гарри звучал странно. Эггзи моргнул, и ему показалось, что он пропустил что-то — картинка сменилась, показывая уже какой-то городок, тихую улицу и маленькую залитую солнцем белую церковь через дорогу. Когда Гарри подошел ближе, Эггзи смог прочитать на табличке у подъездной дорожки название — Храм Миссии Саутглейд, США, штат Кентукки.
Гарри шел неспешно, несмотря на вредный голос Мерлина:
— Ты опаздываешь, проповедь началась.
— Я не планировал успеть на нее, ведь дело определенно не в ней, правда? Если Валентайн наблюдает, он может меня видеть сейчас?
— Я не уверен, что он не прячет свои камеры от наших датчиков, — с сомнением протянул Мерлин. — Но какова вероятность, что ты, его знакомый, окажешься здесь через сутки после того, как встретил его в ателье?
— Нулевая. Он мгновенно начнет меня подозревать.
— Тогда, полагаю, важная часть веселья без тебя не начнется, — заключил Мерлин. — Если нас, конечно, не пустили по ложному следу…
Гарри кивнул — изображение дернулось вверх и вниз — и толкнул двери перед собой. В церкви было полно народу, Гарри огляделся в поисках свободных мест, ничуть не смущаясь своего опоздания и того, что на него стали оборачиваться. Он зашагал по проходу к рядам скамеек, приметив место в середине зала. Эггзи скорее смотрел на то, как камера неспешно раскачивается в такт шагам, Гарри иногда опускал глаза на свои ботинки.
Эггзи ни черта не смыслил в том, чем занимался Гарри, может быть, ему теперь полагалось умереть за то, что он увидел, но было что-то предательски завораживающее в кусочке другой жизни.
С каждой секундой его желудок сжимался от неясной тревоги, он уже знал, что произойдет.
Но не смотреть не мог.
Гарри, способный на все, оказался ловушкой, фильмом, который нельзя не досмотреть. Не дурацким шпионским боевиком, чем-то более странным, более личным, как старые кино о войне, мафии или любви, мама показывала ему такие. Она говорила, это фильмы из той эпохи, где еще умели делать героев, которых жаль.
Жаль Гарри не было, но что-то… что-то было.
Гарри хамил прихожанке, и Эггзи, отлично зная, как Гарри умеет хамить, все равно засмеялся.
Гарри был… жив.
И ему оставалось недолго.
Эггзи ожидал, что он закроет глаза, может, стоило включить другую запись…
— Досмотри ее до конца, — в ухе негромко заговорил наушник, голос Гарри был совсем рядом, как будто сам он был в комнате, и Эггзи дернулся, чуть не уронив ноутбук. — Это можно смело назвать пиком моей формы, Эггзи. И лучшей демонстрацией того, чего от тебя хотят, как правило.
— Чего я там не видел, — выдавил Эггзи. На экране Гарри выстрелил в лицо бегущей за ним женщине, развернулся и выстрелил еще раз, и еще… — Гарри, это…
— Я попал на испытания того, что на остальной планете опробовали в полном формате. Как видишь, оперативный агент без контроля над собой…
— Ты говорил не об этом, — Эггзи понял, что его голос сел, и не стал искать тому объяснений. — Скучал не по этому. И не это имел в виду, когда говорил с Мерлином о нарушении своих же правил, так?
Гарри свернул кому-то шею так, что Эггзи услышал хруст позвонков. На очках Гарри оставались капли крови.
— Об этом в том числе, Эггзи. Лучше всего мы умеем убивать, потому что это иногда требуется для сохранения других жизней…
— Не в этот раз, правда? — Эггзи думал, что ему станет противно смотреть, картинка от первого лица вызывала странные ассоциации с компьютерной игрой. Он слышал, как орет Мерлин, пытаясь дозваться до Гарри, и отлично знал, что Гарри не слышит его.
Он знал, что в этом безумии не слышно ни звука, ни одного крика или выстрела, только стук собственного сердца, пульс, гремящий в черепе, как откат после оргазма, как тяжелый наркотический трип, от которого плохо только потом, когда отряхиваешь чьи-то мозги с одежды.
